Владимир Колковский - В движении вечном

• Название: В движении вечном
• Автор: Владимир Колковский
• Жанр: Современная проза

Иногда смотришь на ясное небо ночное, и чувство возникает особое. Вот звездочка яркая, кажется, жизни полна, а ведь ее, может, и нет. Может, далеко она от нас за миллиарды лет световых, и свет ее мы ловим взглядом из невообразимо далекого времени. Свет ловим полный жизни, лучистый, яркий, а, между тем, самой звездочки уже нет…

Но на месте отгоревшей звезды все равно что-то есть, возможно, звезда новая и еще ярче, лучистей прежней. Так что, с точки зрения масштабов вселенских и всевозможных прочих ничего особого не происходит, вечного нет, есть только движение вечное к цели, а значит и жизнь…

---

Своей характерной контрастностью Вьюнок Виктор Павлович наверняка переплюнул бы с гаком и того самого гоголевского чиновника, который так важен и строг с подчиненными, а с высшим начальством лишь лебезит да смеется. Когда, к примеру, новый старший технолог на робототехнической линии замечает начальника цеха пятьдесят рядом с директором завода Сомовым, то ему сейчас же и невольно вспоминается один известный еще с ребячества сказочный фильм. Вернее лишь эпизод его маленький:

— Трепещи! — грозно велит в эпизодике том всемогущий Кощей Бессмертный своему служителю, и тот начинает сейчас же послушно и старательно «трепетаться».

Грузный, огромного роста директор Сомов, разумеется, никогда не повелит ничего подобного, однако низенький тщедушный Виктор Павлович и так в его присутствии как-то дергано вьется, мелко дрожит, изгибаясь, а служебный хлопчатый халатик на его худеньком тельце тоже, словно трясется ознобно, как тряпье на колке у огородного пугала. И говорит Виктор Павлович с голиафом-директором нарочито приглушенно, сбивчиво, точь-в-точь как провинившийся школьник перед строгим учителем. А когда на большом заводском производственном совещании в актовом зале грозный директор зычно выкрикивает из президиума, вглядываясь в сидящую публику:

— Вьюнок! Где там Вьюнок у нас?

— Я! — стремглав вскакивает с места дрожащий голубенький «листик».

Зато среди подчиненных на ежедневных планерках-диспетчерских начальник цеха пятьдесят восседает за дубовым столом своим, как сам бог античный на троне. Не жди здесь пощады без нужной бумажки! Хоть и невысок ростом повелитель, на стуле дешевом фабричном сидящий, и колпачок низкий, матерчатый, как блин его еще больше приплющивает, а все равно он, словно сверху вниз на недотепу несчастного взирает, одним только взглядом своим лепетать, заикаться накручивает… Да только бессмысленны все оправдания, неотвратимо оно неизбежное:

— Ну-ка, запишите ему Наталья Сергеевна, в протокол на балансовую…

Впрочем, оно никак и нельзя здесь «помягше». Подсекут слабину удальцы бывалые мигом, исподтишка скаля зубы на дурочку, тут же тебе и на голову сядут; тогда, если что, подставляй уже сам наверху свою старую битую задницу… Всегда, всегда нужно быть в полной готовности доложить наверху в нужном случае: вот вам виновник конкретный, вот и приказ на него наказующий, вот пунктом особым и «прогресса» в приказе процентики… А это значит, что и меры конкретные, «действенные» приняты.

Виктор Павлович цеховая душа изначально, не по нутру ему «сонное царство». Наверняка это знает, сам недавно испробовал — с полгодика высидел начальником небольшого бюро в отделе главного механика, как жена и друзья насоветовали:

— И зачем тебе эти беготня, нервотрепка?.. И так двадцать лет по це-ховым этажам мальчишкой носишься, пора и угомониться под старость, подыскать потеплее местечко.

И даже местечко нашли, подсказал ему шурин.

И что же вышло в итоге? — чуть полгода и высидел. Тоска, скука, рутина полнейшая на поверку выходит, изо дня в день одно и то же… Время ползет, как черепаха столетняя, ржавая; не дело, а полудрема тупая, тягучая… Одно только взгляды кидаешь тоскливо на циферблат часовой этот глупый, тоже, словно навеки уснувший: когда же, когда, наконец, пропади ты все пропадом, эти семнадцать-пятнадцать!

Опоздания, время штрафное в отделах-бюро заводских наиваж-нейший критерий работы. Пропускная система на «Интеграторе» самая модерновая, по принципу метрополитена. Пропуск свой личный вставил в турникетную щель на проходной, тут же и время прихода твое на работу с точностью до минутки отпечаталось. И как не рапортуй потом на верхах о самых грандиозных достижениях, а у кого в распечатке машинной итоговой меньше всех штрафных минут выбито, тот и претендент наиглавнейший на победу в социалистическом соревновании. Тому и почет наибольший, тому, разумеется, и премиальные денежки.

В цеху же сборочном на эти минутки смешные и не смотрит никто. Хорошо ведь известно, что здесь рабочий день только на бумаге нормированный, по распорядку внутрисменному отбой в те самые семнадцать-пятнадцать значится, а в реальности — в реальности добро бы и хоть в семь вечера домой за проходную вырваться. Здесь не минутки штрафные, здесь его величество план главный критерий работы! Нет плана, и прогрессивочка плакала, весь завод поголовно на голый оклад — вот, потому-то во имя его и часы перебегаешь лишние, вот потому-то во имя его и в выходные деньки на работу частенько подскочить приходится.

Время-времечко здесь как на крыльях летит, как мгновенье одно. То вдруг ОТК тормознуло приемку, то магазины, как в хор сговорившись, завалят по горло возвратами, то поставщики комплектующих под зарез напортачат по-своему, сплошь фуфла партийку кинут на сборочный и аккурат в конце месяца! — план горит, а собирать не из чего… И это лишь малая надводная часть цехового повседневного суматошного айсберга, и за все и про все именно ты здесь в ответе… Тут и минутки единственной лишней не выкроишь, тут на каждом шагу приходится в авральном порядке принимать решение.

Только его, Виктора Павловича беготня эта лишь раззадоривает, прямо в азарт некий игровой заводит. Тут уж не до глубин, не до высоких материй, жизнь мельтешит как в ускоренной съемке. С утра на работу, пропуск личный вставил-достал в турникетную щель и сразу полный вперед по вчерашним хвостам… Кажись, выбегал малость, глядь впопыхах в первый раз на часы, о! — вот уже и полсмены конец… Снова глядь на бегу, совсем вскоре, кажись — ничего себе! — а ведь и близко к пяти, к сменному финишу времечко движет… Еще разик мельком глянул в запарке шальной — ого! — вот уж и часика три перебегал…

Жена ноет опять:

— Ты и ночевать скоро там будешь!

И дружки снова смеются:

— Гляди, Витюша, придешь домой как-нибудь, а там только хлеба кусок черный да записки бумажка от женки… Давай-давай, мол, работай и дальше.

Всего около сотни цехов на объединении, и не в одном из них за два-дцать с лишком лет пришлось поработать Виктору Павловичу. Обычное дело на «Интеграторе», иначе ведь как стабильно в деньгах или должности вырастешь?

— Мозги в голове хорошо, но еще лучше, когда волосатая лапа! — еще в институте студенту Вьюноку от дружков ушлых слыхать не раз приходилось…

Здесь ведь тоже никак не откроешь америку. Оно и впрямь всего проще, когда есть толкач пробивной на верху — как по накату, как по слизи масляной карьерный процесс тогда в горочку катится. Вот скромный, кажись, паренек, вместе с тобой в одно время пришел на завод и достижения производственные у него абсолютно те же. А через годик-другой он уже почему-то «старший», через три годика начальник участка соседнего, а через десять ты ему уже и бумажки на визу в сафьянную папочку с почтеньем укладываешь.

Игорек Короленко в этом смысле вроде исключения редчайшего выходит, а впрочем… Считает, вернее всего, в данном случае папаша крутой сынка своего вундеркиндом. Мол, и так себя проявит, умница, самоходом верхушки высокой достигнет. А коли облом?.. Коли на линейке обычной застрянет на годы парнишка? — поглядим! — поглядим, как оно годков через пять обернется…

Виктору Павловичу с первых лет особо похвастаться не кем, а значит и самому в подходящий момент подсуетиться нужно. Моментик этот конкретный всегда очень тонко почувствовать надо. Вроде лафа, кажись, на обжитом местечке, и сама работенка по нраву, и с коллективом сроднился, на славу сработался… Да только чтобы хоть шажок малюсенький в деньгах или должности сделать, нужна вакансия соответствующая — а ее нет здесь, и в обозримом будущем никак не предвидится! Вот и начинаешь тогда шерстить по дружкам-знакомым, если не хочешь еще невесть сколько лет мелкотой беспросветной на побегушках носиться.

В пятидесятом цеху Виктор Павлович тоже недавно сравнительно. Пришел в кабинет свой уже после… После его, этого робота. Опытным глазом тот час до самой сути просек, чего этот агрегат механический, на весь Союз знаменитый, в действительности стоит. Но и не удивился особо, за двадцать с лишком лет работы на «Интеграторе» и не такое видать приходилось.

Как это делается, механика ему хорошо известна. Спускается с верхов высоких обязательный план на завод по внедрению новой техники, разумеется, вместе со сроком конкретным — вот тогда и начинают кумекать. Вариантов ведь два всего лишь. Уложишься в срок отпущенный, сотворишь новинку оригинальную, продемонстрируешь наглядный эффект ее в действии — медаль тебе на грудь и большая денежная премия; нет — будут драть и по полной программе… Вот и кумекают тогда дружно и споро большие творческие инженерно-конструкторские коллективы, вот и рождается тогда на свет подчас такая уж очень интересная механизированная штуковина, которую только на смотрины выставлять да по телевизору показывать.