Владимир Гросман - Хроники незабытых дней

• Название: Хроники незабытых дней
• Автор: Владимир Гросман
• Издательство: ООО «Мидаско»
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2011

Гросман Владимир родился в Калуге в первой половине прошлого века. За годы беспорочной службы на благо Отечества сменил несколько имен и профессий.

Работая грузчиком на Панковском ремонтно-механическом заводе, звался Вовчиком, позднее, будучи помощником руководителя советских специалистов на строительстве метзавода в Висакхапатнаме (Индия) именовался Владимиром Михайловичем, в настоящее время соседи зовут его просто — Михалыч.

Прочие вехи его биографии пунктирно изложены в настоящем издании. Единожды женат, член Союза журналистов с 1968 года.

В мемуаристику пришел в результате нервного потрясения, вызванного падением курса рубля.

---

Раз упомянул Айболита, Африка уже близко.

Первая посадка в Вене, пасмурно, но снега не видно, на газонах вокруг аэропорта зеленеет трава.

Два весёлых австрийских солдата, небрежно закинув автоматы за спину, жуют жвачку. Приятный контраст по сравнению с нашими насупленными пограничниками. В зале для транзитников бесплатное пиво от пуза. Трудно поверить, что в этой приветливой стране мог родиться и жить Адольф Шикльгрубер.

Снова летим, теперь над Средиземным морем. Серая пелена под нами редеет, сквозь разрывы в облаках, в заходящих лучах солнца блестит вода. Салон почти пуст, большая часть пассажиров сошла, подсели несколько австрийцев. Нигерийская тёща постоянно жужжит в ухо, делясь семейными тайнами межрасового брака.

Пиво хорошо легло на вчерашнюю водку, и я задремал.

Разминаем затёкшие ноги уже в Триполи. Теоретически это Африка, а практически Магриб. В лицо дует сухой и тёплый ветер Сахары. Угощают скупо, один пластиковый стаканчик пепси-колы, это всё, что полагается транзитникам. Проходим мимо солдат, картинно стоящих с оружием вдоль стен. У них красивые, смуглые лица, у некоторых явно негроидные черты. В туалете здоровый чернокожий амбал, смахнув с меня несуществующую пылинку, требует бакшиш. Злорадно сыплю ему в ладонь советскую мелочь и ухожу, оставив его в полном замешательстве.

Единственно, чем запомнилась Ливия — ошеломляющего размера литровый флакон духов «Шанель № 5», выставленный на витрине парфюмерного магазина в аэропорту.

Два часа летим над Сахарой, ни огонька внизу. Сверху и с боков светят звёзды. Наконец самолёт начинает постепенно снижаться и входит в зону низкой облачности. Звёзды исчезли. Делаем крутой вираж, вибрация усиливается. Приземлились. Стихает надоевший гул двигателей.

Сбылась мечта детства, вот я и в Африке. Из этого региона, по мнению антропологов, шестьдесят тысяч лет назад двинулась на Север группа «хомо эректус», ставшая впоследствии родоначальником человеческих рас и народов.

Долго сидим в самолёте в ожидании трапа. Романтический настрой испаряется, уступив место раздражению.

Становится душно, принудительная вентиляция конечно не работает. Первой не выдерживает бортпроводница и с грохотом откатывает дверь. Лучше бы этого не делать, сама объявила перед посадкой — температура в Лагосе + 26 °C. Салон наполняется вязким влажным воздухом. Я пробираюсь к двери и вдыхаю запахи — пахнет бензином, океаном и как будто ванилью. Глубокая темнота вокруг кажется осязаемой. Только вдалеке слабо мерцает одинокая лампочка, условно отделяя небо от тверди.

Неожиданно откуда-то снизу из угольной черноты доносится голос, выкрикивающий мою фамилию.

Отзываюсь, и слышу вопрос по-русски: — Какие деньги везёшь? Не знаю, что ответить, а вдруг провокация? На повторный вопрос кричу вниз: — Доллары! — Пиши в декларации, что их нет, — предупреждает голос и ночь затихает.

Через несколько минут к самолёту откуда-то сбоку приближается новогодняя ёлка, сверкая разноцветными лампочками. Не сразу соображаю, везут долгожданный трап.

Вскоре мы с Димой, обливаясь потом, тащим сумки, набитые продуктами и образцами книг по бесконечно длинному, слабоосвещенному коридору. По стенам шныряют безобидные, знакомые по Индии, ящерицы — гекконы, вызывая у напарника взрывы виртуозного мата. Не думал, что такие слова ему известны. Останавливаемся передохнуть. «Занесла меня сюда нелёгкая» — в сердцах шепчет Дима, не замечая, что цитирует бабку Пейзлерку. Ему не позавидуешь, презрев мои советы, он не снял тёплых кальсон в самолёте.

В полутёмном помещении заполняем многостраничную анкету, где нужно указать расу, цвет глаз, в каких войсках служил за последние пять лет и ещё много других вопросов на засыпку. Вот и про валюту, какую и сколько везёшь? Пишу — валюты нет. Снова коридор. В конце туннеля вырисовывается нечто напоминающее трибуну, за которой восседает величественная фигура. Низким голосом, как из бочки, фигура требует паспорт и декларацию. Лица говорящего не видно. Становясь на цыпочки, протягиваю документы. Звучит вопрос, его английский мне не понятен и, дабы не ввязываться в дискуссию, отвечаю бочкообразному по-русски. Весь мир знает, что русские, как впрочем, и французы, знанием английского себя не утруждают. Забрав паспорт, двигаемся дальше.

В зале ожидания среди встречающих, в толпе крупных чернокожих мужчин в ярких национальных одеждах без труда находим Виктора из «Межкниги», с которым знаком заочно по переписке. Он будет нашим куратором и гидом, поильцем и кормильцем.

Парень моих лет, с открытым приятным лицом. Как говорили в Москве, он влюблён в Африку. Работает в Нигерии второй срок, на предложение представлять фирму в США, отказался и вернулся в Лагос. Хорошо его понимаю, у меня такой же роман с Индией.

Уже погрузившись в его «Форд», что-то ждём. — Соберётся пять-шесть машин, двинемся до города караваном, — говорит Виктор.

Оказывается, на дорогах свирепствуют банды.

Грабят без церемоний, перстни и кольца с жертв не снимают, а рубят пальцы на капоте машины, серёжки у женщин рвут прямо из ушей. Хоть мы без перстней, но, однако же, взгрустнулось. Против таких Бармалеев и Айболит не поможет.

До города домчались быстро, автомобили двигались вплотную друг за другом, как связка сосисок. В дороге Виктор посвящает нас в детали нигерийской действительности.

Из-за хлынувших в страну нефтедолларов цены взлетели до небес и продолжают расти. Обращение валюты кроме местных найров запрещено, военный режим шутить не любит. Наших суточных при обмене по официальному грабительскому курсу, не хватит на завтрак в дешёвом отеле. Торгпредство с разрешения Москвы, в обход местных законов, меняет краткосрочникам доллары, если они не заявлены в декларации, значительно выгоднее. Так прозаично объясняется, напугавший меня крик из ночи в аэропорту.

Сегодня переночуем у Виктора, завтра с утра в костюмах и галстуках предстанем пред очи посла, затем, переодевшись прямо в машине, мчимся в Ифе, до которого километров 350. Послезавтра открытие выставки, время расписано по минутам. До ночи должны успеть поставить совместный стенд «Межкниги» и нашего Агентства. Новость не из приятных. Дело в том, что «Межкнига», хотя и входила в систему Внешторга, занималась, в основном, пропагандистско-идеологической работой, распространяя за рубежом, советскую литературу и периодику, переведённую и изданную в Союзе. Чекистов там служило немерено, значит совместный с Виктором стенд, обречёт нас на повышенное внимание местных спецслужб, но тут уж ничего не поделаешь.

Несмотря на поздний час, улицы города были забиты автомобилями. По словам Виктора, в целях борьбы с пробками, в Лагосе разрешено движение автомобилей с чётными номерами по чётным числам, с нечётными в другие дни. С дипломатическим номером, как у него, можно ездить ежедневно.

У Виктора засиделись далеко за полночь. Гостеприимная хозяйка порадовала нас гастрономическими изысками — салат из авокадо с чесноком и кокосом, козлятина с гарниром из батата, папайя, ананасы и другие фрукты. Сегодня подобную экзотику могут увидеть, а отдельные товарищи даже приобрести в супермаркете, но в эпоху «колбасных электричек», такой ужин запомнился надолго. Во время застолья несколько раз отключался свет, текли холодильники, вырубались кондиционеры, в общем, случались обычные для тропических стран тихие радости. В такие минуты зажигали керосиновую лампу, открывали окна и выпивали дополнительную порцию джина — незаменимого средства в борьбе с малярией и наваливающейся влажной духотой.

Утренняя аудиенция в посольстве прошла по обычной схеме: чай с конфетами, разговоры о сложной политической ситуации в стране, пожелания успехов в работе. Между строк читалось, что приезд делегации непонятного Агентства — лишний геморрой для хозяина кабинета, однако же он попытается использовать наш нежелательный визит в дипломатических целях. После предстоящих выборов военные обещают передать власть гражданскому правительству и возможным кандидатом в президенты полагают губернатора штата, где проходит выставка. Наличие советского стенда — прекрасный повод для посла посетить Ифе для того, чтобы встретиться с губернатором в неофициальной обстановке, избегая внимания журналистов и излишнего шума в прессе. Из всего сказанного вытекала новая задача делегации — служить достойным фоном для его визита, что естественно накладывает на нас дополнительную ответственность (только этих забот мне не хватало).

Фамилию губернатора штата я, конечно, не помню, как не вспоминаются сейчас имена нигерийских издателей и писателей, с которыми велись переговоры впоследствии. Если назову имя Чуквуемека Нкванкво, едва ли оно вам что-нибудь скажет, а выговорить прочие имена православному без стакана в руке не удастся. Кстати, не могу не сказать несколько слов о христианстве и связанных с ним таинствах.