Гертруда Кирхейзен - Женщины вокруг Наполеона

• Название: Женщины вокруг Наполеона
• Автор: Гертруда Кирхейзен
• Жанр: Биографии и Мемуары

В многочисленных произведениях, летописях и мемуарах Наполеон Бонапарт представлен как выдающийся дипломат, политик и полководец. Мы предлагаем познакомиться с Наполеоном как с человеком недюжинного ума и сильной воли, жившим в вихре интриг и головокружительных страстей. Находясь у власти, Наполеон постарался окружить себя не только толпой друзей и приверженцев, но и плотной завесой таинственности. На страницах этой книги автор приподнимает для вас эту завесу. Вы узнаете о поражениях и победах Наполеона, но не на полях Ватерлоо и Аустерлица, а на линии фронта, проходящей через будуары европейских красавиц, где он, как и во всех разыгранных им сражениях, неизменно оставался самим собой – Великим Императором Франции.

Текст печатается по книге, выпущенной в 1892 году в Москве издательством «Заря».

Перевод: Л. Коган

---

В конце концов Жозефине не остается ничего, как только уступить его просьбам и мольбам. После прощального ужина с друзьями и с Барра в Люксембурге она 24 июня выезжает из Парижа вместе с Жюно, Мюратом и Жозефом Бонапартом, вся в слезах, точно навстречу величайшему несчастью. Победоносное чело Наполеона было уже увенчано лаврами Монтенотта, Миллезимо, Мондови, Лоди и Кремоны, так что путешествие Жозефины по Италии было сплошным триумфом для нее, и ей оказывались не меньшие почести, чем ее герою-мужу. Но все это не могло все же заменить ей ее милого, веселого Парижа. По счастью, в числе ее спутников нашелся один, который сумел рассеять ее печальное настроение. Этот любезный, веселый кавалер, владевший в совершенстве искусством обращения с любящими удовольствия дамами, был некто Ипполит Шарль. И Жозефина была весьма не прочь поразвлечься в дороге на свой манер с юным офицериком.

Наполеон же в это время в Италии ждал со страстным нетерпением того момента, когда он сможет вновь прижать возлюбленную к своей груди. Не один ревнивый намек проскальзывал в его письмах, но это больше для того, чтобы подразнить Жозефину, а не всерьез. Конечно, ему и в голову не могло прийти, что его жена ищет утешения в разлуке с Парижем в лице молодого Шарля.

Наконец она у него! Мармон встретил Жозефину в Турине и проводил ее в Милан, во дворец Сербеллони, где Наполеон встретил ее с распростертыми объятиями. Его горя как ни бывало, как только она вновь с ним, она, его единственная. Всепоглощающая страсть юноши, в первый раз полюбившего истинной любовью, прорывается с неудержимой силой; вместо упреков Жозефину встречает любовь, только любовь. Мармон говорит: «Когда Жозефина, наконец, приехала в Милан, генерал Бонапарт был очень счастлив. Он жил только для нее. Никогда еще не было примера более чистой, более искренней и сильной любви, когда-либо испытанной человеческим сердцем».

Но вскоре, в начале июля 1796 года, военные заботы или, скорее, Вурмсер вновь зовут его на поле битвы. Жозефина должна была немного позднее приехать в Верону, но гром орудий и пороховой дым заставили ее вернуться в Бресчиа. На этот раз разлука очень огорчила ее. Она плакала. Наполеон, страсть которого к Жозефине возрастала с каждым днем со времени ее приезда, утешал ее словами: «Вурмсер дорого заплатит мне за твои слезы!». И он сдержал свое слово.

«С глаз долой, из сердца, вон!» Как только Жозефина возвращается в Милан, она так же мало думает о своем муже, как и в Париже. Вокруг нее вскоре образуется кружок молодых, блестящих офицеров, которые несут свое поклонение к ногам супруги прославленного главнокомандующего. Все они были из того сорта молодых людей, которые способны вскружить голову кокетливой женщины. Мадам Бонапарт утопала в блаженстве и счастье. Ипполит Шарль был тоже постоянным гостем в палаццо Сербеллони. Как только Наполеон отвернулся, молодой фат тотчас же проник в дом и в сердце генеральши. Он был ловок и занимателен, был, что называется, славный малый, с неистощимым запасом острот и комплиментов прекрасным чувствительным дамам, – словом, один из тех приятных болтунов, которые не обладают знаниями, но зато обладают большой смелостью и всегда играют в салонах первые роли. По внешности он был очень мил и изящен, одет всегда тщательно и франтовато. Его темные глаза сверкали дерзко и самонадеянно и подолгу останавливались на стройной фигуре и миловидном лице Жозефины. Стендаль сказал однажды: «Умейте занять разговором женщину – и она ваша». Жозефина была одна из таких женщин, и молодой Шарль без труда одержал над ней победу.

Вся армия, весь город знали об этой связи так еще недавно вышедшей замуж мадам Бонапарт и об ее равнодушии к своему мужу. Только Наполеон в своей любви был спокоен и доверчив. Он один считал все слухи насчет Жозефины низкой клеветой. Ведь она же любила его! Как могла она, такая добрая, такая кроткая, такая добродетельная, быть неверной? Обманывать его, который так бесконечно любил ее, с каким-то фатом? Нет, это казалось ему невозможным.

Но слухи, которые доходят до него, принимают все более и более осязательные формы. Его адъютант, его братья, его мать, его сестра, – все своими сообщениями «кстати» вливают медленно, но верно страшный яд ревности в его до сих пор доверчивое сердце. Вновь ужасные предчувствия овладевают им, как тогда, когда он так долго и безнадежно ждал Жозефину в Милане. Но на этот раз эти предчувствия еще тягостнее, еще неотвязнее, потому что для них есть основание. Жозефина не пишет. Почему? Ведь ей же совершенно нечего делать. Неужели-таки у нее есть любовник? Жестокая! Теперь им уже по-настоящему овладевает ревность. Хотя она просвечивает в его письмах еще робко и как бы в шутку, чтобы не обидеть напрасно своего идола, но все же он пишет ей из Вероны 17 сентября: «Прощай, моя обожаемая Жозефина. Однажды ночью я распахну двери твоей спальни, как ревнивый любовник, и в следующий момент я буду в твоих объятиях. Тысяча самых пламенных поцелуев».

Наконец-то после томительного молчания длинные письма от нее! Его, изнывавшего в страстной тоске, эти письма повергают в счастливый экстаз. Постоянные тревоги и трудности войны уложили его больного в постель, и он фантазирует в лихорадочном бреду. Но слова Жозефины для него бальзам, хотя они еще усиливают его лихорадку. «Я получил твои письма, я прижимал их к своим губам и к своему сердцу, и горя разлуки, тысячи миль расстояния как ни бывало! В эту минуту я видел тебя около меня, но не капризную, не недовольную, а кроткую и нежную, всю проникнутую той добротой, которая составляет качество только моей Жозефины. Это была мечта! Суди, могла ли она исцелить мою лихорадку».

Так писал Наполеон. Письма Жозефины, наоборот, были очень сдержанны. Они не могли удовлетворить страстно влюбленного. Он не находил в них ответа на те пламенные чувства, которые пожирали его горячее корсиканское сердце. «Твои письма холодны, точно им по пятидесяти лет, – жалуется он, – они пристали тем, кто переписывается после пятидесяти лет супружеской жизни. В них только дружеские чувства поздней поры жизни. Фуй, Жозефина!.. Это нехорошо с вашей стороны, это прямо зло. Что же вам остается теперь, чтобы сделать меня совершенно жалким человеком? Разлюбить меня? Но вы уже и так меня больше не любите. Возненавидеть меня? Я этого даже желаю, потому что все унизительно, кроме ненависти…» И все-таки снова мы слышим неустанный язык любви: «Тысячи, тысячи поцелуев, таких же нежных, как моя любовь!».

Но его любовь утратила уже доверие. Его сердце полно беспокойства и небезосновательных подозрений, и несколько дней спустя он вновь высказывает те же жалобы на равнодушие и молчание Жозефины. Гневом, горем, иронией, любовью и страстью полно его письмо к ней, написанное 13 ноября также из Вероны. «Я совсем не люблю тебя, напротив, ты мне ненавистна. Ты дурна собой, взбалмошна, глупа, гадка. Ты не пишешь мне ни строчки. Ты не любишь своего мужа. Ты знаешь, как радуют его твои письма, и ты не можешь написать ему несколько строк!

…Что, однако, делаете вы целый день, мадам? Какие важные дела отнимают у вас все время, что вы не можете написать вашему преданному, доброму другу? Какая новая склонность вытесняет и душит ту нежную и постоянную любовь, которую вы ему обещали? Кто этот прекрасный новый возлюбленный, которому вы посвящаете все свое время, который, как тиран, берет все ваши дни и мешает вам заняться немного вашим мужем? Жозефина, берегитесь! В одну прекрасную ночь дверь с силой распахнется – и я буду стоять перед вами!

…Правда, милый друг, я страшно беспокоюсь, не получая от тебя известий. Напиши мне скорее, испиши четыре страницы милыми словами, которые наполнили бы мое сердце любовью и счастьем. Я надеюсь, что вскоре буду иметь возможность заключить тебя в объятия, и тогда я покрою тебя миллионом поцелуев, более жгучих, чем под экватором».

Действительно, вскоре ему представилась возможность увидеться с Жозефиной. Упоенный победой, покрытый пылью и копотью сражений, вернулся Наполеон из Арколя в Милан, чтобы за все перенесенные опасности, за все труды и лишения получить самую сладкую награду из рук своей единственной возлюбленной. С сильно бьющимся сердцем, как ураган он влетает по ступеням к ее покоям, чтобы с криком счастья броситься к ее ногам. Горькое, ужаснейшее разочарование ожидало его! В замке была полная тишина. Никто не откликался на его отчаянный зов: «Жозефина! Жозефина!». Она, к которой он прилетел бы на крыльях, если бы мог, – она была далеко, она была в Генуе! В Генуе, – там, где был Ипполит Шарль. На этот раз Наполеон понял все. У него не оставалось больше сомнений.

Убитый горем, пишет он ей тотчас же: «Я только что приехал в Милан, я стремлюсь в твой дом, я все побросал, чтобы видеть тебя, чтобы прижать тебя к своей груди!.. И тебя нет здесь… Ты веселишься в городах, где дают празднества. Ты уходишь, когда я прихожу. Тебе больше нет никакого дела до твоего Наполеона. Твоя прихоть заставила тебя полюбить его, и твое непостоянство сделало тебя равнодушной к нему. Несчастье, обрушившееся на меня, чудовищно. Я не заслужил его…