Жанна Голубицкая - Записки брюнетки

• Название: Записки брюнетки
• Автор: Жанна Голубицкая
• Жанр: Современная проза

Записки брюнетки — это выдержки из блокнота журналистки «Московского комсомольца», «осложненные» ее собственным брюнетистым взглядом на жизнь. Когда женщина занимается репортажами на социальную тему, мир стонет и хохочет… Но в итоге смиряется — и самые привычные вещи предстают в самом неожиданном свете. Даже самую темную и неприглядную сторону жизни полезно знать — считает автор этих строк. Предупрежден — значит, вооружен. Рассказывать вам правдивые истории, а выводы оставлять на ваше усмотрение — для этого и существуем мы, журналистки. Ну, а брюнетки — еще и для того, чтобы нравиться мужчинам.:)

---

Хотя и не своими руками, но получилось так, что Понаровская снова выставила свою темнокожую приемную дочь за дверь. И девушка снова вернулась в родной Челябинск.

В следующий раз Бетти-Настя-Антоника приехала в Москву уже на моей памяти. Ей только исполнился 21 год и, как и многим, ей очень хотелось работать и учиться в столице.

Потом была боль…

Тогда же она окончательно определилась, с каким из своих трех имен ей жить. Девушка выбрала имя Антоника и стала искать работу. Никакого образования, кроме средней школы, у Антоники не было. Зато нашелся божий дар: она на редкость пластична, прекрасно двигается и тонко чувствует музыку. В Челябинске девушка танцевала в ночном клубе «на разогреве» перед выступлением артистов. Но в столице в этом бизнесе оказалась огромная конкуренция. Однако Антонику после первого же кастинга взяли на работу в один из лучших московских ночных клубов. Там она и проработала последние несколько лет, принеся клубу немалый доход. Многие гости приезжали в клуб специально «на Антонику»: зрителям нравилось ее точеное тело цвета молочного шоколада и удивительная пластика. Антоника никогда не обучалась искусству танца: она просто талантливо импровизировала под музыку.

И все было бы ничего, если бы не постоянные приставания деятелей желтой прессы. Очень многие тогда хотели еще раз перетряхнуть многообещающую жареную историю о том, как мулатка-подкидыш обокрала нашу любимую певицу. А потом еще и стала выступать в клубах чуть ли не под фамилией Понаровская…

— По паспорту я Анастасия Кормышева и никогда не пыталась назваться Понаровской, — уточняет Антоника. — а Антоникой называют меня близкие люди, так мне больше нравится.

Антоника честно давала интервью, объясняя, что и не думала ничего воровать у приемной мамы. Просто тогда 16-летняя провинциальная девчонка оказалась в совершенно новом для себя столичном, а еще и звездном, мире. И ей очень хотелось «соответствовать».

— Самое обидное, — повторяет Антоника, — что Ирина сразу поверила домработнице и выгнала меня, даже не поговорив! Не выслушав моих объяснений. И даже не спросив, как сделала бы любая мать: как так получилось? Как такое могло случиться?

Оказавшись в Москве через 5 лет после тех неприятных событий, Антоника пыталась все же поговорить с Ириной, все ей объяснить и примириться с ней. Не хотелось оставлять на душе недосказанное и жить с виной за то, что она не делала. Антоника звонила Ирине по телефону, а на Пасху даже приезжала на Трифоновскую с куличом и цветами. Надеялась, что в святой день бывшая приемная мама будет помягче и хотя бы поговорит с ней. Но Ирина Витальевна была непреклонна: она бросала трубку, а в квартире мать певицы Нина Николаевна, увидев Бетти в глазок, даже не открыла дверь…

— Мне было очень больно, — вспоминает Антоника, — но поделать я ничего не могла! Звездная мама вычеркнула меня из своей жизни.

А вот другая приемная мама Антоники, Валентина Федоровна, очень переживала: как там молодой девчонке одной в столице? В тот год я пару раз разговаривала с ней по телефону. Она очень тепло отзывалась о «своей Насте»: — Сейчас я на пенсии, тяжело болею. А Настя обо мне всегда заботилась, по дому все делала. Как зарплату получит, обязательно подарок какой-нибудь несет. Ласковая такая, добрая. Мы ее любим — и я, и муж мой. Так что напрасно Понаровская про какую-то «дурную наследственность» говорила. Я педагог, всю жизнь с детьми проработала, всякое видала. Настя — очень хорошая девочка, душевная. Я ее в 6 лет удочерила и ни разу не пожалела об этом. Только вот теперь места себе не нахожу: и зачем ее опять дернули в эту Москву? Так мы тут хорошо жили…

А в конце 2003 года Валентина Федоровна умерла. Снова было очень больно. И снова не в силах Антоники было вернуть близкого человека.

…А дальше все будет хорошо!

Прошло еще пять лет. Антоника прижилась в Москве, нашла новых друзей. Все эти годы Понаровская на все вопросы о приемной дочери исправно отвечала: «Я не хочу о ней говорить…» И Антоника решила, что для нее будет легче тоже выкинуть из головы и из сердца эту историю, пережить и отпустить свою личную драму…

— Видно, не судьба мне иметь материнскую любовь, — грустно улыбается Антоника, — все три моих мамы — настоящая и две приемных — меня оставили. С одной только разницей, что две сами отвернулись, а одну, самую любящую, забрал Бог.

— А ты в обиде на Ирину Витальевну? — интересуюсь я.

— Я давно простила и Понаровскую, и свою родную мать Марину… — отзывается Антоника. — Просто не хочу повторять их ошибки и их судьбы. Благодаря усилиям журналистов, не так давно я встретилась со своим родным отцом Доменгужем Жозе. Мы хорошо пообщались, но наши жизненные векторы просто не совпали. У отца своя жизнь, работа, большая семья, жена и много детей — и все это в далекой Анголе. Я вообще ни на кого не в обиде, обижаться — не в моих правилах. Зато есть люди, которым я по-настоящему благодарна. Кроме моих московских друзей, это еще и мои челябинские приемные родители. Если оглянуться назад, именно они оказались самыми близкими, самыми важными и самыми значимыми людьми в моей жизни. Бабушка Валентина Федоровна (я называла ее так, потому что по возрасту она мне больше в бабушки годилась) и дедушка Борис Александрович — это люди, которые все-таки подарили мне кусок счастливого домашнего детства. И вспоминая тот счастливый отрезок времени, настоящий семейный уют и тепло домашнего очага, я обещаю себе: мой сын Федор обязательно будет счастлив! И только со мною рядом.

— А как дальше жить будешь? — любопытствую я. — Ты же осталась совсем одна…

И тут Антоника улыбается радостно и даже счастливо:

— Понимаешь, когда я осознала, что Федора послал мне Бог, тогда же почувствовала: он — мой талисман! Теперь, когда он есть, я точно знаю: дальше в моей жизни все будет хорошо! Сейчас я с помощью друзей вышла на работу, чтобы вырастить Федора. А Федор вырастет и поможет мне в старости. И я очень счастлива от того, что теперь я иду по жизни не одна, нас уже двое!

Резюме брюнетки:

Оно одно — к двум вышеописанным историям. Мне почему-то вдруг очень захотелось процитировать одного восточного мудреца: «В каждой семье есть истинный Будда. В сутолоке каждого дня есть истинный путь. Когда люди могут, не кривя душой, жить в согласии и с радостью говорить друг другу приветливые слова, когда родители и дети любят друг друга и живут душа в душу, то это в тысячу раз выше „регулирования дыхания“ и „созерцания сердца“». Хун Цзычен.

ДЕВОЧКА ПРИЕХАЛА В Ж…

Маленькую Сандру забирали из Португалии практически всей страной — и только ленивый не читал про эту историю и не видел ее героев по телевизору. Я же одной из первых отправилась в новый дом Сандры в далеком селе Ярославской области.

«Что такое эта Португалия? Это же жопа Европы! Зачем она нужна моей дочери?» — говорит Наталья Зарубина, мама маленькой Сандры. Она настроена патриотически, и нам бы ее поддерживать… Но насколько наша родимая, отечественная «ж» лучше «ж» европейской? Вопрос больной и очень острый. Я побывала в гостях у семьи Зарубиных и даже заночевала в их хате.

Конечно, возможно, спустя годы, Александра Циклаури, известная нам как Сандра, будет очень сожалеть, что не осталась жить в португальской фазенде и позабыла европейский этикет… Но сейчас она увлеченно играет на русской печи, в горнице старинной избы в селе Пречистом. Девочка не выглядит несчастной, она смеется и напевает. Оно и понятно: в 6 лет ребенок привыкает быстро — и к плохому, и к хорошему. А в новом доме Сандре совсем не скучно. Здесь есть кошки, собаки, цыплята, к ней приходят играть соседские дети и можно вольготно бегать по деревенскому двору…

На мой взгляд, измерить данную ситуацию категориями «хорошо» и «плохо» невозможно. В селе Пречистом не лучше и не хуже, чем в Португалии. Просто Сандра (с нашей общей помощью) попала совсем в иное измерение, иную реальность. И в этой реальности, которая действительно очень метко характеризуется емким словом «ж», увы, живет большая часть населения нашей страны.

В нее попадаю и я — словно на пару веков назад. Сонная русская глубинка: спереди Вологда, сзади Ярик — так тут кличут город Ярославль. Вместо вокзала в селе Пречистом — крохотный полустанок, нет даже платформы. Поезд «Москва-Воркута» стоит здесь ровно две минуты. Не успел запрыгнуть, твои проблемы. Следующий пассажирский будет через сутки. Дороги кривые, разбитые: даже странно видеть тут такси, а не скрипучую телегу с крестьянским мужиком на козлах. Эти места на севере Ярославской области знамениты тем, что где-то здесь коварно завел в леса врагов Иван Сусанин. Мне кажется, и сегодня здесь чужеземца, если он придет не с добром, заведут в бескрайний лес — и поминай, как звали. Такой уж здесь народ: чужого им не надо, но и своего без боя не отдадут. Также эти места считаются родиной Бабы Яги. Здесь неподалеку стоит избушка на курьих ножках — к лесу задом, к туристам передом. Нашу национальную ведьму местные любят: крутого нрава была бабка, а таких здесь уважают.