Бидия Дандарон - Избранные статьи; Черная Тетрадь; Материалы к биографии; История Кукунора Сумпы Кенпо

• Название: Избранные статьи; Черная Тетрадь; Материалы к биографии; История Кукунора Сумпы Кенпо
• Автор: Бидия Дандарон
• Издательство: Евразия
• Жанр: Буддизм
• Год: 2006
• ISBN: 5–8071–0204–5

Бидия Дандарович Дандарон (1914–1974) — известный буддийский философ, ученый — тибетолог и религиозный деятель, наследник древней буддийской традиции, восходящей к Будде Шакьямуни. Ему принадлежат исследования базовых положений философии буддизма, переводы сочинений авторитетных тибетских ученых — буддистов XVIII в. и практических текстов буддийской тантры. В настоящее издание включены статьи по основополагающим проблемам теории и практики буддизма, перевод сочинения тибетского ученого Сумпы Кенпо «История Кукунора» и последнее неоконченное сочинение Б. Д. Дандарона «Черная Тетрадь», содержащее размышление автора о судьбах народов и о нравственных проблемах современности сквозь призму философии махаяны. Книгу завершает собрание материалов к биографии Б. Д. Дандарона. Издание представляет интерес для религиоведов, историков, философов и для всех, интересующихся буддизмом.

---

Лхасан официально объявил, что Шестой Далай — лама Цаньян Гьяцо не является перерожденцем Далай — лам и по этой причине выслал его вместе со старшим сыном Сангье Гьяцо в район Кукунора, где непризнанный Далай — лама Цаньян ГЬяцо умер в 23–летнем возрасте (1706)[388]. Через год Лхасан выдвинул на Львиный трон Дэпунского монастыря [Брайбун] своего кандидата в Далай — ламы Мёнву Еше Гьяцо. По предсказаниям святых и оракулов Тибета, именно он должен был занять престол Далай — ламы. Из тибетских источников известно, что Еше Гьяцо был принят как святой, который в это время должен был занять место Далай — ламы[389]. Но через год, т. е. в 1708 г..

было объявлено о появлении Седьмого Далай — ламы Галсана Гьяцо в Литане. А назначение Еше Гьяцо население Тибета встретило недоброжелательно, считая это вопиющим нарушением традиции.

На рубеже XVII‑XVIII вв. на политической арене Центральной Азии выдвинулся ойратский хан Цэван — Рабдан. Маньчжурские завоеватели, как уже было отмечено, мечтали подчинить себе Джунгарию, но встретились с огромными трудностями. Решить эту задачу прямым завоевательным походом они не могли ввиду необеспеченности тыла в Халхе, еще не преодолевшей политический и экономический кризис, вызванный вторжением Галдан — Бошокту, а также из опасения вызвать вмешательство России. Джунгария продолжала оставаться самостоятельной. Верховная власть в ханстве после Галдана перешла к Цэван — Рабдану. В начале Канси пытался подкупить Цэван — Рабдана и подчинить себе этот непокорный край. Но ойратский хан упорно отклонял все попытки Канси. Провал дипломатических маневров Канси и нежелание Цэван — Рабдана подчиниться чужеземному господству и делало неизбежным возобновление войны между цинским Китаем и джунгарским ханством. Готовясь к войне, обе стороны были заинтересованы в привлечении Тибета на свою сторону, учитывая, что ламаистская религия имела колоссальное влияние во всех районах Монголии. По данным тибетских источников, Лхасан в это время вел разведывательную работу в Джунгарии[390]. У И. Я. Златкина указано, что "Цэван — Рабдан в 1708 г. направил шеститысячный отряд во главе с Цэрэн — Дондубом в горы Куэн — Луня. Преодолев труднопроходимые перевалы, ойраты проникли в Тибет. Князья, высшее духовенство и население Тибета не оказали им сопротивления и признали себя подданными Цэван — Рабдана"[391]. По сведениям же, сообщаемым Чахаром Лобсан — Цултимом, Цэван — Рабдан собрал трехтысячную армию под командованием своего двоюродного брата тайчжи Цэрэн — Дондуба. Эту армию он направил в Тибет против Лхасан — хана, но так как она не могла пройти через Кукунор, то вошла в Тибет, перевалив через Куэн — Лунь. В первых столкновениях с войсками Лхасана в районе озера Нагдэн ойратские войска потерпели поражение, но затем, получив подкрепление, они одержали ряд побед над армией Лхасана. В том же году они захватили Лхасу и овладели дворцом Потала[392]. Лхасан — хан был схвачен и убит. В 1718–1719 гг. джунгарские войска распространились по Тибету и дошли до города Шигацэ. Они разрушали монастыри, принадлежащие красношапочным и другим нецзонхавинским сектам, и истребляли близких Лхасан — хану лиц. Однако ойратские войска Цэрэн — Дондуба не только не трогали желтошапочников и их монастыри, но, напротив, помогали им оправиться от разрушений, причиненных войнами. Джунгария хотела этим показать, что она как бы ведет священную войну за торжество желтой церкви, за честь Далай — ламы, оскорбленную Лхасан — ханом в лице Шестого Далай — ламы. Поэтому они усердно восстанавливали порядки в таких центрах желтошапочников, как Сэра, Дэпун (Брайбун), Галдан.

Потеря союзника в Тибете в лице Лхасан — хана и военные успехи Цэван — Рабдана заставили маньчжуров форсировать подготовку к войне против Джунгарского ханства.

В 1719 г. Канси отправил в Тибет армию, но она потерпела поражение от ойратских войск. Тогда Канси снарядил четыре новые армии, насчитывавшие примерно сто тысяч китайцев и маньчжуров, а также около тридцати тысяч монгольских кавалеристов. На этот раз армия цинского правительства одержала ряд побед над войсками Цэван — Рабдана и вступила в 1720 г. в Лхасу. К 1721 г. китайская армия полностью освободила Тибет от ойратов и вернула страну под власть маньчжуров.

Учитывая, какую неоценимую роль может играть желтая религия в борьбе за окончательное овладение Монголией, Цинская династия приложила много усилий к тому, чтобы Далай — ламами становились послушные ей лица. С этой целью в 1720 г. Канси издает указ доставить из Амдо в Лхасу тринадцатилетнего Седьмого Далай — ламу Галсана Гьяцо и водворить его на Львиный трон Дэпуна и Поталы. Ему были устроены небывалые по пышности проводы от Амдо до Лхасы.

Цэван — Рабдан, потерпев поражение в Тибете, вошел в тайное соглашение с правнуком Гуши — хана Лобсан — Тэндзином, мечтавшим с помощью ойратов ликвидировать маньчжурскую оккупацию Тибета и подчинить последний своей власти. Поводом для антиманьчжурского выступления кукунорских князей послужил конфликт между китайскими чиновниками и князьями в Лхасе во время торжества по случаю возведения Седьмого Далай — ламы. На этих торжествах, как указывает Кёнчог Гьялцэн, маньчжуры веля себя вызывающе, пренебрегали пиром, зажигали курительные палочки от светильника, поставленного перед статуей Большого Чжо[393], и т. д. Присутствовавшие при этом кукунорские князья и нойоны были, естественно, возмущены, что и было использовано партией Тэндзин — вана (Лобсан — Тэндзина)[394].

Кроме того, в том же 1720 г. Канси созвал новый съезд кукунорских князей, на котором были уточнены границы их владений, причем их заставили выделить земли для китайских военно — земледельческих поселений и принять пекинских чиновников в аппараты управления княжествами. Князья Кукунора усмотрели в этих мероприятиях подготовку к ликвидации их автономии. Все это разжигало дух протеста потомков Гуши — хана против императорского двора Китая.

В этом же направлении действовал Канси по подготовке к большой войне против ойратов, в связи с чем на халхаские, ордосские и другие монгольские владения налагались все более тяжкие поборы и повинности, разорявшие население и способствовавшие росту недовольства масс.

Используя недовольство народа, знати и князей, партия Тэндзин — хана решила выступить против маньчжурского господства. На съезде кукунорских князей в Цаган — тологое Лобсан — Тэндзин изложил свой план свержения власти цинского императора. Но среди князей произошел раскол и некоторые из них предпочли остаться на стороне маньчжурских властей. Однако, несмотря на это, в 1722–1723 гг. в Кукуноре вспыхнуло восстание. На помощь восставшим прибыли войска от Цэван — Рабдана. Из Кукунора были изгнаны маньчжурские чиновники. Однако император Юн — Чжэн направил в Кукунор крупные военные силы и в конце 1723 г. подавил восстание, захватив при этом в плен мать и сына Лобсан — Тэндзина. Сам Лобсан — Тэндзин бежал в Джунгарию к Цэван — Рабдану. В 1727 г. маньчжуры ликвидировали хошутское ханство в Кукуноре, потомки Гуши — хана были лишены наследственной ханской власти над Кукунором, каждое отдельное княжество стало непосредственно подчиняться цинской администрации[395]. Следует отметить, что в Кукунорском восстании принимали участие ламы некоторых крупных монастырей Амдо. По этому поводу Чахар Лобсан — Цултим пишет: "Некоторые ламы из амдоского монастыря Сэр — Сумба организовали войско и ограбили город Чжайсен — Чин. Рабчжамба и другие из указанного монастыря со своими отрядами присоединились к кукунорскому Тэндзин — чинвану. В 1722 г. успешно воевали против Китая ойраты. Потом китайцы пустили огонь в монастырь Сэр — Сумба и сожгли двадцать храмов вместе со всеми иконами и другим имуществом".

В год Дерева — Дракона (1723) несколько лам во главе с Парин — Чойчже из монастыря Гонлун призвали отнестись мягко к китайским войскам, но отдельные ламы, не послушав их совета и встав во главе войска, вели сражение с китайскими войсками, в результате чего погибли все взрослые и подростки старше десяти лет. Военачальники китайской армии Няр — ёу и Ёу — тэу приказали своим войскам сжечь Гонлун, и от пожара сильно пострадали Чусан — Ринпоче (Chu‑bzang‑rin‑po‑che) и Три Драгоценности религии. В монастыре Кумбум было убито более сорока лам[396]. После восстания 1727 года император Юн — Чжэн издал указ, согласно которому число лам в кукунорских монастырях не должно превышать трехсот человек. Однако в 1729 г. вышел указ Юн — Чжэна о восстановлении амдоских храмов, особенно монастыря Гонлун, за счет казны.

Между тем в Лхасе было составлено новое правительство. В него были назначены: премьером — Канченнай с маньчжурским титулом байса, вторым министром — Дорже Гьялпо, имевший одинаковую власть с премьером, и министрами — Набо — Лобсан и Лонбанэ. Последние считались помощниками первых. Назначен был также "малый министр" Полха — тайчжи (полное его имя Полха — тайчжи Сонам — добче)[397].