Роберт Хайнлайн - Новичок в космосе

• Название: Новичок в космосе
• Автор: Роберт Хайнлайн
• Жанр: Детская фантастика

---

До сих пор ему только раз удалось взглянуть на мир снаружи — он увидел затянутое вечными облаками небо, которое никогда не темнело и не освещалось. Бориэлис лежал на Северном полюсе Венеры, а ось вращения планеты была почти вертикальна: невидимое Солнце кружило над линией горизонта, не подымаясь и не опускаясь больше чем на несколько градусов. Колония жила в вечных сумерках.

Пониженной гравитации Чарли не ощущал, хотя знал, что разница (сила тяжести была 0.9 земной) должна быть ощутимая. Но прошло уже пять месяцев с тех пор, как он чувствовал на себе силу земного тяготения, а на "Hesperus" поддерживалась лишь треть его силы — на внешних палубах, где сильнее центробежная сила. Поэтому Чарли казалось, что он стал тяжелее, а не легче — его ноги отвыкли от настоящего веса.

И при этом он не замечал высокой (около 2%) концентрации углекислого газа, благодаря которой существовали могучие джунгли Венеры. Когда-то считалось, что такое количество углекислого газа, вдыхаемое регулярно, смертельно для человека, но задолго до космических полетов, приблизительно в 1950 году, эксперименты показали, что даже более высокая концентрация не влечёт за собой никаких негативных последствий. Чарли просто её не замечал. Точно так же он чувствовал бы себя где-нибудь в тропиках на Земле.

Итак, он проводил дни в мрачном, похожем на казарму, здании. Он мало видел своего отца, который не отрывался от телефона и не вылезал из герметичной кабины для переговоров, совещаясь со своими новыми работодателями или обустраивая их новое жильё. И ещё меньше он виделся с матерью: миссис Вон тяжело перенесла долгий перелёт и проводила большую часть своего времени в постели.

Спустя девять дней после их прибытия Чарли сидел в комнате отдыха перевалочного лагеря, со скукой перелистывая книгу, которую уже прочитал на Земле. Вошёл его отец.

— Пойдём.

— Да? Что случилось?

— Они собираются будить твоего пса. Ты ведь хочешь при этом присутствовать, не так ли? Или не хочешь? Я могу сходить один, а потом вернусь и расскажу тебе, чем всё закончилось.

Чарли судорожно перевёл дыхание.

— Я хочу быть там. Пойдём.

 

Комната походила на другую, в Белых Песках, где усыпили Никси, за исключением того, что вместо стола здесь стояла похожая на клетку штуковина со стеклянными стенками. Какой-то человек настраивал сложную аппаратуру, стоявшую рядом со стеклянной коробкой. Он поднял глаза и спросил:

— Да? Мы заняты.

— Меня зовут Вон, а это — мой сын Чарли. Он — владелец собаки.

Мужчина нахмурился.

— Разве вы не получили моё сообщение? Кстати, я — доктор Зекер. Вы слишком рано, мы только-только подняли температуру собаки до нормы.

Мистер Вон сказал:

— Жди здесь, Чарли.

Он пересек комнату и тихим голосом что-то сказал Зекеру.

Зекер покачал головой:

— Лучше подождите снаружи.

Мистер Вон снова что-то тихо сказал. Доктор Зекер ответил:

— Вы не понимаете. У меня даже нет надлежащего оборудования  — я был вынужден приспособить аппарат искусственного дыхания, который мы используем для обезьян. Он никогда не предназначался для собак!

Они спорили шепотом в течение нескольких минут и были прерваны голосом из динамика:

"Девяносто семь-икс готов, доктор. Это тот пёс"

— Несите его! — отозвался Зекер, и, продолжая разговор с мистером Воном, произнёс. — Хорошо. Уведите его с прохода. Хотя лучше бы ему, как я уже говорил, оставаться снаружи.

Он отвернулся, больше не обращая на них никакого внимания.

Вошли двое мужчин с большим лотком. На нём неподвижно лежало что-то небольшое, укрытое тускло-синей тканью.

— Это Никси? — прошептал Чарли.

— Я думаю, да, — вполголоса ответил его отец. — Молчи и смотри.

— Можно мне на него посмотреть?

— Стой, где стоишь и не говори ни слова — иначе доктор тебя выгонит.

Оказавшись внутри, команда двигалась быстро и без разговоров, как будто повторяла много раз отрепетированные действия, которые требовалось выполнять на большой скорости и с безукоризненной точностью. Один из них открыл стеклянную коробку, другой, поместив лоток внутрь, убрал ткань, скрывавшую его содержимое. Это был Никси, мягкий, податливый и очевидно — мёртвый. У Чарли перехватило дыхание.

Один ассистент передвинул маленькое тело вперёд, накинул на шею пса резиновый хомут, подогнал его по размеру, и зафиксировал в отверстии, проделанном в перегородке, устроенной наподобие гильотины. После чего поспешно убрал руки из коробки, и тогда второй ассистент захлопнул стеклянную дверцу, через которую они поместили собаку, и быстро загерметизировал её. Теперь Никси был плотно закрыт в стеклянный гроб, тело внутри, голова снаружи.

— Цикл!

Как только он это сказал, первый ассистент хлопнул по выключателю и уставился на приборную панель, а доктор Зекер сунул обе руки в длинные резиновые перчатки, вставленные в стекло, благодаря чему его руки оказались внутри с телом Никси. Быстрыми, уверенными движениями он собрал шприц для подкожных инъекций, лежавший внутри и глубоко вонзил его в бок собаки.

— Аппарат искусственного дыхания подключён.

— Нет сердечной активности, доктор!

Сообщения поступили одновременно. Зекер взглянул на циферблаты, снова посмотрел на собаку и выругался. Он схватил другую иглу. Эту он ввел очень осторожно, плавно надавил на плунжер, следя за показаниями приборов.

— Фибрилляция[11]. Пульс нитевидный.

— Я вижу! — ответил он раздражённо, извлёк иглу из тела и начал массировать собаку синхронно с подъёмами и опусканиями "искусственного лёгкого".

И тогда Никси поднял морду и заскулил.

 

Только через час с лишним доктор Зекер позволил Чарли забрать собаку. Большую часть этого времени клетка была открыта, и Никси дышал самостоятельно, но аппаратура всё ещё была подключена, в полной готовности, на случай, если вдруг окажется, что его сердце или легкие так и не сумели заново выучить старый фокус: поддерживать его жизнь. Но на время ожидания Чарли разрешили стоять рядом с Никси, трогать его, говорить с ним и гладить его, чтобы он успокоился.

Наконец доктор взял Никси и передал его в руки Чарли.

— Хорошо, возьмите его. Но помните: ему требуется покой. Он не должен бегать в течение следующих десяти часов. Излишний покой ему тоже ни к чему. Не позволяйте ему спать.

— Почему, доктор? — спросил мистер Вон.

— Потому что иногда, когда вы думаете, что всё благополучно закончилось, они просто ложатся — и уходят… Как будто они почувствовали вкус смерти и нашли, что он им нравится. Этот пёс был на волосок от гибели — у нас всего семь минут на то, чтобы восстановить кровообращение в мозгу. Чуть дольше — и мозг необратимо повреждён, и вы можете только положить конец его страданиям.

— Как вы думаете, вы всё сделали вовремя?

— А вы полагаете, что я позволил бы вам забрать собаку, если бы не успел? — сердито ответил Зекер.

— Извините.

— Итак, держите его в покое, но не перебарщивайте. Пусть бодрствует.

И Чарли торжественно ответил:

— Я верю, доктор, что с Никси всё будет в порядке — я знаю это.

Чарли бодрствовал всю ночь напролёт, он разговаривал с Никси, ласкал его, успокаивал, но не давал уснуть. Никто из родителей не пытался заставить его лечь спать.

 

II

 

Никси понравилась Венера. Она была наполнена тысячами новых запахов, со всеми нужно было разобраться, и бесчисленными новыми звуками, каждый из которых нужно было каталогизировать. Как официальный опекун семьи Вон и персонально Чарли, он возложил на себя обязанность (а также связанные с ней удовольствия) исследовать каждое новое явление и решать, действительно ли оно было безопасно для его людей. Он с радостью этим занялся.

Вряд ли он сознавал, как далеко он забрался от старого дома. Он помнил только первый этап путешествия, поездку в переноске в Белые Пески. Он принял новый порядок вещей, не заметив, что на пять месяцев выпал из жизни. Он принял на себя ответственность за квартиру, выделенную семье Вон, обследовал её — полностью, а потом ещё раз проверил ночью, чтобы убедиться, что всё в порядке и им ничто не угрожает, и только после этого вытоптал свое место в ногах у Чарли и уткнулся носом в хвост.

Он знал, что это новое место, но не тосковал по дому. Старый дом был неплох, и он никогда бы не оставил его, но этот новый был гораздо лучше. Мало того, что здесь был Чарли — без которого никакое место не могло быть домом — но здесь были и удивительные запахи, и даже соседей он посчитал более приятными. В его прошлом многие люди вечно сердились по поводу цветочных клумб и прочих пустяков, а здесь его почти никогда не бранили и не гнали, напротив, люди стремились поговорить с ним, приласкать и покормить его. Его популярность была основана на арифметике: в Бориэлисе на пятьдесят пять тысяч жителей, приходилось только одиннадцать собак. Многие колонисты тосковали по традиционно лучшему другу человека. Никси этого не знал, но он обладал величайшей способностью наслаждаться дарами жизни, не беспокоясь о породивших их причинах.