Петр Кропоткин - В русских и французских тюрьмах

• Название: В русских и французских тюрьмах
• Автор: Петр Кропоткин
• Издательство: Изданіе товарищества „ЗНАНІЕ“.
• Жанр: Публицистика
• Год: 1906

С английского. Перевод Батуринского под редакцией автора.

Единственное издание, разрешенное для России автором.

Цена 1 рубль.

Типография «Север», СПБ., Садовая, 60.

---

В сущности только две долины прорезают горы, заполняющие остров: долина реки Дуэ, продолжающаяся к северо-востоку долиною Тыми и долина Пороная в южной части острова. В первую из них, к тому месту, где добывают каменный уголь, и направлены были ссыльно-каторжные.

И. С. Поляков, посетивший Сахалин в 1881-82 г. по поручению Петербургской Академии Наук, следующим образом описывает эту долину, которая в воображении русских бюрократов должна была сделаться центром русской цивилизации на острове. Горы, окружающие эту узкую долину, в большинстве обнажены от растительности и их склоны черезчур круты, чтобы на них можно было засеять хлеб. Дно самой долины состоит из слоя тяжелой глины, покрытой сверху лишь тонким пластом пахатной земли. Вся долина имеет очень болотистый характер. «Можно ходить, не увязая очень глубоко в грязи – говорит Поляков, – но вся долина усеяна торфяниками и глубокими болотами… Почва нигде не пригодна для земледелия… Местность сильно напоминает худшие части Олонецкой губернии, с той лишь разницей, что она часто покрыта водой, даже в лесах и что делает невозможным метод, практикуемый в Олонецкой губернии, т.е. – выжигание леса, за которым следует корчевание. В таких условиях земледелие и огородничество в окрестностях Дуэ невозможны. Лишь несколько полос в верхней части долины и по верховью Тыми могут быть использованы для этой цели. Но эти немногие полоски, встречаемые изредка, в большей части, уже обработаны»[40].

Между тем, именно тут, в окрестностях Дуэ, сосредоточены каторжане в качестве колонистов, после отбытия ими каторги в Александровской тюрьме. Поселение вокруг этой тюрьмы отличается необыкновенной мрачностью. Имеются две большие казармы – тюрьмы, возле них разбросано несколько домов, а за ними начинается тайга. Лишь Верхне-Александровск, расположенный несколько выше по долине и Корсаково, с его несколькими домами имеет более жилой вид; но и там уже вся земля, пригодная для огородничества, находится под обработкой. А, между тем, Сахалин был выбран местом ссылки для каторжан именно лишь с целью образовать из них постоянные земледельческие поселение. Предполагалось, что, отбыв часть срока на каменно-угольных копях, они будут поселены по близости и станут выращивать достаточно хлеба для своего прокормление и для снабжение тюрьмы.

В верхней части долины, которая, согласно преувеличенным отчетам администрации, должна была сделаться житницей Сахалина, почва отличается теми же качествами и небольшим поселением, Рыкову и Мало-Тимовскому, – «являющимся наиболее удобными местами для земледелия на всем острове», – приходится вести ту же упорную борьбу с природой. Овес не вызревает и выращивают только ячмень. Что же до дорог, соединяющих эти поселение, то сообщение по ним очень трудно. В лесах прорезаны просеки, но лошади вязнут в болотистой почве. Много надежд возлагалось на Тымскую долину, которая является продолжением Александровской долины к северо-востоку и доходит до Охотского моря. Но её болотистая почва, а тем более холод и туманы Охотского моря, делают занятие земледелием в долине, за исключением верхней части её, совершенно невозможным. Ея растительность имеет субполярный характер, а приморское побережье ничем не отличается от Сибирской тундры. «Если впоследствии – говорит Поляков в оффициальном отчете, – после тщательных поисков и найдутся несколько мест в Тымской долине, пригодных для садоводства и распашки под зерновые хлеба, следовало бы подождать результатов опыта в уже имеющихся поселениех, прежде чем заводить новые; тем более, что снабжение этих поселений пищевыми продуктами уже и теперь сопряжено с значительными затруднениеми и колоние серьезно страдает от недостатка провизии. Что же касается надежды относительно устройства деревень в устье Тыма, она совершенно ошибочна, так как это – область тундры и полярной березы». Эти заключение русского путешественника, выраженные в столь сдержанной, – может быть черезчур сдержанной, – форме, вполне подтверждаются наблюдениеми д-ра Петри в 1883 г., с той лишь разницей, что итальянский доктор не отличается сдержанностью русского ученого. Все рассказы о «Колонизации Сахалина», – писал он в Jahresbericht Бернского географического общества за 1883 и 1884 г. – «ничто иное, как самая наглая ложь, распускаемая администрацией острова. В то время, как местная администрация показывает на бумаге 1000 десятин якобы уже находящихся под обработкой, съемка, сделанная г. Карауловским, дает только 510 десятин действительно обработанных. Выходит, что 700 семейств ссыльно-каторжных, которым были обещаны наделы в 13 дес. пахатной земли на каждую душу мужского пола, в действительности успели очистить не более 2/3 десят. на семью»[41]. Д-р Петри приходит к заключению, что остров совершенно непригоден для земледелия и что правительство решилось на подобный эксперимент, вследствие лживых отчетов людей, так или иначе заинтересованных в этом предприятии.

Насколько можно судить, по обнаружившимся фактам, опыт вполне подтвердил мрачные предсказание Полякова и д-ра Петри. Выращивание зерновых посевов на острове сопровождается такими затруднениеми и такой неизвестностью в успехе, что новые поселенцы должны питаться продуктами, привозимыми из России; при чем нет никакой надежды на улучшение в этой области. Пищевые продукты приходится переносить из долины Дуэ в Тымскую долину (селение Дербинское) через горную цепь, на спинах арестантов, на пространстве 90 верст[42]; теперь читатель может понять, что, в сущности, обозначали сдержанные слова Полякова о «недостатке провизии». Что же касается тех немногих свободных колонистов, которые, поверив лживым обещанием, бросили свои дома в Тобольской губернии, и переселились в Таной, основав там деревню в 25 домов, – они вынуждены были бросить Сахалин после 3-х летней отчаянной борьбы с негостеприимным климатом и бесплодной почвой. Несмотря на субсидии от казны, они не пожелали остаться на острове и выселились на материк на Тихо-океанское побережье.

Несомненно, что Сахалин никогда не сделается земледельческой колонией. Если и заведут там колонистов, то, подобно переселенцам нижнего Амура, они будут служить постоянным обременением казны и правительство, в конце концов, вынуждено будет разрешить им переселиться в какую-либо иную местность, ибо в противном случае ему придется долгие годы кормить колонистов. Пожалуй, на острове можно было бы вести с некоторым успехом скотоводство. Но во всяком случае, Сахалин может рассчитывать лишь на очень незначительное количество колонистов, которые могли бы пропитываться продуктами скотоводства и рыбной ловлей.

В России много говорили о Сахалинском каменном угле. Но и в этом отношении были допущены большие преувеличение. Правда, сахалинский каменный уголь предпочитается на Востоке австралийскому, но он несравненно хуже Нью-Кестльского или Кардиффского[43].

Добывание каменного угля на Сахалине было начато еще в 1858 г. и в течении первых 10 лет его было добыто 30.000 тон. Но уголь получался плохой, с массой камней, а его добывание (которое производилось при свете стеариновых свечей![44] обходилось баснословно дорого. Но все же запас добытого угля быстро возростал по мере того, как, партия за партией, прибывали каждый год новые ссыльно-каторжные, так что теперь часть их занята проведением дороги по побережью, с целью облегчить сношение между Дуэ и Александровском. Между прочим, в скалах был пробит туннель; но этот знаменитый туннель, который должен был еще прославить Сахалин и об окончании работ в котором торжественно возвещалось в русских газетах, 1886 г. еще вовсе не был готов; тогда это была лишь круглая дыра, сквозь которую люди могли пробираться лишь на четвереньках.

Хуже всего, пожалуй, что на всем береговом пространстве Сахалина не имеется ни одной природной гавани и доступ к его берегам чрезвычайно затруднителен, вследствие туманов, позднего наступление лета и отсутствия маяков в Татарском проливе. Рейд в Дуэ совсем не защищен от ветров. Большой залив Терпение черезчур мелок, глубина его не превышает 24 фут. на расстоянии полумилли от берега. Лучший залив – Анивский, который замерзает лишь на несколько недель, также совершенно не защищен от ветров и не имеет гаваней. Только залив Мордвиново дает хорошую якорную стоянку.

Пройдет, вероятно, не мало лет, пока сахалинский уголь сможет конкурировать с Европейским в портах Китая. А пока это наступит, для добывание 5.000 тон, необходимых для той части русского флота, которая находится в этих водах, вполне было бы достаточно работы 120 чел. Тысячам арестантов, таким образом, в сущности, нечего делать на Сахалине и добытый ими уголь, вероятно, будет лежать десятки лет без употребление.

Первая партия арестантов, состоявшая из 800 чел., была послана на Сахалин в 1869 г. Следуя установившимся традициям, администрация не могла изобресть ничего лучшего, как послать их через Сибирь; таким образом, тем из них, которые следовали из Карийских каторжных тюрем, пришлось совершить путешествие в 3000 верст вниз по Амуру, а высылавшимся из России пришлось совершить не менее 7000 верст, прежде чем они добрались до Николаевска, у устья Амура.