Александр Бабий - Дмитрий Кантемир

• Название: Дмитрий Кантемир
• Автор: Александр Бабий
• Издательство: Мысль
• Жанр: Философия
• Год: 1984

В книге освещаются жизненный и творческий путь, а также философские взгляды молдавского мыслителя и государственного деятеля Дмитрия Кантемира (1673–1723), сыгравшего видную роль в становлении собственно философских связей Молдавии, Украины и России, внесшего серьезный вклад в развитие культуры России. Его труды представляют собой вершину молдавской философской мысли конца средневековья и начала Нового времени. В работе особое место уделяется анализу философии истории Д. Кантемира, а также его гуманистических идей.

Для широкого круга читателей.

---

В связи с толкованием проблемы времени Кантемир высказал ряд интересных суждений. Весна, лето, осень и зима, писал он, не являются временем, ни даже частицами его, а «всего лишь метеорологическими терминами, которые происходят во времени», подобно тому как детство, зрелость и старость человека не являются временем или его частями, а лишь «последовательностью возрастов, происходящих во времени» (11, 238). Точно так же отсчитываемые нами столетия, годы, дни, часы, минуты, секунды не порождают времени, а являются наблюдениями и отметками движений, которыми человек пользуется для удобства. Время нельзя ни ускорить, ни удлинить, оно «есть сама вечность» (11, 238). Это положение является исходным в критике Кантемиром субъективистского определения времени. Он считал неверным доказывать существование времени исходя из наличия положений «ранее» и «после», как это делал Аристотель. Ведь в таком случае признание существования времени ставится в зависимость от понимания последовательности, а это приводит к абсурдному выводу, «что если бы мы не понимали последовательности времени, то, конечно, и времени не было бы» (11, 225). Если полагать, что время есть то, что мы отсчитываем, меняем и познаем рассудком, утверждал он, тогда остальные неодушевленные предметы или одушевленные, но не обладающие способностью рассудка не имеют времени, а это противоречит очевидности. Если согласиться с тем, что время есть мера движения, то надо признать, что оно есть тогда и постольку, когда и поскольку есть измеряющий субъект; в таком случае «в пустынных местах, в не населенных людьми углах Земли, в пещерах и т. д. не существует времени, ибо там нет существа, которое замечало бы, что существует время, и считало бы движения» (11, 228).

Признавая объективность и непрерывность времени, Кантемир убежден, что оно предшествовало движению. Тем самым философ допускает грубую ошибку, причина которой — неправильное понимание существа движения, рассмотрение его как перемещения в пространстве, а не как процесса изменения вообще. Идея единства времени и движения осталась непонятой им.

Из вышесказанного видно, что трактовка Кантемиром движения содержит немало элементов деизма и поэтому внутренне противоречива. С одной стороны, мыслитель признает бога как первопричину и перводвигатель, а с другой — принимает универсальность движения в природе, осуществляющегося на основании собственных принципов. Эта противоречивость отражает сложные процессы, происходившие в философии и естествознании в период их высвобождения из оков средневековой схоластики. Рассмотренные выше ошибочные взгляды, характерные не только для Кантемира, но и для многих мыслителей — его современников, были преодолены в ходе дальнейшего становления философии. Что же касается высказанных Кантемиром идей об универсальности самодвижения природы и неисчерпаемости материи, его мыслей о движении как изменении вообще, то они влились в общий поток прогрессивных идей Нового времени и являются наглядным доказательством того, что и философская мысль Молдавии развивалась не в стороне от столбовой дороги духовного прогресса человечества.

Глава III ТЕОРИЯ ПОЗНАНИЯ. ОТНОШЕНИЕ К НАУКЕ И КУЛЬТУРЕ

§ 1. Рационалистические тенденции в рассмотрении процесса познания

духе аристотелевского учения Дмитрий Кантемир полагал, что все живое обладает тремя основными свойствами: вегетативностью, включающей питание, рост, размножение и общей растениям, животным и человеку; чувствительностью, имеющейся у животных и человека; разумностью, присущей только человеку. Обладание разумом означает прежде всего способность к познанию. Исходя из этих положений, молдавский ученый развивает гносеологическое учение, которое претерпело у него определенную эволюцию.

В ряде работ Кантемир дает свою (не вполне однозначную) трактовку различных ступеней процесса познания и их роли в этом процессе. Не соглашаясь с учеными, провозглашающими, что «вся человеческая наука исходит из чувств» (6, 36), Кантемир в «Метафизике» утверждает, что истинное познание основывается не на данных органов чувств и не на разуме, а на откровении, этом «нематериальном свете», обеспечивающем непосредственно мистический контакт между человеком и богом (см. 11, 23–25). Мыслитель признает ограниченность человеческих знаний. «…Создатель, — пишет он, — не может позволить, чтобы его творение просто знало что-либо так, как знает он сам, ибо таким образом сотворенный уподобится несотворенному, т. е. божественной простоте и мудрости» (11, 58).

Философ стремится доказать, что мирская наука ниже науки священной, т. е. теологии, и нередко далека от истины, хотя и не лишена ценности. Однако антисенсуализм и антирационализм Кантемира еще не свидетельствуют о его агностицизме. Хотя приведенные суждения мыслителя объективно направлены против теории двойственной истины, в целом, однако, Кантемиру присуще умонастроение ученого Нового времени, желавшего, правда, в то же время быть правоверным христианином. О его стремлении примирить науку и религию в ущерб первой свидетельствуют следующие слова: «Об одной и той же истине, которая проста, теологи действительно говорят теологически, а физики, с другой стороны, говорят физически и обычно трактуют простую истину различными способами, которые называют науками, но их аксиомы не согласуются [друг с другом] и различные доктрины несостоятельны» (11, 21). В своем движении к примирению интеллект «целиком подчиняется священной букве, смиренно склоняет гордую неугомонность чувств к коленям священной науки и… учит как теологов, так и физиков, что они должны дышать одной и той же истиной» (11, 23).

Однако хотя рациональное познание и не способно полноценно отражать действительность (такой способностью обладает только интеллектуальная интуиция), тем не менее оно не целиком «порочно», считает Кантемир. Несмотря на все несовершенства человеческого разума, обусловленные его контактом с чувствами, разум все-таки близок интеллекту, ибо разум находится под контролем интеллекта: «…мнение, основанное на чувственных данных, не хорошо и не совершенно, оно должно быть подчинено интеллекту» (11, 295), — пишет философ в «Метафизике».

Итак, по Кантемиру, чувства связаны с разумом, но они, вместе взятые, стоят ниже интеллекта, способного прямо и непосредственно познавать сущность вещей.

Следует отметить, что в «Метафизике» встречаются и иные суждения, касающиеся чувственного познания: «…без чувства нельзя дать образа какой-либо вещи» (11, 102); «Хороша истина, полученная при помощи слуха, но еще лучше, если она получена при помощи зрения» (11, 270). О признании Кантемиром важности опытного знания свидетельствует, например, такое его утверждение: «Ежедневные опыты ученых показывают, что первичные элементы, т. е. воздух и вода, никакой возможностию природы или искусства не могут когда-либо переместиться один в другой» (11, 257). Следовательно, истину можно постигать и при помощи чувств и опыта. Опыт Кантемир рассматривает как «память и наблюдение без их довода, который многократно и одним и тем же способом есть наблюдение» (13, 23).

Суждения гносеологического характера мы находим и в других ранних трудах Кантемира. Во «Всеобщей сокращенной логике» признается сила разума и доказывается необходимость логики. С точки зрения автора, «сам интеллект является объектом логики, и не посредством первой, а второй и третьей его операции. Ведь сама логика направляет интеллект, чтобы он не ошибался в действии. Следовательно, интеллект является не только объектом связи с логическим искусством, но также субъектом управления… интеллект управляется самим собой…» (13, 20). Кантемир, таким образом, признает существование двух видов интеллекта: интуитивного, абсолютно суверенного и дискурсивного, контролируемого искусством логики.

В гносеологии Кантемира наличествуют две точки зрения: мистическая, теологическая и рационалистическая, научная. Мыслитель, с одной стороны, обращается к вангельмонтовской теософии, надеясь с ее помощью очистить христианство от привнесенных в него схоластических платонических и перипатетических элементов, содержавших «языческие» и даже атеистические черты. С другой стороны, теософия Ван Гельмонта содержала требование использовать рациональный метод непосредственного, притом немедленного, исследования явлений природы, что поддерживало ее преемственную связь с античной наукой. Вот почему в работах Кантемира постоянно обнаруживается стремление найти подлинно научный метод исследования, ничего общего не имеющий с «неотчетливой наукой». Философ требует созерцать, исследовать и объяснять явления природы (см. 11, 122–123). Познание, утверждает он во «Всеобщей сокращенной логике», является рациональным, и в той мере, в какой оно рационально, оно научно. Простое эмпирическое познание не может быть наукой по той причине, что, не обладая достаточной широтой и единством, оно не раскрывает сущности вещей. «Познание, — пишет Кантемир, — бывает либо основанным на доводе (ratio), либо нет, либо частным, либо универсальным. Познание, не основанное на доводе и частное, — это, например, такое: когда опытным путем познается только одно средство медицины. Универсальное же [познание] мы видим, например, у медиков — так называемых эмпириков, которые знают многие средства, но причину игнорируют» (13, 23). Между тем «только познание, основанное на доводе и универсальное, представляет собой совершенное искусство, или знание» (там же). Итак, по Д. Кантемиру, существуют два метода познания— эмпирический и рациональный, из которых лишь второй ведет в науку. Этот метод ученый называет также экспликативным и использует его в своих социально-исторических исследованиях.