Владимир Орлов - Останкинские истории (сборник)

• Название: Останкинские истории (сборник)
• Автор: Владимир Орлов
• Жанр: Социально-психологическая фантастика
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-17-07392

Владимир Орлов — это не просто классик современной отечественной литературы. Этот автор взбудоражил литературный мир триптихом «Альтист Данилов», «Аптекарь», «Шеврикука, или Любовь к привидению», которые и представлены в данном сборнике.

Все книги были переведены на многие языки мира и признаны достоянием мировой литературы.

---

Неизвестно, с каким намерением она явилась к месту поединка. Разве теперь это было важно! Не имела она права оказывать помощь Данилову, а Данилов не имел права эту помощь принимать. Однако Кармадон первым нарушил правила чести, и стерпеть его подлость Анастасия не смогла. Отлетая от Данилова, она все же успела заклеить черную дыру прозрачным пластырем, а прежде — смазать ее каким-то темным знахарским снадобьем. Теперь черная дыра уменьшалась быстрее, чем следовало бы, истекала веществом куда-то вдаль, в пустые углы чужой вселенной.

«Раз Анастасия, — подумал Данилов, — сумела пробраться к месту поединка, значит, были у нас и другие зрители…»

Следовало ждать дурных последствий. Ох, как Данилов не хотел вызывать Кармадона на поединок…

Теперь Данилов рассчитывал лишь вот на что. Влиятельным родственникам и друзьям Кармадона дело о поединке выгоднее было замять. Как случай ни крути, а Кармадон и его друзья тоже все равно были при конфузе. Последней своей ракетой Данилов свернул Кармадону челюсть, что-то повредил в шее, пока Кармадону не помогли ни ученые механики, ни лекари, они опасались, как бы он и вовсе не остался скособоченным. Это — ас-то! По всем правилам Кармадон поединок проиграл, и даже тайные разговоры о дуэли могли ему только навредить.

«Ну посмотрим, что-то будет, — подумал Данилов и опять вздохнул: — Ох, Бек Леонович, Бек Леонович…»

Данилов включил утюг и положил на гладильную доску бабочку для вечернего спектакля.

«Что мне с Переслегиным устроить? — думал Данилов. — Как исполнить его симфонию? Где и с кем? Надо сегодня же отыскать Переслегина. К нему, что ли, съездить?»

Левая рука Данилова опять словно нечаянно потянулась к черной дыре. «Брось! — сказал себе Данилов. — Хватит!» Пластырь был крепок.

Позвонила Клавдия Петровна.

— Данилов, ну и как?

— А что? — спросил Данилов.

— Неужели тебе нечего мне сказать?

— А что я должен сказать?

— После того, что произошло?..

— А что произошло?

— Ну хорошо, — сказала Клавдия, помолчав, — а неужели тебе не о чем меня спросить?

— А о чем я должен тебя спросить?

— Ладно, я сейчас приеду к тебе. — И Клавдия повесила трубку.

«Экая баба! — рассердился Данилов. — Даже не поинтересовалась, есть ли у меня время…»

Тут же телефон опять зазвонил. «Сейчас я ей выскажу!» — пообещал Данилов. Однако он услышал голос Наташи.

— Володя, вы извините, — сказала Наташа, — мне показалось, что у вас неприятности, что вчера между вами и вашим гостем что-то произошло… вот я и отважилась вам позвонить…

— Это все мелочи, — сказал Данилов мрачно.

Он растерялся, оттого и сказал мрачно.

— Я напрасно вам позвонила?

— Нет, отчего же… — пробормотал Данилов. — Вы где?

— Знаете, Володя, я ведь брожу в вашем районе… С утра взяла и поехала в Останкино…

— А сейчас-то вы где?

Наташа назвала место. Оказалось, это в двух минутах ходьбы от Данилова.

— Я выхожу, — сказал Данилов.

Уже в лифте он вспомнил о Клавдии. «А-а-а, пусть прокатится!» — решил Данилов.

Наташу он нашел на улице Цандера, возле аптеки.

— Здравствуйте, Наташа, — сказал Данилов.

— Здравствуйте, Володя.

— Вас интересует мой приятель? — спросил Данилов.

— Нет, — сказала Наташа. — А что это мы на «вы» перешли? Так надо?

— Нет. Это вышло само собой. Но не я начал…

— А если мне опять начать на «ты»?

— Я согласен.

— А я, Володя, испугалась за тебя… Что-то случилось вчера, да?

— Было… Мелкое недоразумение… Все уж и забыто.

— Ты не обиделся на меня?

— За что?

— Я не знаю… Я просто заснуть не могла, и все… Чего-то боялась… Мне казалось, что я должна от чего-то тебя спасти… Я не знаю… Я даже приехала сюда утром и все ходила возле твоего дома, будто у тебя во мне была нужда… Дурь какая-то! Нервная я, что ли, стала… От такой, наверное, надо держаться подальше…

— Ну что ты! — растроганно сказал Данилов. — Ты не выспалась?

— По мне видно? — расстроилась Наташа. — Я страшная?

— Нет, нет, что ты! — сказал Данилов. — Видно, ночью давление менялось, вот и не шел к тебе сон.

Наташа как-то странно поглядела на Данилова, будто в словах его было нечто обидное для нее, сказала тихо:

— Нет… Что мне давление…

«Ну да, что ей давление, — подумал Данилов. — Ведь она из-за меня приходила и к театру, и в Сокольники, и к дому моему! А я размышляю о чем-то! Но как быть? Анастасия, Наташа, эта дура Клавдия — все перемешалось, и как тут разобраться? Что — истинное, необходимое, а что — призрак, мираж, суета… То есть разобраться легко… Но что выбрать? Да так, чтобы никому не принести беды… В чем я волен?.. Экая печаль! Час назад все мне было ясно».

— Володя, я люблю тебя, — сказала Наташа.

— И я тебя, Наташа, люблю, — сказал Данилов.

И все. Шли вокруг люди, их было пока мало, но они шли. Что еще надо было сказать? Ничего и не надо…

Остановилась машина возле Данилова с Наташей. Машина Данилову знакомая, приобретенная на средства профессора Войнова. Клавдия Петровна распахнула дверцу.

— Что же, Данилов! — сказала Клавдия с обидой. — Я спешу к тебе домой, а ты гуляешь по улицам!

— Здравствуй, Клавдия, — сказал Данилов.

— Здравствуй, — кивнула Клавдия. — У тебя нет совести, а если бы я ехала не по Цандера?

— Я тебя вовсе и не ждал.

— То есть как?

— А так. Ты не поинтересовалась, есть ли у меня время для встречи с тобой. А у меня времени нет.

— Ты что, Данилов! — удивилась Клавдия. Потом она словно бы заметила Наташу: — А это кто?

— Это — Наташа, — сказал Данилов. — Наташа, а это вот моя бывшая жена, Клавдия Петровна, я тебе о ней рассказывал…

Должна бы Клавдия была понять, что они с Наташей — близкие, брат с сестрой, муж с женой, а она тут чужая…

— И все же, — сказала Клавдия, взглядом пытаясь удалить Наташу из здешних мест, — ты мне нужен.

— Возможно, я тебе и нужен, — сказал Данилов, — но ты мне никак не нужна.

— Данилов, — робко произнесла Клавдия, — ты всегда с уважением относился к женщинам…

Данилов ощутил, что в отношении к нему Клавдии вместе с прежними чувствами превосходства и несомненной власти появилось и нечто новое — тревога какая-то, или догадка безумная, или подозрение, или даже страх… Данилов даже пожалел Клавдию.

— У меня есть тайна, — тихо сказала Клавдия.

— Хорошо, — кивнул Данилов. — Но в другой раз.

Обида опять придала Клавдии сил.

— Наташа, — спросила Клавдия, — а вы у Данилова — новая симпатия?

Наташа посмотрела на Данилова.

— Наташа — моя вечная симпатия, — серьезно сказал Данилов.

— Вы с ним будьте осмотрительней. Он человек распущенный.

Тут и Данилов не нашел слов.

— А я вас где-то видела. Вы не портниха?

— Я не портниха, — сказала Наташа. — Но я шью.

— А Гавриловой не вы шили по моделям Гагариной?

— Шила.

— Вот у Гавриловой я вас и видела! И шапочки вы шьете?

— И шапочки.

Тут Клавдия Петровна выскочила из машины, захлопнула дверцу, о Данилове она забыла сразу же.

— Мне непременно и быстро надо сшить шапочку из черного бархата, знаете, чалму, чтобы на ней хорошо смотрелись и бриллианты и жемчуга. Мы с мужем, возможно, поедем на три года в Англию. А туда без чалмы лучше и не езди совсем. На прием к королеве можно явиться только в вечернем наряде. Моя приятельница жила в Англии, получила однажды приглашение на прием к королеве, а ее без шапочки не пустили. Теперь она вернулась в Москву, места себе не находит, подругам стыдится показаться, жизнь испорчена, я ее понимаю. А уж если эту дуру к королеве звали, то нас-то с Войновым позовут, и не раз. Вы возьметесь? У меня фасон есть. Я заплачу как следует.

— Сошью, — сказала Наташа, — деньги ваши будут мне сейчас нелишние…

Женщины тут же стали договариваться о времени встречи, записывать адреса и телефоны, а Данилов чуть было не вскипел, до того он был на улице посторонний.

Наташа почувствовала его досаду, обернулась тут же и глазами успокоила Данилова.

— Одно дело сделано, и ладно, — сказала Клавдия, открывая дверцу, — с тебя, Данилов, хоть шерсти клок.

Однако в машину она все еще не садилась, теперь, когда головной убор был обговорен, Клавдия Петровна смотрела на Наташу без приязни и без заискивания, а холодно, даже с презрением, как дама на швею. Что-то и Данилову она, видно, захотела заявить, чтобы показать и швее и самому Данилову, что имеет на него особенные права. Но и робела…

— Ладно, — сказала Клавдия. — Я тебя разыщу.

И укатила.

Во все время суеты с Клавдией Данилов с Наташей вели разговор между собой, в их разговоре не было слов, а было то, что они назвали четверть часа назад. Этот разговор шел как бы поверх разговора с Клавдией, оттого в нем была игра, волновавшая Данилова и Наташу. Что им была теперь Клавдия и ее тайны, что им была улица Цандера с восемьдесят пятым автобусом и аптекой! Однако, когда речь зашла о чалме, Данилову показалось, что их с Наташей разговор прервался и он, Данилов, остался один. «Впрочем, нашел к кому ревновать!» — подумал Данилов. Женщины — они и есть женщины… Он досадовал и на себя. Экие пошлые слова явились ему: «Наташа — моя вечная симпатия…» Но теперь, когда Клавдия уехала, они с Наташей вернулись к своим главным словам, и Данилов почувствовал, что на сегодня их хватит, дальнейшее может только испортить все.