Франсуа Фенелон - Телемак

• Название: Телемак
• Автор: Франсуа Фенелон
• Жанр: Мифы. Легенды. Эпос

Действие романа «Телемак» знаменитого французского писателя, выходца из древней дворянской семьи, Франсуа Фенелона (де Салиньяк, маркиз де ля Мот Фенелон) разворачивается в античные времена. Направляемому незаурядным замыслом автора Телемаку, сыну Одиссея, в поисках отца придется побывать во многих странах и пройти через множество испытаний. Интересные и опасные приключения ждут главного героя на пути к заветной цели. Воля богов и силы природы сталкивают его с нимфами, древними героями и царями могущественных государств. Телемак с достоинством выходит из всех трудных и запутанных ситуаций и, даже отказавшись от царской короны, хочет лишь одного – найти своего отца.

Перевод: Федор Лубяновский

---

Приемля знаки царского благоволения с почтением и кротостью, Филоклес нетерпеливо желал удалиться от оваций народных, пошел за царем во дворец. Ментор и он до того никогда друг друга не видели, здесь с первого шага стали искренними друзьями, как будто всю жизнь провели неразлучно. Боги, ослепляя злых, так, что те, и видя, не видят добродетельных, даруют добродетельным разум познавать единомышленных. Сердце сердцу весть подает. Сам дух добродетели соединяет любящих ее союзом согласия.

Филоклес недолго оставался при дворе, испросил у царя дозволение поселиться возле Салента, в месте уединенном, где так же, как и в Самосе, жил просто и скромно. Идоменей и Ментор посещали его почти ежедневно в пустынном жилище, рассуждали с ним об утверждении законов на незыблемых основаниях и о прочном образовании правления ко благу народа.

Два было главных предмета их совещаний: воспитание юношества и занятия в мирное время.

– Дети, – говорил Ментор, – принадлежат не столько родителям, сколько отечеству: они дети народа, надежда и сила его. Поздно исправлять в них запущенные пороки, не довольно и того, чтобы удалять недостойных от службы общественной: лучше предварять, нежели быть в необходимости карать зло. Царь, отец народа, еще более отец юношества, которое цвет государства. Плод от цвета. Царь потому обязан и сам, и посредством других недреманно пещись о воспитании юношества. Надобно соблюдать ненарушимо законы Миносовы, предписывающие воспитывать детей в равнодушии к страданиям и к самой смерти. Презрение богатства и роскоши со всеми ее наслаждениями пусть будет для них подвигом чести, несправедливость, ложь, нега, неблагодарность – позорными пятнами бесславия. Пусть они поют с самых нежных лет хвалы героям, возлюбленным богами и ознаменовавшим ревность к отечеству доблестью в битвах, жертвами великодушия. Пусть волшебные звуки лиры, пленяя душу, говоря сердцу, внушают им непорочность кротких и чистых нравов. Пусть они учатся быть нежными друзьями, верными союзниками, справедливыми даже и против лютейших врагов. Казни, смерть пусть будут для них менее страшны, чем малейший упрек совести. Начинайте благовременно насаждать в них такие чувства, пусть открывает им путь в сердца сладостная сила лиры и пения. В немногих тогда не возгорится любовь к славе и добродетели.

Весьма важным предметом Ментор считал учреждение общественных училищ, где юноши могли бы окрепнуть в самых тяжких телесных упражнениях, не вкусив ни неги, ни праздности – язвы, пагубной и для блестящих дарований; признавал нужными многообразные игры и зрелища, посредством которых можно было бы дать духу народному доброе направление, а телу живость, гибкость и крепость, предназначал награды к возбуждению соревнования, но первой основой благонравия считал брак в юных летах, полагая, что выбор жены по сердцу, приятной умом и наружностью, родители должны оставлять детям на волю без всяких корыстных расчетов.

Посреди размышлений о средствах сохранить в юношестве чистоту нравов, непорочность, любовь к труду, покорность законам, рвение к славе Филоклес, воин в сердце, сказал Ментору:

– Все эти правила и упражнения принесут мало пользы, если наше юношество, вечно в мире, завянет, не испытав ни опасностей ратного поля, ни нужды изведать свое мужество. Мало-помалу народ ослабеет, дух доблести погаснет, роскошь произведет растление нравов. Другие воинственные народы без труда покорят народ слабый, и за желание избежать бедствий, неразлучных с войной, в возмездие он должен будет принять узы всегда ужасного рабства.

– Бедствия войны, – отвечал Ментор, – всего ужаснее. Война истощает, сосет государство, и нередко оно клонится к падению в то самое время, как гром побед раздается. С каким бы успехом война ни была начата, никто не может быть уверен в том, что окончит ее без превратностей, часто плачевнейших. С каким бы превосходством сил вы ни выступили на поле брани, маловажная погрешность, внезапный ужас, ничтожный случай могут из рук у вас вырвать победу и лавры отдать неприятелю. Но пусть победа и неотступно следует за вашими знаменами, как послушная пленница, вы, истребляя врагов, истребляете сами себя, народ у вас уменьшается, земля остается невозделанной, поля в запустении, торговля упадает, к довершению зол, полезнейшие законы колеблются, нравы портятся, юноши презирают учение, нужда велит смотреть сквозь пальцы на пагубное своеволие в войске, правосудие, внутреннее благоустройство, все изменяется в смутную годину. Кто проливает кровь человеческую для краткой и преходящей славы или для распространения пределов своей области, тот не достоин взыскуемой славы; желая похитить чужое, он не заслуживает и того, что имеет.

Есть средство и без войны поддержать в народе мужество в мирное время. Могут способствовать тому устанавливаемые нами телесные упражнения, награды к возбуждению соревнования, правила чести и доблести, которые будут внушаемы детям на заре еще лет их прославлением великих подвигов геройских. Присовокупите к тому труд и трезвую в жизни умеренность. Этого мало: если союзный с вами народ в брани с другими, посылайте на войну цвет своего юношества, особенно тех, в ком будет виден отличный дар к ратному делу и кто потому может воспользоваться опытом с большим успехом. Таким образом, вы приобретете себе уважение союзников: союз с вами для всех будет дорог, разрыв страшен. Без войны и разорительных усилий вы будете иметь у себя воинов юных, бесстрашных, знакомых с опасностями. Но и в мирное время отличайте почестями любовь и дарования к ратному делу. Содержать войско, всегда готовое на защиту отечества, уважать людей, отличных на этом поприще, иметь всегда таких, которые служили под чуждыми знаменами и знают силу, военный порядок, ратную хитрость соседних народов, не предпринимать войны по властолюбию, не бояться ее по малодушию – вот верное средство избегать войны и быть в мире со всеми! Кто в необходимости готов отразить войну войной, тот никогда почти не обнажает меча.

Когда же война загорится между вашими союзниками, будь ты, государь, посредником и примирителем! Приобретешь тем себе славу, постояннейшую всей славы завоевателей, приобретешь любовь и уважение чуждых народов, они взыщут твоей дружбы, ты будешь царствовать над ними доверием, как над подданными своими царствуешь властью, будешь блюстителем тайн, судией договоров, владыкой сердец. Слава твоя облетит землю, и твое имя, как вожделеннейшее благоухание, пройдет из царства в царство до отдаленнейших пределов. Пусть тогда алчный сосед восстанет на тебя несправедливо: на пределах твоих он встретит готовое сопротивление, но вместе встретит другой щит, гораздо могущественнейший – любовь и со всех сторон тебе помощь. Все за тебя, и каждый сосед будет уверен, что в твоей безопасности общее спокойствие. Такой столп крепости надежнее всех стен и всякой твердыни, – и вот неложная слава! Но как мало царей, которые знают эту славу и от пути, ведущего к ней, не устраняются! Они проходят мимо истинной чести и стремятся за тенью и призраком.

Филоклес, удивленный, переходил взором от Ментора к Идоменею и с восхищением видел, с какой алчностью царь собирал и слагал в сердце все слова, исходившие, как река мудрости, из уст великого старца.

Так Минерва в образе Ментора учреждала в Саленте благие законы и общеполезные основания правления, не столько для благоденствия царства Идоменеева, сколько для наставления Телемака очевидным примером, как мудрое правление может устроить счастье народа и царя добролюбивого увенчать нетленной славой.

Книга пятнадцатая

Телемак в стане союзников.

Филоктет рассказывает ему смерть Геркулесову и свои бедствия.

Телемак между тем на поле боевом бесстрашно искал ратной чести. С самого начала похода он старался снискать любовь старых вождей, известных опытностью и славой. Нестор, видев его прежде в Пилосе, всегда верный друг Улиссу, принимал его как сына, давал ему наставления, рассказывал разные примеры, описывал и свои подвиги в юности, и достопамятнейшие деяния героев протекшего века. Память мудрого старца, пережившего три поколения, была как предание древних времен, начертанное на медных и мраморных скрижалях.

Филоктет не имел к нему тотчас такого дружелюбного расположения. Ненависть к отцу, давно любимая пища его сердца, отливалась и на сына. Он не мог без негодования видеть всего того промысла, с которым боги сами, казалось, возводили его к совершенству героев. Но кротостью Телемак преодолел в нем чувство неприязни. Филоктет невольно полюбил в нем скромную добродетель и нередко, один с ним, говорил ему:

– Сын мой! – не боюсь я называть тебя этим именем, – отец твой и я, мы долго были врагами: вражда, которая не потухла в моем сердце даже и по разрушении Трои; отселе прискорбие, с которым я видел доблесть в сыне Улисса. Часто я сам себя упрекал такой слабостью. Но добродетель кроткая, простосердечная, незлобивая, скромная наконец все побеждает, – и нечувствительно он обещал рассказать Телемаку, отчего родилась в нем столь сильная ненависть к Улиссу.