Фредерик Тёрнер - Значение фронтира в американской истории

• Название: Значение фронтира в американской истории
• Автор: Фредерик Тёрнер
• Жанр: История

Статья американского историка Фредерика Джексона Тёрнера (1861-1932), посвящённая созданному им «тезису о фронтире». В 1893 году она была прочитана на собрании Американской исторической ассоциации в Чикаго и в том же году опубликована в «Трудах Исторического общества штата Висконсин». В 1920 году включена в книгу Тёрнера «Фронтир в американской истории» в качестве первой главы. Текст перешёл в общественное достояние, оригинал доступен в сетевых библиотеках. Примечания автора (библиографические ссылки) не переведены.

https://sites.google.com/site/dzatochnik/

---

Продвижение фермеров делилось на отчётливые серии волн. В «Новом путеводителе по Западу» Пека, опубликованном в Бостоне в 1837 году, присутствует такой заставляющий задуматься фрагмент:

«Через все западные поселения, как волны в океане, прокатываются три категории людей. Сначала приходит пионер. Существование его семьи зависит от естественной растительности и от охоты. Его инструменты грубы, сделаны им самим, а его попытки вести сельское хозяйство ограничиваются выращиванием кукурузы и овощей. Наконец у него появляется кое-какой огород с капустой, бобами, кукурузой, огурцами и картофелем. Его владению хватает бревенчатой хижины, конюшни, сарая, поля в дюжину акров и деревянной ограды. Совершенно всё равно, становится ли он собственником земли. Он временный владелец, он не платит за аренду и чувствует себя как феодал. Со своей семьёй, с лошадью, коровой и парой свиней, он углубляется в лес и основывает новый округ или даже штат. Он строит хижину, собирает вокруг себя другие семьи с похожими вкусами и привычками и живёт, пока не осваивает пастбище, или пока не пропадает зверь, или, что бывает чаще, пока ему не надоедают толпы соседей, дороги, мосты и поля. Тогда он чувствует, что ему не хватает воздуха. Преимущественное право покупки даёт ему возможность продать свою хижину и кукурузное поле следующей категории переселенцев. Пользуясь его выражением, он «ломится в лес», переселяясь в Арканзас или Техас, где всё начинается заново.

Следующая категория переселенцев скупает земли, поле за полем, очищает дороги, перебрасывает через реки мосты, строит дома со стеклянными окнами и кирпичными или каменными каминами, иногда разбивает фруктовый сад, возводит мельницы, школы, судебные здания и т. д., создавая картину простой, скромной цивилизованной жизни.

Катится следующая волна. Приходят капиталисты и предприниматели. Поселенец с готовностью продаёт имущество, идёт дальше во внутренние районы и сам становится капиталистом и предпринимателем. Небольшая деревня вырастает до просторного города, всюду видны кирпичные здания, обширные поля, сады, колледжи и церкви. В моду входят дорогие ткани и всё роскошное, изящное, легкомысленное. Так волна за волной катится на запад. Настоящее Эльдорадо ещё где-то далеко.

Часть поселенцев из первых двух категорий остаются на месте, улучшают свои условия и привычки и становятся уважаемыми членами общества.

Автор долго путешествовал с первой категорией – настоящими пионерами. Он много лет прожил рядом со второй категорией. Сейчас над большими районами Индианы, Иллинойса и Миссури проносится третья волна. Переселение вошло на Западе в привычку. Можно найти сотни людей не старше пятидесяти лет, которые в четвёртый, в пятый, в шестой раз переезжают на новое место. Продажа земли и передвижение хотя бы на несколько сотен миль немного скрашивают жизнь первопроходца».

Не считая тех фермеров-пионеров, которые переезжают из любви к приключениям, передвижение большинства фермеров легко объяснимо. Очевидно, переселенцев привлекают дешёвые земли фронтира, и даже коренной фермер сильно чувствует их притягательность. Фермерам, которые за годы истощили землю, предлагается девственная почва на фронтире за номинальную стоимость. Их растущим семьям тоже требуется земля, а она дорогая. Неистощённая, дешёвая и легко обрабатываемая земля прерий вынуждает фермера сделать выбор: или идти на север и продолжить истощать почву на новом фронтире, или заняться интенсивным земледелием. Поэтому перепись 1890 года показывает, что на многих территориях Северо-Запада наблюдается абсолютное или относительное снижение численности населения. Эти штаты отправили фермеров на равнинный фронтир, а сами обратились к интенсивному земледелию и к промышленности. Десятилетие назад на той же переходной стадии находилось Огайо. Так нужда в земле и любовь к свободе толкают фронтир вперёд.

Грубо обрисовав разные типы фронтиров и способы их продвижения, главным образом с точки зрения самого фронтира, сейчас мы можем рассмотреть, как фронтир влиял на Восток и на Старый Свет. Всё, что я могу успеть – быстро перечислить наиболее заметные последствия.

Для начала обратим внимание на то, что фронтир ускорил создание сложносоставной американской национальности. Побережье было преимущественно английским, но последующие волны переселенцев текли по свободным землям. Вот пример из ранних колониальных времён. Шотландцы, ирландцы и палатинские немцы (или «пенсильванские голландцы») представляли господствующий элемент на колониальном фронтире. С ними были свободные слуги или редемпшионеры[20], которые по истечении срока их службы шли на фронтир. Губернатор Виргинии Спотсвуд писал в 1717 году: «Обитатели наших фронтиров состоят, в основном, из тех, кто приехал сюда в качестве слуг. Отслужив свой срок, они селятся на свободных землях и малым трудом производят всё необходимое для жизни». В основном, эти редемпшионеры не были англичанами. В плавильном котле фронтира иммигранты американизировались, освобождались и смешивались в один народ, который не был английским ни по национальности, ни по характеристикам. Этот процесс продолжается до наших времён. Бёрк и другие авторы в середине восемнадцатого века считали, что Пенсильвании «угрожает опасность полностью перенять чужой язык, чужие нравы и чужие склонности»[21]. Немецкий и шотландско-ирландский элементы на фронтире Юга были столь же велики. В середине нынешнего века немецкий элемент в Висконсине уже столь значителен, что ведущие публицисты говорят о том, чтобы сосредоточить это сообщество и создать немецкий штат. Такие примеры приучают нас к пониманию того, что хотя английская речь и распространена в Америке, но не нужно считать Америку английской.

Иначе говоря, продвижение фронтира уменьшает нашу зависимость от Англии. На побережье, особенно на юге, не хватало своего производства, и оно было зависимо от поставок из Англии. Юг также зависел и от поставок еды из северных колоний. Губернатор Южной Каролины Глен[22] писал в середине восемнадцатого века: «Наша торговля с Нью-Йорком и Филадельфией выкачивала из нас деньги и векселя, за которые мы получали их муку, хлеб, пиво, ветчину, бекон и другие товары. Всё это, кроме пива, начало производиться в наших новых городках, где поселились процветающие трудолюбивые немцы. Это, без сомнения, уменьшит поток груза и облик нашей торговли, но далеко не в ущерб нам».

Вскоре фронтир породил нужду в коммерсантах. Когда он отступал от побережья, Англия постепенно теряла возможность присылать товары прямо к причалу потребителя, и основные сельскохозяйственные культуры временно уступили многоотраслевому земледелию. Это воздействие фронтира на северную секцию можно осознать, если вспомнить, как движение фронтира заставило такие приморские города, как Бостон, Нью-Йорк и Балтимор, участвовать в конкуренции за то, что Вашингтон называл «крупномасштабной торговлей растущей империи».

Законы, которые расширили полномочия национального правительства и сыграли самую большую роль в его деятельности, были проверены на фронтире. Многие авторы рассуждают о тарифах, земельном вопросе и внутреннем улучшении как о чём-то второстепенном по отношению к вопросу о рабстве. Но если посмотреть на американскую историю должным образом, то можно увидеть, что вопрос рабства – это случайность. С конца первой половины нынешнего века до конца Гражданской войны вопрос о рабстве стал вопросом первостепенной, но далеко не исключительной важности. Но это не даёт права, например, доктору фон Хольсту выпускать «Конституционную историю Соединённых Штатов», посвятив только один том периоду становления государства вплоть до 1828 года, а ещё шесть томов – истории рабства с 1828 по 1861 годы. Рост национализма и эволюция американских политических институтов зависели от продвижения фронтира. Даже современный автор Родс[23] в своей «Истории Соединённых Штатов с компромисса 1850 года», говоря о законодательстве, обращается к движению на запад как случайному эпизоду в борьбе с рабством.

Это неверный взгляд. Пионер нуждался в товарах с побережья и поэтому начал принимать законы о внутреннем улучшении и о железных дорогах, что привело к мощным последствиям для укрепления нации. Внутреннее улучшение вызвало крупные споры, в которых поднимались важные конституционные вопросы. В голосованиях появляется разделение на секции, чрезвычайно значимое для историка. По мере того, как нация двигалась на запад, возрастала роль расширительного толкования законов. Но Запад не удовлетворился переносом фермы к фабрике. Под руководством Клея («Гарри с Запада»)[24] были приняты протекционистские тарифы с призывом перенести фабрику к ферме. Третьим важным предметом национального законодательства, на который повлиял фронтир, было распоряжение государственными землями.