Элизабет Чедвик - Когда струится бархат

• Название: Когда струится бархат
• Автор: Элизабет Чедвик
• Издательство: Русич
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2000
• ISBN: 5-8138-0282-7

Молодой дворянин Адам де Лейси возвращается домой и узнает, что его сводную сестру Хельвен, в которую он давно и безнадежно влюблен, собираются выдать замуж за кровного врага их семьи лорда де Мортимера. Но лорд замешан в заговоре против короля, и этой свадьбе не суждено состояться. Однако удастся ли мужественному Адаму де Лейси завоевать сердце прекрасной Хельвен?

Любовь и предательство, жестокость и великодушие тесно переплелись в жизни молодых влюбленных, и помочь им может лишь верность своим чувствам.

---

— Может быть, германцы ему что-то снизу изувечили, — дерзко заявил Ренард, после таких слов не сразу осмелившись посмотреть на сестру. — А может, там все как раз в норме.

Как раз в стиле Ренарда. Обычно люди, ничего не подозревая, видели в нем симпатичного, но немного поверхностного юношу, мало-помалу приближающегося к взрослости, совершая при этом все положенные ошибки молодого возраста. Но часто Ренард неожиданно опровергал такие суждения колким замечанием либо весьма здравым и проницательным высказыванием, что никак не вязалось с его небольшим жизненным опытом и кажущейся заурядностью.

— Чепуха! — раздраженно бросила Хельвен. — Я помогала мыться стольким мужчинам-гостям, что прекрасно представляю, какими иногда бывают при этом последствия долгого воздержания. И меня это ничуть не смущает.

— Но это тебя, — ехидно прищурился Ренард, — а каково ему?

Хельвен недоуменно наклонила голову набок, озорно улыбнувшись.

— Ты серьезно так считаешь?

— Я считаю, — подвел итог Ренард с укором, — можно обжечь пальцы, если берешься играть с огнем. — Осушив свой кубок, он двинулся в сторону конюшни.

* * *

В комнате наверху Адам молча стоял, не отводя глаз от ванны, над которой вился парок. Вокруг суетились служанки, пробуя температуру воды, добавляя пахучие травы, раскладывая полотенца из толстой мягкой льняной ткани, подкладывая поленья в огонь и уголь в жаровни, чтобы отвести холод, идущий от толстых каменных стен.

— Прости за мои слова, — Хельвен опустила за собой портьеру. — Я всего лишь подумала, что тебе будет приятно посидеть в ванне после долгого дня в пути.

Адам улыбнулся одними губами, глаза продолжали высматривать что-то позади женщины.

— Да, все так и есть.

Хельвен окинула Адама внимательным изучающим взглядом. Все, что он говорил, было сказано безучастным и невыразительным тоном. Воистину, судя по его ответам, можно было бы с равным успехом разговаривать с тренировочным чучелом во дворе. Раздражение вспыхнуло и вырвалось наружу.

— Неужели все дело в длительном воздержании? — нарочито сладким голосом пропела Хельвен. — Так я могу позвать какую-нибудь солдатскую потаскушку.

Ответом были удивленно расширившиеся глаза Адама, и Хельвен осталась довольна произведенным эффектом.

— Что-что? — Неестественно высокий тон его голоса давал ясно понять: мужчина прекрасно расслышал сказанное, просто не поверил своим ушам.

— Ну, конечно же, ибо какая другая причина могла заставить тебя отказаться от ванны? Надеюсь, ты не страдаешь болезненной стеснительностью? — насмешливо закончила Хельвен.

— Я не отказывался. — Лицо Адама приняло обычное выражение, однако горло было словно в тисках.

— Нет, ты хотел отказаться.

— Потому что устал, и у меня нет ни терпения, ни ума состязаться с тобой в красноречии! — резко бросил Адам. Однако как бы ни был шокирован и рассержен, он внезапно понял, что Хельвен специально дразнит его, желая выяснить, до каких пределов простирается его вспыльчивость и легковерие. Все — как в годы детства.

— Это еще куда ни шло, — одобрительно кивнула Хельвен. — Я уже начала думать, что не ты вернулся из Германии, а отправил вместо себя восковую куклу. И теперь испугался, что она расплавится в горячей воде.

Адам проглотил подступивший к горлу комок, подавив желание закрыть ей рот рукой. К счастью, чувство юмора победило и воцарилось над руинами гордости. Адам насмешливо фыркнул.

— Значит, лисья окраска вовсе не случайна? Ты с самого начала хотела устроить все это.

— Просто захотелось сорвать с твоей физиономии тупую маску, в которой ты сюда явился. И надо сказать, мне удалось. — Пухлые губки сжались и, наклонив голову набок в своей привычной манере, Хельвен посмотрела на Адама изучающим взглядом. — Значит, императрица настолько ужасно себя ведет?

— Некоторые ведут себя и похуже, — он в первый раз улыбнулся по-настоящему.

— Невежа! — повторила Хельвен свое обидное словечко и расхохоталась. — Хорошо, пока перестану тебя мучить. Ладно, давай сюда! — Ловким движением она сорвала накидку с плеч Адама. Та была сделана из тончайшего небесно-голубого итальянского бархата. Хельвен непроизвольно воскликнула, ощутив в руках изысканную ткань, к сожалению, сильно испачканную ржавчиной от кольчуги.

— Неплохо прикрывает броню от солнца, — нарушил молчание Адам, расстегивая пояс для меча. Он был доволен переменой темы разговора. — Кроме того, в этой накидке выглядишь богатым и важным перед простолюдинами — это особенно ценится в эскорте императрицы. — В голосе слышался плохо скрываемый сарказм.

Хельвен принялась стаскивать с него испачканную пятнами кольчугу.

— Придется потрудиться, чтобы удалить пятна ржавчины, — вполголоса проговорила она со знанием дела. — Надо будет одного из слуг послать в оружейную, чтобы ее почистили. За этот год на нас несколько раз нападали валлийцы. В одном из таких боев и убили Ральфа.

Хельвен тщательно свернула одежду. Получился аккуратный, но громоздкий узел. Адам хотел возразить, что не собирается оставаться в замке и не видит особой нужды в чистке, но кольчугу уже унесли.

Он стиснул зубы и, присев на низкую скамейку, принялся стаскивать сапоги.

— Когда я уезжал, на границе с Уэльсом было вполне спокойно, иначе я бы не согласился.

— Ну а сейчас все переменилось, — насмешливо бросила Хельвен. — У них там за границей появился новый господин, который в отсутствие хозяина страстно возжелал отхватить часть твоих земель, а с начала лета вторгся на земли Ральфа. Папа так и не нашел времени дать ему должный отпор. По возрасту Майлс мог бы помочь, но он умер, вернее, утонул, так что мы даже не можем помянуть его на могиле. — Женщина прикусила губу, сдерживая предательскую дрожь. — Джон посвятил себя церкви, почти ослеп, и от него мало толку. Ренард быстро взрослеет, но все же еще слишком мал для серьезной ответственности, а Генри и Уильям — те и вовсе дети. — Хельвен нервно и с каким-то вызовом улыбнулась Адаму. — Итак, ты теперь дома и, я уверена, можешь взяться за исправление всех наших бед.

— О, ничто не веселит меня лучше хорошей драки, — небрежно заметил Адам, наклоняясь, чтобы размотать подвязки.

Улыбка Хельвен увяла, на лбу между прекрасными соболиными бровями обозначились легкие вертикальные морщинки. С Адамом всегда было нелегко. Она воспринимала его как родного брата, хотя он не был таким по крови. В детстве они часто вместе затевали всевозможные проделки — лазили на деревья, качались на веревках у конюшен, воровали яблоки из подвала и медовые коврижки прямо из-под носа у повара. Оба одинаково обожали прекрасных породистых лошадей, которых разводили отец и дед Хельвен. А однажды затеяли на спор скачки на неоседланных лошадях, и заработали крупную взбучку от взрослых. Хельвен целую неделю не выпускали на улицу, а Адам был с позором посажен в одну из дальних башен ее отца, где с избытком имел время для размышлений о глупости собственного поведения.

Для них обоих юность наступила неожиданно. Хельвен быстро повзрослела и в пятнадцать лет вышла замуж за Ральфа ле Шевалье, жившего по соседству на земле, полученной от короля. Ральф был непревзойденным мастером в искусстве выездки великолепных боевых коней, принадлежавших отцу Хельвен. Именно восхищение той ловкостью, с которой де Шевалье управлялся со строптивыми и могучими жеребцами, стало поводом для первого сближения Хельвен с будущим супругом.

По мере того как в душе Хельвен поселилась, а потом расцвела пышным цветом любовь к Ральфу, Адам постепенно замыкался в себе, становился необщительным и угрюмым, и его природная молчаливость достигла крайнего предела — кроме лошадей, юноша ничем и никем не интересовался. Однако нередко попадался в поле зрения Хельвен, и она не могла не заметить его угрюмый вид, усыпанное прыщами лицо и неуклюжую походку непомерно длинных ног. Единственным привлекательным качеством Адама в тот период было умение обращаться с лошадьми. Уверенные руки быстро ощупывали ногу захромавшего боевого коня и выискивали затаившуюся среди мускулов опухоль. Животные чувствовали силу и доброту заботливого мальчишки, и самые грозные боевые жеребцы спокойно позволяли ему не только взбираться на спину, но и лечить.

Приняв у Адама рубаху, Хельвен подивилась крайне изношенному состоянию белья, не удержавшись от восклицания.

— Видно, твоя императрица не столь придирчиво относилась к белью, как к верхним нарядам. Ты должен позволить мне снять необходимые мерки, чтобы швея могла сшить пару новых рубах.

— Хочешь похозяйничать и в моей жизни? — съязвил Адам.

Хельвен только рассмеялась в ответ и вручила служанке остальную одежду Адама.

— Для того и нужны сестры. — Продолжая улыбаться, она повернула голову и через плечо посмотрела на Адама. Смех вдруг замер, в животе похолодело. До сих пор она как бы вела беседу с тем долговязым прыщавым парнем из детства. Теперь вся фальшь такого обращения открылась вместе с его наготой. Заблуждения, как и одежды, оказались сброшены, и Хельвен поняла: перед ней мужчина, хотя и откликающийся на имя Адам, но для нее совершенно незнакомый. Ренард предупреждал, но ока отнеслась к словам брата с легкомысленным вызовом. И теперь вдруг поняла, что перешла какую-то невидимую грань, и назад уже не вернуться.