Луи Буссенар - Тайны господина Синтеза

• Название: Тайны господина Синтеза
• Автор: Луи Буссенар
• Издательство: Ладомир
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1993
• ISBN: 5-86218-070-2, 5-86218-002-8

В книге представлен впервые полностью переведенный роман популярного французского писателя Луи Буссенара (1847–1910) «Тайны господина Синтеза».

_{Художник А. С. Махов}

---

Господин Артур вспоминал памятные времена сессий, дни экзаменов, когда перед ним проходили вызывающие жалость вереницы студентов, чьи грубые ошибки давали молодому профессору пищу для веселья и он, сперва поупражнявшись в остроумии, журил их с величественным видом.

Как же прекрасна была жизнь! Легко представить себе состояние человека, находящегося в столь отчаянном положении и вынужденного прощаться с подобными радостями!

Тем временем господин Синтез попытался вывести коллегу из затянувшейся прострации[235].

То ли старик после своих таинственных переговоров с пандитом успокоился насчет судьбы своей внучки, то ли он черпал энергию и непонятную силу в своем недюжинном характере, но на его отрешенном лице не было и тени волнения. Видя, что его ласковые подбадривающие слова не оказывают воздействия, Мэтр переменил тон и резко окликнул своего спутника.

— Давайте займемся работой. Вы слышите меня, не так ли?

Но в ответ прозвучал лишь жалобный стон.

— Я не могу… Господин… Мэтр, помилосердствуйте…

— Здесь, как и везде, даже перед лицом смерти, вы обязаны мне подчиняться. Ваша подпись стоит под контрактом. Более того, вы дали мне честное слово.

— К чему эта бесплодная работа?

— То есть как это — к чему? Даже если у нас из-за ограниченного запаса воздуха остались считанные часы для работы, считаете ли вы напрасным вырвать у природы одну из ее тайн? Не должен ли настоящий ученый до последнего вдоха продолжать свое Великое Дело?

И так как зоолог, все такой же подавленный, не двинулся с места, неотрывно глядя на лампочку, казалось его гипнотизирующую, господин Синтез заговорил еще суровей:

— Значит, вы — трус? Вы непременно хотите заслужить мое презрение, презрение труженика? Потом, когда вы, как я надеюсь, вновь предадитесь всем тем низменным радостям, о которых сейчас так сожалеете, мое отношение к вам вряд ли изменится.

При этих словах «как я надеюсь» бедолага-профессор мигом преобразился. Не думая о том, какой смысл содержится в сказанном, не учитывая настоящее положение вещей и не смущаясь тем, что вот уже некоторое время он глядит на господина Синтеза как помешанный, господин Артур почувствовал, что энергия мало-помалу возвращается к нему.

— Значит, вы надеетесь, Мэтр, выбраться отсюда? — спросил он окрепшим голосом.

— Я не говорю «прощай» ни жизни, ни Великому Делу, — загадочно ответил господин Синтез.

Зоолог, благодаря быстрым перепадам, свойственным его малодушному характеру, раньше считавший господина Синтеза безумцем, хотя тот говорил разумные вещи, теперь счел проявлением совершенно здравого рассудка слова, казалось бы, наиболее абсурдные[236] из всего, что когда-либо произносил старик. Верно и то, что это были слова надежды, а когда имеешь столько причин цепляться за жизнь, сколько их имел юный господин Артур, становишься не очень-то разборчивым в выборе аргументов. Итак, он посчитал своим долгом повиноваться.

Пока длились все эти беседы, пока происходили все эти события, монеры под микроскопом погибли. Растительная слизь высохла на хрустальной пластинке. В то же время их нынешний вид был не менее интересен, и препаратор, несмотря на нервную дрожь, продолжил опыты. Снова с помощью стеклянной палочки зоолог зачерпнул из пробирки воду, повторил описанную выше пробу и убедился в идентичности живой bathybius с той, которую он изучал, снова сфотографировал и стал молча ждать.

Старик, который вел себя так непринужденно, как будто находился в своей лаборатории, вслед за ассистентом приник глазом к окуляру микроскопа и, после долгого разглядывания представленного господином Артуром описания, знаком одобрил его точность и добавил:

— А теперь давайте побеседуем. Известно ли вам, что нам очень повезло, что трос не порвался на час позже?

Ответом ему была пантомима, могущая означать, — было бы лучше, если б он вообще не обрывался.

— К счастью, — продолжал господин Синтез, — «Морской крот» не успел обзавестись балластом в виде двух кубических метров воды. Если бы это случилось, мы с вами просто-напросто остались бы на этом месте в течение столетий.

— Значит, вы думаете, Мэтр, что нам не светит никакая помощь с поверхности? Разве не может капитан корабля попытаться для нашего спасения поднять со дна трос?

— О, не сомневайтесь в том, что славный и предприимчивый Кристиан сделает все возможное и невозможное, чтобы нас спасти. Но это ему не удастся.

— Но…

— Не перебивайте меня. Торопиться пока некуда, время терпит. Чтобы нас отсюда извлечь, надо перехватить кабель непосредственно на месте обрыва. И вот почему: только раскрученный во всю свою длину трос равен расстоянию, отделяющему нас от поверхности, то есть пяти тысячам двумстам метрам. Его можно поймать на середине, а схватить его за конец невозможно; ввиду своего значительного веса он выскользнет из любого приспособления, с помощью которого его будут пытаться «поймать на крючок».

Предположим все-таки, что с помощью аварийного троса, который заперт в трюме, капитану Кристиану удастся захватить наш кабель на середине. Он сможет поднять его на высоту двух тысяч пятисот метров, а затем невозможно будет преодолеть сопротивление, создаваемое весом «Крота». Гипотеза эта, заметьте, совершенно безосновательна, потому что подобное случается не чаще, чем раз на тысячу случаев. Капитан может прочесывать дно неделю и дольше, так и не подцепив трос и, следовательно, не подняв его на поверхность.

— Значит, нам крышка?

— Ни в коем случае. Я же вам только что говорил — наши резервуары, в которых мы должны были доставить наверх два кубометра воды, кишащей монерами, пусты.

— Я по-прежнему не понимаю.

— Когда мы оставим здесь две чугунные болванки по тысяче килограммов каждая, «Крот» станет достаточно легким.

— Но…

— Не будете ли вы так любезны сформулировать мне закон Архимеда?

— Нет ничего проще: «На всякое тело, погруженное в жидкость, действует выталкивающая сила, пропорциональная весу объема вытесненной жидкости»[237].

— Превосходно. Известен ли вам объем «Морского крота»?

— Приблизительно десять кубометров.

— Ровно одиннадцать. То есть аппарат вытесняет одиннадцать кубометров воды. Из чего следует, что на него снизу вверх действует некая сила давления. Ее легко подсчитать, если вспомнить, что кубометр морской воды весит чуть больше тысячи ста килограммов. А имеете ли вы приблизительное представление, каков вес нашего снаряда?

— Судя по скорости погружения, он должен быть намного большим, чем масса вытесненной воды.

— Ошибаетесь, господин зоолог. Вернее, забываете об очень маленьком удельном весе алюминиевой бронзы. Несмотря на огромную толщину стенок, «Крот» весит всего тринадцать тонн.

— С чугунными чушками или без них? — спросил ассистент с необычайной живостью.

— Вместе с балластом.

— Но ведь болванки весят две тонны и, значит, сбросив их, он будет весить всего одиннадцать тонн, потому что, к счастью, в резервуарах нет воды! «Крот» весит всего одиннадцать тонн, следовательно, он может… может подняться со дна морского, всплыть как герметически закупоренная бутылка!

— Не спешите, господин зоолог, не спешите. Экий вы торопыга! Вы не учитываете веса аппаратуры, внутреннего убранства, резервуаров для воды, для сжатого воздуха, наконец, веса наших с вами тел… А все это вместе потянет минимум килограммов на пятьсот.

— Однако же, Мэтр, удельный вес морской воды по сравнению с пресной выше, по крайней мере на одну десятую, благодаря этому мы получаем выигрыш в подъемной силе.

— Вне всякого сомнения. Вес кубометра морской воды равняется одиннадцати сотням килограммов, то есть сила выталкивания должна, как вы говорите, превышать на шестьсот килограммов вес «Крота». Следовательно, аппарат, лишенный балласта, станет подниматься…

— Ах, Мэтр, зачем же вы медлите с нашим освобождением! Стоит только руку протянуть и…

— И, поднявшись на высоту ста пятидесяти — двухсот метров, «Крот», идущий вверх в соответствии с законом Архимеда, внезапно остановится, перевернется острием вниз и зависнет на своем тросе, как привязанный за ниточку воздушный шар. Вы забыли о тросе, господин зоолог! Этот кабель, его огромный вес, требует для подъема приложения значительной силы, которую придать ему может разве что машина.

— О Боже милосердный! — воскликнул, бледнея, зоолог, изведавший в течение последних часов все стадии отчаяния, надежды и страха.

— Что с вами?

— Теперь я слишком ясно вижу, что нам крышка, что мы действительно пропали!

— Во всяком случае, если не избавимся от троса.

— А это реально? Ах, Мэтр, приказывайте, я совершу невозможное! Даже если мне придется зубы себе сломать, ногти вырвать, руки стереть в кровь!.. Располагайте мной как инструментом, как машиной! Я повинуюсь, я все сделаю как вы скажете!