Холли Габбер - Новая методика обольщения

• Название: Новая методика обольщения
• Автор: Холли Габбер
• Издательство: Центрполиграф
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2005
• ISBN: 5-9524-1938-0

«Я звезд с неба не хватаю, разве только волосы у меня красивые. И я толстая, толстая! Интересно, а эта его тощая гадюка подозревает о моем существовании? Да, тут никакая диета не спасет», — тысячи одиноких женщин ежеминутно терзают себя такими мыслями. Знали бы они, о чем в этот момент думают тысячи одиноких мужчин… Но в чужую голову не залезешь, а жаль — ведь тогда одиноких людей вмиг стало бы вдвое меньше!

У каждого человека есть идеал спутника жизни, но сердцу не прикажешь! Дизайнер Полин уверена, что владеет искусством соблазнения лучше всех на свете, однако новый заказчик показывает ей настоящий мастер-класс.

Учительница музыки Сандра, кое-кому, кажется чокнутой, — но только не жениху ее младшей сестры, решившему, наконец, познакомиться с будущей родственницей.

Огненно-рыжий сердцеед — пара ли он для тихой матери-одиночки Эшли, которая страдает из-за собственной полноты и наличия соперницы, элегантно-тощей «Барби с улицы Вязов»?

Они такие разные, могут ли они быть вместе?..

---

— С сахаром.

Лора придвинула ему сахарницу, и Курт с грустью отметил, что положить сахар ему в чашку, да еще помешать его ложечкой она не намеревается. Так в свое время Курта баловала только жена. За годы их совместной жизни все те качества, которые вначале казались достоинствами, постепенно превратились в недостатки, лишь одно — ежеутренне размешивать сахар в его чашке — сохранило свою несомненную позитивность. Впрочем, этой добродетели не хватило, чтобы сохранить их брак. Курт отпил глоток чересчур горячего кофе и потер ноющий локоть.

— Сколько тебе лет, Лора?

— Двадцать четыре. А тебе?

— Тридцать пять.

— Опасный период. Именно в это время у большинства начинается кризис среднего возраста: возникает чувство самонеудовлетворенности, одолевают депрессии, появляется желание полностью поменять жизнь, найти новую работу…

Курт постарался стряхнуть с лица излишнюю пасмурность.

— Где ты выкопала такую занимательную информацию?

— Прочла в журнале. Я читала внимательно, потому что моей сестре через месяц тоже стукнет тридцать пять. И у нее, по-моему, этот кризис уже начался.

— Не замечал за собой ничего подобного. Уж кем-кем, но неврастеником меня не назовешь — я стараюсь жить в безусловном душевном равновесии, со вкусом и с удовольствием. Нет у меня никакого кризиса и, надеюсь, не будет. Да я вообще пока не считаю своих лет.

— Черт возьми, Курт… Я ошиблась насчет воскресной школы. С таким оптимистичным подходом к жизни тебе только рекламировать свежевыжатые соки.

— Не поминай все время черта.

— Если мы провели ночь в одной постели, это еще не значит, что теперь ты вправе меня воспитывать, святоша. — Голос Лоры стал более жестким, интонации, категоричными. — А почему ты, душевно здоровый жизнелюб, не женат?

— Я был женат, но развелся.

— Давно?

— В общем, да. Я женился в двадцать пять, а развелся через четыре года. Она оказалась капризной эгоисткой. Мы расставались не по-хорошему. Помню, при финальном выяснении отношений она разбила старинную вазу, доставшуюся нам от бабушки, а я в ярости выкинул обручальное кольцо в окно.

— Послушать бы ее версию тех событий. Капризным эгоистом наверняка оказался бы ты.

— Может быть… Мы одновременно пришли к мысли о разрыве: инициатива была обоюдной. Но знаешь, Лора, у меня почему-то до сих пор сохраняется неприятное ощущение, что я, ее подло бросил.

— Следовательно, ты не безнадежен. Мужчины за последние пятьдесят лет полностью переродились, стали привередливыми, тщеславными, изнеженными, — куда хуже женщин. Если тебе не дает покоя этот комплекс, значит, в тебе еще жив ген настоящего мужчины.

Курт с сомнением посмотрел на Лору, зевнул и нехотя начал есть пережаренный, хрустящий на зубах омлет.

После завтрака Лора быстро оделась, чмокнула его в щеку и скрылась за дверью с книгой под мышкой. Она исчезла так же стремительно, как и появилась, — слегка огорошенный Курт, не успел толком разобраться в своих ощущениях. Его неприятно задело то обстоятельство, что она никак не высказалась по поводу прошедшей ночи и резковато разговаривала с ним за столом. К тому же в ее глазах тоже не наблюдалось счастливого блеска, хотя она сама спровоцировала вспышку телесной активности. Возможно, ее фатализм распространялся и на любовные отношения: прошло и прошло, что толку обсуждать качество состоявшейся близости? Или она оказалась банальной, соблазняющей всех подряд, потаскушкой, воспринимающей секс просто как способ провести время? В таком случае объект, уже ставший очередным трофеем в ее коллекции, не представлял для нее больше никакого интереса.

Приплетясь в университет, Курт сразу же налетел на Дорис, которую, давно не видел, и искренне обрадовался: в процессе общения с этой жизнерадостной крошкой даже настроение, упокоившееся на морском дне, воспаряло к солнцу. Рождение ребенка явно пошло ей на пользу: если раньше она была мелкой кошечкой, то сейчас превратилась в роскошную львицу — она не пополнела, но ее формы приобрели великолепную фактурную тяжесть. Выяснив, что Курт еще не составил план мероприятий на завтрашний праздничный день, Дорис сколь немедленно, столь и великодушно предложила ему встретить Рождество у них: тем более к Алану должна была приехать племянница — занятная персона, работающая в киноиндустрии. Вчетвером им скучно не будет. Курт согласился: собственно, ничего лучшего он все равно бы не придумал.

Встреча Рождества у Блайтов протекала довольно тихо, немного вяло, но в целом вполне приемлемо: еда была вкусной, а разговоры периодически увлекательными. Правда, племянница Алана Джессика — девушка той же ястребиной породы — не произвела на Курта должного впечатления. Дорис без конца жадно задавала ей вопросы о популярных актерах и актрисах, а та спокойно давала им внятные, убийственные характеристики. В начале вечера она не спускала с рук разряженную Алисию, ворковала с ней на птичьем языке и без конца подносила к елке, чтобы та могла пухлыми лапами похвататься за сверкающие шары и подергать мишуру. Потом ребенок куда-то исчез. Политес требовал не обходить кроху молчанием: Курт напряг все мыслительные способности и исторг в ее адрес несколько дифирамбов (вероятно, донельзя тривиальных), после чего, так же мучительно продираясь сквозь правила приличия, поинтересовался, куда она подевалась. Дорис и Джессика выразительно переглянулись, сдерживая иронические улыбки; подробный ответ дал Алан:

— Малышка уже видит сны. Она на удивление быстро засыпает, если ее немножко покачать, и крепко спит всю ночь. На всякий случай мы кладем рядом с ней в кроватке бутылочку с водой. Если Алисия иногда просыпается, то сама на ощупь находит бутылочку, пьет, не открывая глаз, и мирно спит себе дальше. Представляете?

Алан старался говорить о дочери насмешливо и снисходительно, но было видно, что его просто распирает от гордости. Курт с радостной улыбкой покивал и молчаливо постановил: он выполнил долг вежливого гостя, детскую тему можно закрыть.

В пять минут первого у всех присутствующих затрезвонили телефоны: посыпались неизбежные поздравления от родни. Курт был убежден, что звонком его мамы все и ограничится, но через несколько минут телефон задребезжал опять.

— Привет, — спокойно произнес неопознаваемый женский голос, — счастливого Рождества.

— И тебе счастливого Рождества, — незамедлительно ответил Курт, лихорадочно пытаясь подобрать голосу соответствующее имя.

— Похоже, ты меня не узнал, — со смешком заметила трубка, — неужели уже успел набраться?

— Я абсолютно трезв. Просто здесь шумно.

— А по-моему, чересчур тихо. Всего одни сутки — и идентификация по голосу уже не представляется возможной. Это я, Лора.

— Ну, разумеется, я тебя узнал! — Курт соображал, обрадовал ли его этот звонок. Пожалуй, да. И пожалуй, причина радости заключалась в том, что Лора не отшвырнула его, как старую газету. Все же ей захотелось пообщаться с ним вновь. Значит, чего-то он стоит. И пусть такие рассуждения были тщеславны и эгоистичны — он ведь не собирался ни с кем ими делиться.

— Где ты отмечаешь Рождество, Курт?

— В кругу друзей. Точнее, у моего соавтора.

— А-а. Передай ему мои поздравления. Он умный малый. Впрочем, ты тоже.

— Большое спасибо.

— А я праздную вместе с сестрой. Сейчас я ем потрясающий салат с дольками апельсина, а она вышла на кухню, чтобы порезать пирог… Курт, я хотела бы снова тебя увидеть. А ты хочешь встретиться?

— Конечно да, очень! — Эти слова Курт произнес максимально проникновенно — и процентов на девяносто его искренность соответствовала реальному положению вещей.

— Ты не станешь возражать, если я приеду к тебе в следующую пятницу вечером?

— Конечно, нет. Буду ждать. А откуда у тебя номер моего телефона?

— Узнать его на факультете было нетрудно. Я позвоню тебе еще ближе к пятнице, хорошо?

— Хорошо. Лора, твой номер не определился, можешь мне его продиктовать?

— Сестра идет. Пока.

Пряча телефон в карман, Курт виновато улыбнулся всем присутствующим.

— Я не узнал голос знакомой дамы, и меня обвинили в том, что я уже напился.

Джессика неожиданно оживилась:

— Мой… назовем его неофициальным свекром… в общем, Николас собирает кактусы, а заодно всевозможную информацию о них. Так он где-то вычитал, что лучшее средство от похмелья — эссенция сока опунции. Остается только найти добровольца, который испробовал бы это снадобье на себе.

— Я предпочитаю испытанный и надежный «Алка-зельтцер», — учтиво ответил Курт.

Когда он собрался уходить, Дорис вышла в прихожую, чтобы проводить его. Воровато покосившись в сторону гостиной и понизив голос, она с неудержимым любопытством поинтересовалась:

— Кто эта Лора? Поделишься со мной, Курт?