Владимир Козлов - 1986

• Название: 1986
• Автор: Владимир Козлов
• Жанр: Роман
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-90572-012-3

Владимир Козлов – автор семи изданных книг в жанре альтернативной прозы (в т. ч. знаменитой трилогии «Гопники» – «Школа» – «Варшава») и трех книг нон-фикшн (о современных субкультурах), сценарист фильма «Игры мотыльков». Произведения В. Козлова переведены на английский и французский языки, известны европейскому читателю.

Остросюжетный роман «1986» построен как хроника криминального расследования: изнасилована и убита девушка с рабочей окраины.

Текст выполнен в технике коллажа: из диалогов следователей, разговоров родственников девушки, бесед ее знакомых выстраивается картина жизни провинциального городка – обыденная в своей мерзости и мерзкая в обыденности.

Насилие и противостояние насилию – два основных способа общения людей с миром. Однако в центре повествования – не проблема жестокости, а проблема смирения с жестокостью. Покорности насилию.

Автор преодолевает догмы, взламывает условности. При этом действительность не объясняется и даже не описывается – она фиксирует и изображает сама себя: в меняющихся ракурсах и повторяющихся коллизиях, в отдельных штрихах и частных деталях. Писатель лишь поворачивает объектив, меняет линзы и наводит резкость на избранный объект.

---

– Есть кто-нибудь?

Дом был покрашен в красно-коричневый цвет. У крыльца валялся топор. Возле собачьей будки стоял чугунок с объедками. Гремя металлической цепью, из будки выскочил пес, загавкал. Цепь была короткой, до калитки не доставала. Пес, пытаясь дотянуться до Сергея с Юрой, встал на задние лапы, продолжал злобно рычать и гавкать.

– Ладно, пошли отсюда, – сказал Сергей. – Пусть их всех участковый опросит.

* * *

Ржавые металлические гаражи почти примыкали к стене завода. Юра и Сергей прошли в щель между двумя. За гаражами валялся старый матрац с вылезшими пружинами, на нем сидели три пацана лет по семнадцать – восемнадцать, пили «Жигулевское» из бутылок с желтыми этикетками. У соседнего гаража болтался на куске проволоки, привязанной к двум деревьям, повешенный кот.

Пацаны, продолжая пить пиво, молча глядели на следователей.

– Ваша работа? – Сергей кивнул на кота.

– А какое пизде дело? – сказал один, рыжий, веснушчатый, со шрамом на лбу. Остальные захохотали.

Сергей резко схватил его за руку. Бутылка упала на землю, пиво разлилось по сухой траве, вспенилось. Заломив пацану руку, Сергей швырнул его на землю, коленом надавил на спину.

Другой пацан разбил бутылку о гараж, прыгнул на Юру с «розочкой». Юра уклонился, поймал его за запястье. Пацан разжал пальцы. «Розочка» упала в траву. Юра сбил парня с ног. Третий пацан молча смотрел, продолжая потягивать пиво. Сергей несколько раз ударил «своего» пацана кулаками, поднял глаза на третьего:

– Ты тоже хочешь?

– Не, спасибо…

* * *

Пацан, которого отдубасил Сергей, сидел на корточках, прижавшись к забору.

– Думаешь, я не найду, как до тебя доколупаться? – спросил Сергей. – Думаешь, я не найду?

Пацан пожал плечами.

– В каком, ты сказал, училе, в тридцать восьмом? «Мастаков» бил? Смотри на меня и отвечай. «Мастаков» бил? Нет?

Пацан молчал.

– Еще раз спрашиваю: бил?

– Ну, может, один раз…

– А ты понимаешь, что это значит? Я сейчас могу пойти к нему, он заяву пишет, и все – ты садишься. На год или два. Секешь?

Пацан растянул разбитые губы в улыбке.

– А на понт меня брать не надо. Я знаю эту бодягу. Побои он не снимал, так что ни хера не докажешь. И мастаков бьют все, никто никаких тебе заяв писать не будет. Им жизнь дорога…

Пацан опять улыбнулся. Сергей ударил его кулаком в живот. Пацан сполз по забору еще ниже, сел на кучу засохшего говна.

Рядом Юра разговаривал с остальными.

– …Я не говорю, что это вы. Я вообще вас про другое спрашиваю. Вдруг вы слышали, что кто-то хвастался на районе – мы, типа, бабу… Вечером, шла одна с Ямницкого…

– Нет, не говорил никто такого… Я не слышал.

– Ну что? – Сергей повернулся к Юре.

– Ничего.

– Ладно, пошли отсюда. Бесполезно с ними говорить…

Сергей и Юра вышли из-за гаражей. Вокруг «Урала» сгрудились пацаны по восемь – десять лет. Один пытался открутить зеркало. Увидев Сергея и Юру, пацаны разбежались.

* * *

«Урал» ехал по неасфальтированной улице в частном секторе. Впереди из калитки вышла старуха с растрепанными седыми патлами, в грязном фланелевом халате, выплеснула помои из таза на середину улицы.

– Старая манда, – прокомментировал Сергей.

– Какой номер дома, не помнишь? – спросил Юра.

– Девятнадцатый.

Юра остановил мотоцикл. У соседнего дома на лавке сидел дед в кепке, армейских галифе и сапогах, с беломориной в зубах.

Юра и Сергей сняли шлемы. Дед покосился на длинноватые волосы Юры, пробурчал под нос:

– Сход усех папоу, етить твою господа бога мать…

Юра и Сергей зашли в калитку.

* * *

– Ой ты господи божа мой, ой голубка ты моя! – причитала мать убитой девушки, сидя на диване.

На столе стояла бутылка мутной самогонки, тарелка с нарезанным водянистым соленым огурцом и еще одна с кусками сала.

– Выпьете? – спросил отец. Он был в голубой облезлой майке с пятнами, из разреза торчали седые волосы.

Юра и Сергей, сидящие на стульях у двери, покачали головами.

– Расскажите, что вы знали про Свету, – сказал Сергей. – Про подруг, про парней – если с кем-то ходила…

– Вы знаете что? Я на лентоткацкой работаю. У меня работа такая тяжелая, что я даже в туалет отойти не могу, вы знаете что? Ой ты господи божа, ой ты голубка моя… – Она опять стала плакать.

Сергей повернулся к отцу.

– А вы знали ее подруг? С кем дружила, с кем училась вместе – в школе там, в одном классе?

Отец тупо глянул на Сергея стеклянными глазами, взял рюмку, налил самогонки.

– Ну, за упокой твою душу…

Он поднял рюмку, она выскользнула из пальцев, упала на стол. Водка разлилась по клеенке, прорезанной в нескольких местах.

– Блядь… – Отец снова потянулся к бутылке.

– С Танькой она дружила, – сказала мать. – С двадцать второго дома, через дорогу… С первого класса в одном классе…

– А на Ямницком был кто-то у нее? – спросил Сергей. – Она ж с Ямницкого шла…

– На Ямницком – Ленка Карпович… Но они не особо дружили, только класса с девятого или с десятого… Ой ты голубка моя, ой ласточка моя, ой ты божа, забрал у меня дочечку мою родную…

Мать продолжала плакать. Отец выпил рюмку, взял с тарелки кусок огурца, начал жевать. Рассол стекал по подбородку.

* * *

Таня из двадцать второго дома – веснушчатая, с длинной русой косой – была одета в синие спортивные штаны с белой полосой и красный свитер. Большую часть комнаты занимала печь, под побелкой видны были трещины и заплатки.

– …Мы уже сейчас особо не дружили. У нее ну вроде интересы свои, у меня – свои… Я в институт готовлюсь, хочу в наш пед, на филфак, а она… Ну, в общем, после восьмого она не училась особо. До восьмого была хорошистка, а потом – одни тройки, редко – четверка…

– А что тогда ей было интересно, если не учеба? – спросил Сергей. – Пацаны?

Таня пожала плечами.

– Ты понимаешь, что случилось? – Сергей взял Таню за руку, глянул ей в глаза. – Ты понимаешь, что ее убили? Изнасиловали и убили. И если ты сейчас нам сможешь что-то рассказать – с кем она встречалась, с какими пацанами, с кем ходила, с кем спала… Ты ж не малая, в десятом классе, все должна понимать… Мы тут не в игрушки играем. Если б не это, если б не убийство, нас все это бы не волновало, поняла? Нам до жопы, с кем кто ходит, кто кого… Ты, в общем, поняла. И тебе не десять лет, не надо притворяться, что не понимаешь…

По Таниной веснушчатой щеке стекла слеза. Она вытерла ее рукавом.

– Ну, я сказала, мы не были уже такие близкие подруги… Можно сказать, вообще не подруги, я ж говорю… Так, соседи, иногда ходили вместе в школу и из школы…

– Но она хоть что-нибудь тебе рассказывала? – спросил Юра. – Сколько вам идти до школы? Минут двадцать?

– Да, пятнадцать – двадцать…

– И вы что, всегда молчали? Или говорили только про учебу? Ты ж сказала, что учеба ей была до лампочки…

– Про учебу в основном… Ну, про одежду – что себе купили или сшили… Ну, рассказывала что-то иногда…

– Отвечай конкретно на вопрос, – перебил Сергей. – С кем она ходила, с какими пацанами?

– Точно она не говорила. Знаю, с Ямницкого был пацан. И с Рабочего – один или два. Но они старше, чем мы, года на три-четыре… Я не помню точно, как зовут…

– А наглядно знаешь?

– Может, одного… Я ее с ним видела… Давно еще, зимой.

– Ты попробуй вспомнить лучше, ладно? Может, надо нам с тобой поездить по району, чтобы ты его нам показала…

* * *

– Ну, дурила мандаватая… – Сергей покачал головой, надул губы. – Ничога не знаю, ничога не знаю…

– Не расстраивайся. Завтра, может, в школе что-нибудь узнаем…

– Завтра будет завтрашнее. А сегодня надо еще к судмедэксперту успеть…

Юра ударил ногой по педали стартера. Сергей сел сзади. Мотоцикл отъехал. Из-за заборов на него глазели пацаны, расхристанные тетки в халатах, дед в телогрейке и шапке-ушанке.

* * *

В кабинете судмедэксперта – без окон, два на два метра – уместились только стол, стул и застекленный шкаф. На столе валялись бумажки, стояли подставки с пробирками. Юра с Сергеем втиснулись между столом и шкафом. На полках тоже были бумажки, пробирки, книги с закладками и сувенир – крейсер «Аврора» на деревянной подставке.

Судмедэксперт – маленький, в съехавших на нос, забрызганных чем-то белым очках, с зачесанными на лысину волосами – монотонно читал по бумажке:

– …Смерть наступила в результате удушения, предположительно – при помощи косынки. На теле обнаружены следы побоев… – Он остановился, взял из пачки «Гродно» сигарету, хлопнул ладонью по бумагам, нащупывая зажигалку. – Курить будете?

– У нас свои, – ответил Юра.

Судмедэксперт кивнул, взял зажигалку, прикурил. Его пальцы слегка дрожали.

– …Гематомы в области головы и лица, – продолжал он читать. – Во влагалище обнаружена сперма…