София Блейк - Невеста. Шлюха

• Название: Невеста. Шлюха
• Автор: София Блейк
• Жанр: Современные любовные романы

Если вы тут ждете, что сейчас я начну расписывать, как я раздвигала ноги, как захлебывалась спермой, и какой это кайф — быть желанной всеми куртизанкой, то дальше вам лучше не читать. Если вы хотите всплакнуть над судьбой бедной девушки, которую судьба толкнула на панель, то скорее закройте эту книгу и забудьте о ней.Я написала все, что вы сейчас читаете, только с одной целью — рассказать правду. Там, где я считаю, что важно писать о сексе, я буду о нем писать. Если я решу, что время вспомнить о милосердии, я вспомню о нем. Но когда я буду писать о жестокости и унижении, не думайте, что я хочу вызвать вашу жалость. Просто так было, и я не желаю грешить против истины, либо утаивать что–нибудь для того, чтобы потом это утаенное копошилось во мне.

---

Вокруг догнивала перестройка, медленно умирал мой отец, а я думала, что самое главное в мире — это его изменчивость, и что важно научиться правильно менять себя: тело совершенствовать спортом, мозги книгами, а лицо — правильным уходом и макияжем. И тогда все вокруг тоже должно поменяться к лучшему. Удивительно позитивное мышление для девочки из городка, где половина мужиков к тридцати становились алкашами, а их женщины, измученные бедностью и абортами, к тому же возрасту безвозвратно теряли привлекательность.

В городе у нас было несколько предприятий, где работало почти все население: хлебозавод, молокозавод, фабрика по производству спичек и большой целлюлозный комбинат, который загаживал реку, несмотря на многочисленные статьи, которые в последнее время появлялись в огромном количестве, но ничего никогда не меняли.

Вообще, эта неизменность жизни в провинции, столь ностальгически воспеваемая в литературе, на мой взгляд, обманчива. Изменения как раз происходят, и непременно к худшему… Мое поколение выпускников практически не могло устроиться на работу, несмотря на рабочие специальности, полученные в последних классах. Я, к примеру, оператор автоматизированных систем управления каких–то там технологических процессов. Возможно, в этом был бы какой–то смысл в былые советские времена, но теперь предприятия в области неуклонно сокращались, люди переставали получать свои законные зарплаты, но все равно держались за рабочие места, по инерции надеясь на государство, которое раньше их кормило и хоть как–то защищало от голода, холода и болезней. Но время совкового равенства навсегда кануло в прошлое, и жизнь сдавала новые карты под названием «ваучеры». Я держала в руках эти солидные на вид бумажки, безуспешно размышляя, в какую игру с ними можно сыграть. В последние годы папиной жизни я старалась много с ним разговаривать, понимая, что его скоро не станет, и надеясь, что внимательно слушая его, я узнаю какие–то новые и сокровенные тайны, помогающие жить. Так вот, он говорил, что всегда из любой ситуации находятся по меньшей мере три выхода, и надо напрягать извилины, чтобы углядеть наилучший. Экая банальность, скажите вы, и будете неправы, потому что в последующей жизни я убедилась: большинство людей ведет себя так, будто выход всегда один. Это еще называется «плыть по течению». Так вот, по течению плыл, допустим, Гекльберри Финн, а большинство моих сограждан не столько плыло, сколько смывалось, как сами знаете что из туалетного бачка.

Я осматривалась вокруг себя и видела, как люди стараются вывернуться из надвигающейся безысходности. Наиболее предприимчивые открывали свои закусочные или кафе, ездили в Польшу и Турцию за шмотками, перепродавали пиво и колбасу, гоняли подержанные машины из Германии. Для всего этого надо было обладать хотя бы небольшим начальным капиталом, навыками и связями, которых у меня не было. У меня вообще ничего не было, кроме весьма заурядного личика, стройных ног и стремления выбраться из трясины, в которой барахталось население нашего городка. Вдобавок, у меня были проблемы с сексом. Точнее, с его отсутствием.

*.*.*

В нашем городке, где едва набиралось пятьдесят тысяч жителей, все знают почти всех. Я, подражая героиням книг, очень хотела превратить свою жизнь в роман. Только вот в романе рядом с достойной девушкой рано или поздно появлялся ну пусть не принц, пусть даже не герой-любовник, но хотя бы интересный человек, личность, заслуживающая того, чтобы о нем написать. Что ж, я общалась с мальчиками в школе, со спортсменами на тренировках и сборах, значит, тоже должна о них что–то рассказать.

Мишка был старше меня на полтора года, он как раз собирался в армию, и он очень хотел, чтобы я его дождалась. Вся история с ним — это рассказ о гуляниях в обнимку, поцелуях и его откровения о том, как он бухал и дрался. И вовсе не потому, что он был таким порочным — он как раз отличался спокойным и рассудительным характером — а просто вся эта болтовня о разборках и оторванных дружках, которые трезвыми вообще не бывают, была правильной, так надо было говорить со своей девушкой. А вот если бы он заговорил о Булгакове, или пригласил бы меня послушать симфонический концерт, то я и сама сочла бы его ненормальным. Конечно, тогда — не сейчас. А в те годы, несмотря на всю мою начитанность, я вполне спокойно воспринимала его глупые речи, даже пару раз он при мне нюхал клей, но вокруг почти все частенько нюхали «Момент» или растворитель, и я знала, что это нормально для моих сверстников. Все–таки, если бы я любила его, я вела бы себя иначе, но мне было легче наблюдать и изучать мой мир, а не бороться за Мишкино перевоспитание, и причина заключалась в моем знании: нам не суждено состариться вместе. Не могу ничего плохого сказать о Мишке — он, в сущности, добрый парень, и, возможно, он был бы рядом со мной в самые страшные годы — если бы его не призвали. Но именно с ним я сделала вывод, что верить словам моих ровесников нельзя.

А папа мне говорил, что женщина будет счастлива только с тем человеком, у которого есть Слово. Прошло много лет после папиной смерти, но я и сейчас думаю, что он прав.

Слово Мишки я оценила после ночи на старый новый 1992 год, когда он стал моим первым мужчиной. Дело было у меня дома, куда он меня проводил после посиделок с общими приятелями. Мишка, конечно, думал, что это его неотразимый напор пробил мою оборону, но я сама создала всю ситуацию, в частности, выбрала свою комнату, от которой было несколько шагов до маминой спальни. То есть, я боялась, что вдруг что–нибудь пойдет плохо, и тогда мне будет, куда бежать, и Мишка не сможет держать меня силой у меня же дома. В принципе, это было благоразумно, поскольку до этого я уже несколько раз видела сумасшедшие мужские глаза, в которых полыхающая жажда излить семя, начисто высушивает здравый смысл.

Впоследствии я поняла, что умные девочки, выбирая своего первого мужчину, должны находить человека постарше, опытного, увлеченного ими настолько, чтобы их первый опыт сопровождался присутствием чуткого и мудрого наставника. Этот человек раскрыл бы их трепетное тело без суеты и боли, помог бы преодолеть робость и подготовить к неизбежному. Но откуда мне было взять подобного наставника в Полесске? И я надеялась, что Мишка все–таки окажется таким, как мне представлялся — любящим меня парнем, не суетливым и хладнокровным настолько, чтобы не испакостить мою первую ночь с мужчиной. Нет, я не любила его, выбрала на эту роль умышленно, но, по крайней мере, я была увлечена, и мне не пришлось пережить расставание с девичеством в каком–нибудь грязном подвале, парадном или на чердаке, окруженной толпой глумливых подростков, как многим сверстницам, мечтавшим о чистой и светлой любви. И те, кому они доверяли, крали их любовь и пускали по кругу, а я не доверяла Мишке полностью, а поэтому подготовилась, как смогла, и все прошло на удивление хорошо.

— Сонечка, малышка моя, — проговорил мой первый мужчина, прикасаясь к моему телу, покрытому пупырышками от волнения. — Я так долго ждал этого. Я люблю тебя.

— И я тебя люблю, — ответила я. — Иди ко мне, только не торопись.

Он сдерживал свою страсть ко мне, а оттого дрожал, как щенок, поэтому я тоже начала дрожать, будто в комнате стоял такой же мороз, как за окном. Наши раздетые тела дрожали в унисон, когда мы обнялись, и я почувствовала его горячий столб, прижатый к моему животу. Мне стало интересно, и я начала водить по нему пальцами, до этого я никогда не доводила мужчину до оргазма, и я испугалась, что делаю что–то не то. Мишка совершенно мне не помогал. Его бил озноб, он стонал от моих прикосновений, но я чувствовала, что ему приятно.

— Я не выдержу, — вдруг сказал он. Его глаза дико сверкнули в темноте, и он перевернул меня на спину.

Я послушно раздвинула ноги, чтобы ему было удобнее, но он все никак не мог попасть в меня, а я только чувствовала, что он тычется неловко своей горячей плотью и начинает все больше нервничать.

— Не спеши, не торопись, — повторяла я, гладя его спину, но почему–то направить его самой не догадывалась.

Мишка спохватился, помогая себе рукой, нашел таки мой узкий вход и сильным толчком вторгся туда. Я же от внезапной боли стала отползать, пока не уперлась головой в спинку моей старенькой кровати. Но Мишка вцепился в меня, совершенно обезумев, вколачивая раз за разом свой полыхающий отросток, он не обращал внимания на скрип и на мои стоны, пока не забился в конвульсиях и не кончил. К счастью, этот мучительный для меня момент продлился менее минуты, после чего Мишка обмяк и стал целовать меня нежно, как мне и хотелось.

Я поняла, что все уже произошло, сползла немного ниже, чтобы моя голова и спинка кровати не соприкасались. Ноги мои по-прежнему были расставлены, но я успокоилась и даже подумала, что вот бы неплохо получить удовольствие, ради которого люди и занимаются сексом. Мишкин член все еще находился у меня внутри, но я не испытывала ничего, кроме легкого пощипывания, как от ссадины. Потом я поняла, что Мишка просто был молод и силен, а тогда, ощутив, что он снова задвигался во мне, я подумала, что так и надо, и старательно пыталась почувствовать что–то приятное. Вскоре мой первый любовник снова излил в меня семя, но я так и не испытала никаких особенных эмоций.