Константин Крылов - Русские вопреки Путину

• Название: Русские вопреки Путину
• Автор: Константин Крылов
• Жанр: Политика

Константин Крылов – популярный российский публицист и политолог, главный редактор сайта Агентства Политических Новостей и журнала «Вопросы национализма», один из идеологов национал-демократического движения.

Произведения Константина Крылова отличаются яркостью и остротой; главный вопрос, который его занимает – положение русского народа в современной России. Как пишет К. Крылов, русский национализм давно уже принял цивилизованные формы. Сейчас русские националисты, по сути, единственные европейцы в России – хотя бы потому, что только русские националисты хотят создать в России национальное государство европейского типа. Все остальные, включая нынешнюю политическую элиту, – за дикарство и азиатчину.

Обо всем этом и многих других проблемах русской нации К. Крылов рассуждает в своей новой книге, представленной вашему вниманию.

---

Я сам радовался несчастьям и смерти врагов, и впредь, надеюсь, у меня будут к тому поводы. Поэтому меня злят, но не удивляют и не возмущают морально сколь угодно злобные и подлые высказывания в чей бы то ни было адрес. В чей бы то ни было – включая меня самого, моих ближних, мой народ, а также сколь угодно уважаемых людей, святых, благодетелей человечества, свежепреставленных покойников и кого угодно еще. Что ж, имеют право. С одним только условием – когда это говорят именно враги. Личные, идейные или какие-то другие. Желательно, конечно, чтобы причины вражды были хотя бы основательны, но даже тупая бессмысленная злоба имеет какое-то маленькое право на самовыражение. Как и адекватный ответ. «Сдохни, мразь. – Нет, мил человек, я-то сдохну, да вперед тебя пущу». Обмен любезностями состоялся – а уж там поглядим, кому слаще придется.

К сожалению, большая часть хейт-спичей, злобных высеров и плясок на костях совершаются по совершенно иным причинам.

Есть, например, такая порода человека, как говнюк . Говнюк, в общем-то, никому не враг. Никакой специальной ненависти к конкретным людям он не испытывает, «зачем такие ужасы». Он просто получает удовольствие от того, что кому-то делает – или хотя бы говорит – нечто неприятное. Говнюки обожают оскорблять чувства, неважно чьи. Они готовы плясать на любых костях, срать на любые святыни и вообще всячески изгаляться, лишь бы хоть кому-нибудь от этого рожу перекосоебило. Это наполняет душу говнюка необычайным блаженством – вампирического свойства. «Сказал гадость – сердцу радость».

Конечно, чистые говнюки – то есть готовые поносить кого угодно и что угодно, лишь бы поиметь свою пайку удовольствия – встречаются сравнительно редко. Говнюк обычно специализируется по какой-нибудь аудитории, которую умеет дразнить лучше, чем других. Как правило, жертвами становятся люди, у которых много труднозащищаемых идеалов.

Отличить говнюка от врага можно не по конкретным высказываниям (они бывают идентичны), а по интенции. Вражда направлена на уничтожение, а говнюк вовсе не хочет, чтобы обсираемые им люди и явления прекратили быть. Напротив, он в них нуждается – ведь они его кормят. Разумеется, он хотел бы их видеть «в самом жалком и ничтожном положении», чтобы срать им на головы, а не под ноги, и чтобы не получить когда-нибудь в обратку неиллюзорных пиздюлей. Идеальная картина мира говнюка – чтобы все его жертвы сидели в клетке в зоопарке, а он подходил бы в белом плаще и дразнил их палкой, «наслаждаясь бессильной злобою».

Разумеется, говнюк любит маскироваться. Часто – под личного и идейного противника, реже – под разочарованного сторонника. Говнюки также любят изображать из себя совесть нации, или, наоборот, санитаров леса. Впрочем, говнюк и в самом деле может думать, что им двигают благородные мотивы – они умеют себя обманывать.

Есть еще порода элитных говнюков, которые оформляют свои высеры под «усталый цинизм». В интернетах их можно опознать по сленгу – они обожают слова типа «хомячки», «планктон», «поциэнты» и т. п. Самые профессиональные, правда, обходятся без арготизмов, выражаются исключительно культурно, а из какашек творят икэбаны. Но по-любому это какашечники, вши подрейтузные.

Дополнительными к классу говнюков являются люди, гадящие профессионально – скажем, наемные пропагандисты, люди на зарплате и т. п. Они никаких чувств к объектам травли не испытывают – у них «работа такая». Гадят они обычно уныло, без божества и вдохновенья. Странным образом работа за прайс иногда расхолаживает даже настоящих говнюков, которым, вроде бы, такое только в радость. Секрет, видимо, в том, что вампирический бонус достается не им, а заказчику. Впрочем, знаю нескольких профессионалов в этой области, которые работают не только за деньги, но и по велению сердца, креативненько так. Это не вши, а какая-то иная подрейтузная форма жизни.

Есть еще всякие породы. Например, нервные люди, которые исходят говном, чтобы снять стресс (а у них всегда стресс). Просто пуленепробиваемые дураки, которые говорят невообразимые мерзости только потому, что их скорбную головенку осенила какая-нибудь крайне дурацкая идея. Просто сумасшедшие, представьте себе, у нас много сумасшедших, в клиническом смысле, тут потребна «малая психиатрия»…

Но все это – еще не самая помойная срань. Есть и хуже. Об этом «хуже» я, собственно, и хочу сказать пару ласковых слов.

Всякий раз, когда с кем-то кто-то делает что-то плохое (скажем, убивает), – вот тут обязательно из какой-нибудь прелой щели высовывается самый мерзкий из подрейтузных инсектов. Это что-то вроде тли – что-то полупрозрачное, с просвечивающими внутренностями. Живет оно в самом потненьком, самом воньком месте. И оттуда оно произносит свой коронный монолог:

– Ага! Вот и хорошо, сам виноват, ПОЛЕЗ куда не надо. Теперь ПОЛУЧИЛ, милок, и мало еще получил. Лучше б убили. Сам виноват. Хорошо еще, НАС не тронули. Они там, суки, шумят, чета выеживаются, а нам, простым вшам, за это вдруг что-нибудь будет. Они нас всех, простых нормальных людей, ПОДСТАВЛЯЮТ. Вот гады. Надо их всех того… дихлофосиком каким-нибудь. А то нам из-за них страдать. Нормальным людЯм.

Раньше такое существо называли «холуем». Но теперь для них есть специальное, политкорректное слово – «россиянин».

Тут меня, конечно, могут прервать и обвинить в волюнтаризме: ну как так можно, взял и измарал хорошее слово. Отнюдь. Россиянин – это официальное наименование того, что наша власть считает «своим народом». Этот народ обладает определенными, приятными для властей, свойствами. Эти свойства в россиянине выращивают и воспитывают. На это работает весь пропагандистский аппарат Эрефии. Так что словцо заслуженное, по самой справедливости.

Что такое россиянин? Это существо, которое сидит дома и боится. Боится оно власти, силы, в особенности начальства во всех формах и разновидностях – у него дрожат ножки при появлении мента с демократизатором, черных машин с мигалками, гопников в кепарях (они тоже для него начальство, потому что могут ударить), даже включенного телевизора, когда там показывают какую-нибудь ясновельможную гниду.

Разумеется, тварюшка не считает себя сцыкливой, ну разве что совсем чуточку. Она считает свой страх – мудростью, опытом, пониманием. Она жизнь знает, ага.

Впрочем, страх перед силой – понятен. Не бояться ничего – это не смело, а глупо. Важно не это – важно то, что эта насекомина со своим страхом делает.

А делает она с ним вот что – переваривает в животике и выкакивает наружу в виде истовой, собачье ненависти к врагам сильных.

К тем людям, которые силы не боятся – или боятся меньше прочих. Ко всяким недовольным, несогласным, не дай бог еще и с какими-нибудь убеждениями.

Насекомая убеждена: такие люди опасны. Конечно, не для крутых и сильных, а для нее, насекоминки. Потому что когда сила будет карать непокорных ей, грохочущий поток пиздюлей может как-нибудь задеть и ее, хотя бы краешком. Или, того хуже, заподозрить насекомое в каком-нибудь сочувствии к жертве. И таракашка бежит засвидетельствовать перед всем и каждым свою лояльность силе, говняя и понося ее жертв. Объясняя всем и каждому, что жертва сама виновата, нарывалась, провоцировала, и что «так ей и надо, засранке».

В отличие от обычных говнюков, россияне могут говорить и писать всерьез и со слезой. Они боятся.

Вот какой-то обычный говнюк пишет про ту же Аню: «лол, смешно, раздули из смерти обычной дырки трагедию». Но другие ту же тему обсасывали часами – без тени смущения рассуждали о нравственном облике жертвы, как она сама виновата в том, что своей поздней прогулкой «спровоцировала мужика», что насиловать и убивать девочек, если они бегают куда-то по ночам – можно и нужно, особенно если это делают кавказские или среднеазиатские мужчины, «которые привыкли к нравственности в женщине, ихние женщины там даже лица не показывают, а такие, как эта ваша Анечка, пиво пьют и с голым пузом ходят», как написал еще один россиянин. И закончил приблизительно так: «из-за этой Ани могут и мою дочку изнасиловать, примут ее за русскую шлюху и изнасилуют, и виноваты в этом будут такие, как эта Бешнова».

Этот последний ход мысли меня особенно поразил: как же надо было искукожиться, чтобы вывернуть дело к полной вине несчастной девочки перед россиянином лично.

То же самое началось и вокруг Белова. В глазах россиян он вообще виноват по самую макушку: ведь он что-то вякал о правах русских, а русским надо сидеть тихо, а то будет та-а-акое, что страшно даже и подумать. И избили его, конечно, не зря, ох не зря, и в этом он тоже виноват, они уж сыщут, в чем именно.

Если же спросить у россиянина совета, как жить, он непременно начнет объяснять, что надо «ходить опасно», никого не злить, не провоцировать, не выходить из дома по вечерам, днем тоже лучше не надо. Так все нормальные умные люди делают: живут тихонечко, как мышечки, на работу шмыг – с работы юрк, а время надо проводить перед телевизором. Никуда не соваться, с хозяевами жизни говорить робко и заискивающе, отымут чего – не сопротивляться, в крайнем случае можно попробовать убежать, и то лучше не надо, потому что попытка к бегству может обозлить. «Сразу все отдай», и еще радуйся, что жив остался. Все, кто поступает иначе – дураки, идиоты, кретины, и вообще провоцируют.