Николай Сагарда - Святой Григорий Чудотворец, епископ Неокесарийский. Его жизнь, творения, богословие

• Название: Святой Григорий Чудотворец, епископ Неокесарийский. Его жизнь, творения, богословие
• Автор: Николай Сагарда
• Издательство: Издательство «Воскресение» (РПАБН и Н-БИ)
• Жанр: Религия
• Год: 2006

По благословению Высокопреосвященнейшего КОНСТАНТИНА,

Архиепископа Тихвинского, Ректора Санкт–Петербургской Духовной Академии

Блестяще написанная диссертация знаменитого патролога, профессора Санкт–Петербургской Духовной Академии Николая Ивановича Сагарды, является первым не только в отечественной, но и в мировой патрологии фундаментальным исследованием о жизни и творениях св. Григория Чудотворца. За этот труд, удостоенный Макарьевской премии, автору была присуждена степень доктора церковной истории.

Впервые изданное в 1916 году, это исследование давно стало библиографической редкостью. Предпринятое ныне его переиздание имеет целью познакомить читателя с одним из лучших произведений Русской патрологической науки.

---

Во всех трех диалогах Эраниста блаж. Феодорит приводит ряд выписок из творений древнейших писателей, начиная с св. Игнатия Антиохийского. Вопрос о собрании патристических свидетельств, приложенных к трем диалогам Эраниста, представляет сложную задачу, требующую нарочитого исследования. Ввиду совпадения некоторых частей этого собрания с рядом святоотеческих свидетельств, которыми папа Лев дополнил (в 450 г.) свое догматическое письмо (от 13 июня 448 г.) к Флавиану Константинопольскому, ставится вопрос об отношении собрания патристических текстов Эраниста к собранию св. Льва. В этом отношении ответы даются в двояком направлении: а) „Эранист слишком сильно пострадал от убогого плодоношения недалеких трудолюбцев“, в подтверждение чего указываются очевидные признаки интерполяции, в которых блаж. Феодорит совершенно неповинен [711]; б) тексты, общие Эранисту и патристическому собранию папы Льва взяты блаж. Феодоритом у последнего и внесены во второе издание Эраниста, которое собственно и известно нам [712]. Кроме того, идя далее в направлении, отмеченном лит. б), и привлекая на помощь собрание патриотических свидетельств, которым заканчивается трактат папы Геласия De duadus naturis in Christo adversus Eutychen et Nestorium, доказывают, что и по идее, и по материалу Эранист зависит от того не сохранившегося собрания патристических свидетельств, которое обособившиеся от Ефесского собора 431 г. антиохийцы, имевшие во главе Иоанна Антиохийского, составили для опровержения богословской точки зрения Кирилла Александрийского во время примирительных попыток императора Феодосия II в Халкидоне [713]. Ходом нашего исследования не требуется решение общего вопроса о степени оригинальности блаж. Феодорита в собрании патристических свидетельств, сильно ограничиваемой последней теорией [714], именно в виду того, что при самом неблагоприятном для самостоятельности блаж. Феодорита ответе, остается бесспорным, что мысль о внесении в собрание мест из произведений Аполинария (равно как Кирилла Александрийского и Евсевия Эмесского) принадлежит самому Феодориту [715]; поэтому едва ли можно допустить, чтобы в отношении к нему он пользовался другими какими-нибудь источниками, кроме его собственных произведений: опыт такого применения произведений еретика был первый, и осуществление его должно было быть самостоятельным.

Когда в собрании патристических свидетельств блаж. Феодорит последовательно доходит до Аполинария, то в первом диалоге, после четырех выписок έκ τοΰ κατά κεφάλαιον βιβλίου, он отчетливо делает переход к другому произведению формулой: καί μέντοι καν τω περί πίστεως λογιδίω ουτω λέγει. Сделав две выписки, из которых одна находится в нынешнем тексте ή κατά μέρος πίστις. а другой нет, блаж. Феодорит опять совершенно определенно пишет: καί έν έτέρα δέ έκθέσει ούτως εφη, — здесь, очевидно, нет никакой нужды вместе с К. Каспари дополнять: έν τω περί πίστεως λογιδίω или έν τω αύτω λογιδίω, συγγράμματι, βιβλίω, так как эта прибавка навеяна неизменною мыслью о существующем тексте ή κατά μέρος πίστις и ходом речи не вызывается. В третьем диалоге блаж. Феодорит сначала приводит три места έκ τοΰ κατά κεφάλαιον βιβλίου; затем пишет: καί έν έτέρω δέ παραπλησίω συγγράμματι ταυτα γέγραφεν, и здесь на третьем месте ставит цитату, которая находится в ή κατά μέρος πίστις с вполне определенной формулой: καί μετ’ ολίγα πάλιν. Непосредственно за этой выдержкой из нынешнего текста ή κατά μέρος πίστις блаж. Феодорит пишет: έν δέ τω περί πίστεως λογιδίω ταυτα φησί, отсылая этим к названному в первом диалоге произведению, но здесь снова следует выдержка, которая находится в ή κατά μέρος πίστις. В последнем случае весьма выразительно δέ (έν δέ τω), которое указывает на сознательное подчеркивание блаж. Феодоритом, что он заимствует выдержку из другого, по сравнению с предшествующим, произведения.

Таким образом, если придерживаться исключительно указаний блаж. Феодорита в Эранисте и на время совершенно забыть О существовании ή κατά μέρος πίστις, о котором не знает блаж. Феодорит, то получим, что он берет важные для нас цитаты из трех произведений Аполинария, которые у него называются так: а) τό περί πίστεως λογίδιον б) έτέρα, εκθεσις πίστεως и в) ετερον τό παραπλήσιον (τω κατά κεφαλαιον βιβλίω) σύγγραμμα. Само собою понятно, что в третьем случае дано не название сочинения. Но еще Garnier в издании творений блаж. Феодорита указал, а в последнее время независимо от него M. Polens основательно установил [716], что в третьем диалоге Эраниста слова, взятые из произведения Аполинария, подобного το κατά κεφάλαιον βίβλιον, почти буквально, только в несколько ином порядке, находятся в пятом диалоге „О св. Троице“, [717] ложно приписанном св. Афанасию Александрийскому, §§ 17— 20, где они вложены в уста аполинарианина [718]. M. Polenz доказывает, что в диалоге о св. Троице положения аполинарианина взяты из письменного документа, если и не в точном и полном воспроизведении, то во всяком случае в его основных пунктах и его словами. Автором этого произведения был сам Аполинарий, на что указывают заключительные слова диалога: οί έπιγραφόυενοΐ σε διδάσκαλον, а также и содержание изложенного здесь учения аполинарианина, силлогистическая форма и язык сочинения; наконец, свидетельство блаж. Феодорита, удостоверяющего, что слова, вложенные здесь в уста аполинарианина, в действительности принадлежат самому Аполинарию. Как же называлось это произведение? М. Polenz обратил внимание на следующие слова § 12: ,,Άκουε, και λέλυται σου ή πρότασΐς, ήγουν άνακεφαλαίωσΐς, ώς αυοτός ώνομασας έπιγράφας [719], оттуда ясно, что сам автор назвал свое произведение άνακεφάλαίωσΐς, может быть, еще с какою-нибудь прибавкою. В нем Аполинарий дал не расширенное оглавление какого-нибудь из больших произведений или простые извлечения из него, а скорее compendium, в котором сжато, в силлогистической форме изложены были главные доказательства, подробно раскрытые в других произведениях [720].

Следовательно, блаж. Феодорит называет три произведения Аполинария, заглавия которых были приблизительно такие: а) το περί πίστεως λογίδιον, б) εκθεσις πίστεως и в) άνακεφαλαίωσις. Выдержки из них в Эранисте блаж. Феодорита находятся в нынешнем тексте ή κατά μέρος πίστις и располагаются в нем так: из περί πίστεως λογίδιον — во второй части ή κατά μέρος πίστις (§ 11–12), из εκθεσις πίστεως — в третьей части (§ 28) и из άνακεφαλαίωσις — в четвертой части (§ 35).

Отсутствие в ή κατά μέρος πίστις не только выдержанного от начала до конца всего произведения плана, но и какой-либо связи между отдельными частями, фрагментарность произведения, многочисленные повторения в постановке и раскрытии одних и тех же тем, настолько бросаются в глаза, что К. Каспари предвидит возможность даже заключения, что это не произведение того Аполинария, каким мы его знаем из фрагментов его литературных трудов, что на основании отмеченных черт можно было бы, пожалуй, сказать, что в нем можно признать совершенно иной литературный характер, чем другие произведения Аполинария, и недостойно его. Чтобы отклонить такой вывод, К. Каспари указывает прежде всего на то, что для такого решительного заключения необходимо было бы иметь все большие произведения Аполинария (чего на самом деле нет); а затем ставит такие вопросы которые ясно выдают слабость занимаемой позиции: нужно ли, чтобы автор всегда оставался одним и тем же, так чтобы все его произведения носили один и тот же характер? и должно ли все, что он написал, иметь одинаковое литературное достоинство? и можем ли мы от такого богатого, многостороннего и подвижного (может быть даже изменчивого) духа требовать первого и второго? По мнению К. Каспари все указанные особенности произведения объясняются, по крайней мере, отчасти целью произведения. Произведение написано Аполинарием в последние годы жизни: оно производит такое впечатление, что лаодикийский епископ хотел пред своим концом еще раз подробно изложить в этом произведении свою веру в отношении к Св. Троице и Лицу Христа, в виду вызванных споров, вследствие которых он был отлучен от Церкви; но сделал это слабо, расплывчато, с тавтологиями и многословием, свойственными старческому возрасту [721]. Ho, во–первых, основательно опровергается мнение, что ή κατά μέρος πίστις было последним произведением Аполинария, так как в нем еще слишком много места отведено учению о Св. Духе, и тринитарная часть берет перевес над христологической, тогда как в конце своей жизни Аполинарий всецело отдался вопросам о Лице Богочеловека; далее, в сочинении нет никакого намека на осуждение автора со стороны какой-либо частной церкви, — он стоит в мире с Церковью и считает себя представителем апостольской и церковной веры; наконец, и воззрения его на дело воплощения еще не полны и излагаются в общих и близких к учению Церкви терминах [722]. Во–вторых, и старческим возрастом нельзя объяснить происхождения от Аполинария такого бессвязного произведения. Кроме того, отрывки произведения, взятые сами по себе не обнаруживают ни слабости, ни многословия: они отчетливо и сильно выражают мысли автора, — но соединение их дает нечто непонятное с литературной стороны.