Пенелопа Уильямсон - Сердце Запада

• Название: Сердце Запада
• Автор: Пенелопа Уильямсон
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1995

Клементина Кенникутт, воспитанная в пуританской Новой Англии, стремится убежать из дома своего жестокого отца. Поэтому, когда Гас Маккуин, ковбой со смеющимися глазами и грандиозными планами, предлагает ей отправиться вместе на его ранчо в Монтану, Клементина быстро соглашается. Но ничто не подготовило беглянку ни к суровой действительности жизни на пограничной территории, ни к внезапным порывам своевольного сердца, а меньше всего к влюбленности с первого взгляда в Зака Рафферти, предназначенного ей судьбой, лихого и безрассудного брата Гаса. Будучи леди, Клементина решает, что не позволит фронтиру или замужеству одержать над ней верх. Она живет полной жизнью, заводит дружбу с городской проституткой, встает на защиту индейцев и подавляет желания собственного сердца, пока Зак, решившись на противостояние, не вынуждает ее сделать выбор. 

Перевод осуществлен на сайте http://lady.webnice.ru.

Перевод: Rusena

Редактирование: LuSt, codeburger

Иллюстрации: Nata Nata

Полное оформление можно посмотреть в теме

Пенелопа Уильямсон "Сердце Запада"

http://lady.webnice.ru/forum/viewtopic.php?t=15235

---

И кто-то наподобие мисс Лули Мэйн получит золотое колечко.

Если уж на то пошло, на кой Ханне вообще сдалось это кольцо? Преуспевающая миссис Йорк не из тех женщин, что выходят замуж. Разве она раньше не думала об этом сто тысяч раз? Слишком поздно чего-то хотеть. Лучше просто принять то, что можно получить.

Дрю согнул одно колено и облокотился на него локтем так, что ладонь свесилась. Кровь начала просачиваться сквозь повязку. Другую руку, здоровую, в ту минуту неподвижно лежавшую на траве, покрывали шрамы от рассекавших плоть после взрывов осколков породы и других сбившихся с пути молотов, оставивших свои отметины. Руки отца Ханны выглядели так же.

Внезапно эта мирно лежавшая ладонь потянулась к ее лицу. Ханна не шевелилась, пока Дрю пропускал сквозь пальцы тяжелые локоны, ниспадавшие ей на плечо. Он наклонился к ней. Воздух пах дрожжами из-за пива, которое он пил весь день, и его собственным ароматом.

– Позволишь поцеловать тебя? – спросил он.

Ее губы набухли и разгорелись под мужским взглядом, словно он уже это сделал. Ханна облизнула их.

– Нет.

– А мне кажется, ты ждешь не дождешься, чтобы я тебя поцеловал.

Ханна резко отвернулась и сделала глубокий, умеряющий остроумие вдох.

– А мне кажется, ты ждешь не дождешься, чтобы я дала тебе пощечину.

– Неужели мне никогда не вытащить вас из корсета, миссис Йорк?

– Полагаю, это навряд ли вам удастся, мистер Скалли.

Дрю хитро улыбнулся.

– Брошенный вызов всегда будоражит мою кровь. Кровь и другие места.

Ханна ударила его по руке веером, достаточно сильно, чтобы оставить след.

– Вы, сэр, пошлите.

– А вы, леди, подзуживаете, – парировал он, откидывая голову назад, и хохотнул. Мужской смех, глубокий и чувственный.

Ханна втянула в себя воздух и, как если бы одного вдоха было недостаточно, сделала второй. О, Боже, Боже, Боже, какая же она дура. Ей вовсе не следовало сидеть здесь, смеяться, улыбаться и подтрунивать над Дрю, зная, что всего лишь вопрос времени, когда они возлягут наверху в ее большой мягкой постели, заставляя матрас стонать, а пружины – скрипеть, и создавая воспоминания, которые спустя годы лишь причинят новую боль. Нужно бежать от этого мальчишки так быстро и так далеко, как только удастся.

Именно его Ханна могла бы полюбить в мгновение ока и всем своим сердцем.  

* * * * *

Одинокий пыльный смерч, кружась, промчался по улице, повернул за угол и исчез в бледном свете заходящего солнца. Гас следовал за ним к выстроившимся в ряд вдоль южной границы «Уголка Дублина» салунам и борделям. Странно было видеть этот район города таким безлюдным. Но ведь все жители собрались наверху на большом лугу, ожидая начала фейерверка.

Маккуин остановился перед «Шпалоукладчиком». Салун представлял собой новостройку, как и большинство зданий в Радужных Ключах, но выглядел достаточно древним, чтобы утолить жажду Льюиса и Кларка[40]. От непогоды бревна стали серыми, как старые кости буйвола, а грязь, которой заделали щели, потрескалась. Вывеска качалась на ветру на единственной петле и была так густо изрешечена пулями, что сгодилась бы в качестве сети для ловли форели.

В основном непьющий, Гас нечасто захаживал в салуны, а если б даже и захотел промочить пересохшее горло пивом или сарсапарелью, уж точно не выбрал бы «Шпалоукладчика». Зато это заведение пришлось по душе его младшему брату. У них с Ханной, должно быть, случилась размолвка, поскольку весь день парочка избегала друг друга, а затем миссис Йорк ушла с тем долбежником камней, который отдал свою двадцатидолларовую монету за ее пирог. И сейчас, как и следовало ожидать, Зак заполз в самую паршивую дыру Радужных Ключей, чтобы зализать раны.

Вот только прежде Зак никогда не искал себе компанию, погружаясь в раздумья. Тревога мурашками побежала по спине Гаса, когда он оглядел пустынную улицу. Его брат не стал бы просто так платить старому индейцу четвертак, чтобы тот разыскал Гаса и направил сюда.

Маккуин распахнул качающиеся створки дверей и моргнул, защищая глаза от едкого сигарного дыма. Внутри салун выглядел именно таким, каким Гас его и представлял: воздух вонял виски и табаком, пол усеивали опилки, впитывающие пролитую выпивку и плевки, на выщербленных пулями стенах висели оленьи рога и загибающиеся от влаги плакаты с рекламой пива, лак на стульях облез, а на столах виднелись круги от мокрых стаканов.

Он нашел Рафферти у конца стойки рядом с группой мужчин, что подобно коровам у соляного источника толпились, следя за напряженной игрой в покер. Зак приподнял свою рюмку, показывая, что заметил брата. Виски уже затуманило его глаза.

– Геморрой, – сказал он, – снова среди нас.

Гас проследил за взглядом брата. «Геморрой» был прямо перед ними – сидел в новомодном наряде с иголочки за игорным столом с большой кучкой серебра и банкнот у локтя. Одноглазый Джек Маккуин откинулся на стуле и зажег длинную тонкую сигару, пока сдающий тасовал карты.

Свет от лампы отражался от длинных напомаженных волос старика, гладко зализанных назад. Перламутровая булавка размером с ноготь большого пальца выглядывала из белоснежных складок шелкового галстука. Через красный атласный жилет тянулась тяжелая золотая цепочка часов. Из кармана черного сюртука выглядывал платок из тонкого льна, а на подлокотнике стула висела трость с рукояткой из черного дерева.

– Что, черт возьми, он сделал – ограбил банк?

Зак залпом выпил свое виски, скривившись, когда ядовитое пойло обожгло горло.

– Скорее всего, просто обмишурил какого-то богатенького дурачка.

Гас с трудом поборол яростный порыв долбануть кулаком о стену. Он действительно верил, что наконец-то избавился от старика, и вот сейчас тот снова вернулся. В течение двух лет приходилось терпеть стыд перед друзьями и соседями, пока преподобный Джек Маккуин оставлял следы из опилок от своих религиозных выступлений и палаточных собраний по всей Западной Монтане, используя свой данный Богом дар убеждения, чтобы выманивать деньги у неимущих, больных и отчаявшихся.

К сожалению, вспышка разветвленной молнии случившаяся как раз во время вдохновенной проповеди убедила не имеющее пастуха стадо распахнуть свои карманы вновь прибывшему пастырю. Но преподобному Джеку не потребовалось много времени, чтобы вернуться к своим старым грехам: выпивке, дракам, шлюхам и азартным играм. В конце концов даже самые доверчивые овцы взялись за ум, и доллары перестали звенеть в потрепанном стетсоне. Однажды осенью 1881 года папаша просто взял да исчез, и Гас подумал, что наконец-то его молитвы были услышаны.

И вот старый Маккуин снова вернулся, столь же неизменный и досаждающий, как блохи в летнее время. Судя по всему, на сей раз он отказался от душеспасительных проповедей и нашел другой способ отбирать у дураков их тяжким трудом заработанные деньги.

Последняя партия быстро завершилась, и колода для раздачи перешла к Одноглазому Джеку. Гас наблюдал, как изящные длинные пальцы сдвигают и тасуют карты. В детстве ему казалось, что карты оживают в руках отца. Как по волшебству тот мог заставить их появиться и исчезнуть, превратить двойку в туз или переместить короля снизу колоды на самый верх. Джек Маккуин учил этим трюкам обоих своих сыновей, но лишь у Зака обнаружился талант к подобным фокусам. Гас вспомнил о часах, которые проводил, наблюдая, как Зак практикуется, пряча карту в рукаве и усваивая другие шулерские приемы.

Впервые Гас обратил внимание на остальных игроков – доктора Корбетта, Змеиного Глаза, Поджи и Нэша. Их лица пылали от виски, как от света внутренней лампы.

– Они играют без лимитов и без джокеров в стрит стад покер[41], – сообщил Зак и сделал знак бармену, который налил ему еще одну рюмку и поставил маленький стакан пива в качестве закуски. Из кармана расстегнутого жилета Рафферти вытащил принадлежности для самокрутки. – Большие ставки, и пусть проигравшие плачут.

– Большие ставки?

Конюшня Змеиного Глаза представляла собой замаскированный монетный двор, да и у дока, поговаривали, водились деньжата на Восточном побережье. Но у двух старых старателей имелся лишь доход от сдачи внаем консорциуму шахты «Четыре Вальта», которого хватало на виски и покер с шагом ставки долларов в пять, но никак не на игру по-крупному.

– На что играют Поджи и Нэш?

– Папаша подкинул им наличных. Пять тысяч долларов за их восемьдесят процентов в «Четырех Вальтах». Они уже проиграли ему большую часть.

– Проиграли! – Руки Гаса сжались в кулаки. – Проиграли? Бог мой, ты же знаешь его, знаешь, какой он. Как ты мог просто стоять здесь и допустить такое?

Зак зажег сигарету, свисающую с губы.

– Да потому что я не набиваюсь в сторожа брату моему, в отличие от тебя.

Гас низко зарычал и принялся было протискиваться к столу, но Зак придержал его за руку.