Хаим Гинотт - Родитель – ребенок: мир отношений

• Название: Родитель – ребенок: мир отношений
• Автор: Хаим Гинотт
• Жанр: Прочее домоводство

Вот уже более сорока лет эта книга помогает родителям улучшать отношения со своими детьми. За эти годы ее совокупный тираж составил свыше пяти миллионов экземпляров. Сегодня она по праву считается классическим бестселлером, в свое время совершившим революцию в сфере воспитания и внутрисемейных коммуникаций. Именно идеи Хаима Гинотта вдохновили Адель Фабер и Элен Мазлиш на создание бестселлера «Как говорить, чтобы дети слушали, и как слушать, чтобы дети говорили».

В своей книге доктор Гинотт предлагает родителям созвучные внутреннему миру ребенка, но при этом действенные методы воспитания, которые учат взрослых эффективно общаться с детьми. Каждая рекомендация сопровождается увлекательными примерами из профессиональной практики автора, живыми и забавными диалогами между детьми и родителями.

Вы узнаете, как воспитывать без угроз, подкупов, сарказма и наказаний; как критиковать, не уничижая; как хвалить, не оценивая; как гневаться, не раня; как строить общение с ребенком так, чтобы он учился доверять своему мироощущению и отвечать за свои поступки; как стать ребенку лучшим другом.

Перевод: Алла Глебова

---

«Что произошло после того, как Вы излили свой гнев?» – спросил я.

«Мой сын ринулся в свою комнату, закрылся на ключ и не вышел к ужину».

«И как Вы себя при этом чувствовали?» – поинтересовался я.

«Ужасно. Весь вечер был испорчен. У всех домашних было подавленное настроение. Атмосфера была гнетущей. Я чувствовала себя виноватой, но не знала, что же мне следует делать».

«Что, как вы думаете, переживал ваш сын?» – спросил я.

«Думаю, он был рассержен на меня и боялся учительницы. Он был угнетен и подавлен. Он считал ситуацию безнадежной. И он был слишком расстроен для того, чтобы сконцентрироваться. Да, я не сильно ему помогла. Но я не могу выносить его жалобы. Он не желает принимать на себя ответственность».

А если бы Бен сумел выразить свои чувства, а не только жаловаться на учительниу – неприятного инциндента удалось бы избежать. Окажись он в состоянии выговорить: «Мам, я боюсь идти завтра в школу. Я должен написать стихотворение и короткий рассказ. Но я слишком расстроен и не могу собраться с мыслями», – и его мама ему бы посочувствовала. Она признала бы затруднительность положения сына. Полученный ею эмоциональный заряд наверняка помог бы ей отреагировать такой, например, фразой: «Гм, ты должен написать стихотворение и рассказ к завтрашнему утру. Ничего себе! Неудивительно, что ты засомневался в своих силах!»

...

К несчастью, ни у нас, ни у наших детей не выработана привычка выражать свои чувства, делиться ими. Зачастую мы даже не отдаем себе отчета в том, что же или как мы чувствуем.

Обычно, когда детям трудно взаимодействовать с окружающими, они раздражаются и считают, что в их затруднениях виноваты другие. Последнее доводит до белого каления их родителей, которые, выйдя из себя, винят во всем своих чад. При этом родители нередко произносят то, о чем потом сожалеют, а проблема остается нерешенной.

Посколько детям трудно адекватно проявлять эмоции, было бы неплохо, если бы родители научились распознавать замаскированные вспышками возмущения детские страхи, отчаяние и беспомощность. Тем самым, вместо того чтобы реагировать на поведение ребенка, родители откликались бы на его расстроенные чувства, помогая ему с собою справиться. Только в ситуации, когда дети встречают понимание, они могут четко думать и правильно действовать – то есть (применительно к вышеописанному стереотипу) сосредоточиваться, удерживать внимание и быть в состоянии слушать.

Сила детских переживаний не ослабнет, если сказать ребенку: «Нехорошо испытывать такие чувства», или когда родители пытаются убедить рационально, что «для подобных чувств у тебя нет никаких оснований». Чувства не исчезают от запретов на них. Зато их интенсивность существенно снижается, а острота и непримиримость ослабевают, когда собеседник относится к сказанному ребенком с симпатией и пониманием.

Впрочем, то же справедливо в отношениях между взрослыми. О чем свидетельствует нижеприведенный открывок из дискуссии, состоявшейся на одном из занятий группы родителей.

...

ВЕДУЩИЙ: Вообразите себе такое утро, когда все идет не так. Телефон трезвонит, ребенок плачет, хлеб в тостере подгорает. Ваш супруг(-а), глядя на тостер, говорит: «Господи! Когда же ты наконец научишься делать тосты?!» Какова ваша реакция?

Родитель А: Я швырну тост ему (ей) в лицо!

Родитель В: Я скажу ему (ей): «Делай себе сам(-а) свои проклятые тосты».

Родитель С: Я думаю, меня все это настолько обидит, что я смогу расплакаться.

ВЕДУЩИЙ: Какие чувства вызовут у вас произнесенные супругом(-ой) слова? РОДИТЕЛИ: Гнев, ненависть, обиду.

ВЕДУЩИЙ: Будет ли для вас проблемой приготовить новую порцию тостов? А: Лишь при условии, что мне удастся посыпать их ядом!

ВЕДУЩИЙ: А каким вам покажется ваш день? А: День испорчен, пропал!

ВЕДУЩИЙ: А теперь представьте себе ту же ситуацию: тост сгорел, но супруг(-а), наблюдая происходящее, говорит: «Милая(-ый), ну и утро тебе выдалось! И ребенок, и телефон, а теперь еще и тосты сгорели!»

В: Я думаю, что я бы почувствовал(-а) себя просто замечательно.

С: Меня это так бы обрадовало, что я бы обнял(-а) ее (его) и поцеловал(-а).

ВЕДУЩИЙ: Почему? Ведь младенец продолжает плакать, а тост по-прежнему горелый. РОДИТЕЛИ: Это не так уж важно.

ВЕДУЩИЙ: В чем же разница?

А: Ты чувствуешь себя замечательно, потому что тебя не подвергают критике.

ВЕДУЩИЙ: И каким, вы думаете, будет ваш день?

С: Это будет радостный и счастливый день.

ВЕДУЩИЙ: Разрешите мне предложить вам третий сценарий. Ваш супруг (супруга) видит сгоревший тост и спокойно вам говорит: «Давай я тебе, дорогой(-ая), покажу, как делать тосты». В: Нет, только не это. Этот сценарий еще хуже первого. Я буду чувствовать себя полной дурой (полным дураком).

ВЕДУЩИЙ: Давайте теперь разбираться, как эти три разных подхода к инциденту с тостом применимы к вашим отношениям с детьми.

A: Я вижу, куда вы клоните. Я всегда говорю своему ребенку: «Ты уже достаточно взрослый, чтобы знать это, ты достаточно взрослый, чтобы понять то». Должно быть, мой ребенок от этого просто осатанел. Ведь у меня обычно получается его довести.

В: Я постоянно говорю свой дочери: «Давай я покажу тебе, как делать то одно, то другое».

В: Я настолько привыкла к выражениям недовольства в мой адрес, что критиковать ребенка для меня обычное дело. При этом я использую в точности те же слова, которыми потчевала меня моя мама, когда я была маленькой. И за это я ее ненавидела. Никогда у меня не получалось сделать хоть что-нибудь «правильно» – она всегда заставляла меня переделывать.

ВЕДУЩИЙ: И вот теперь выясняется, что вы говорите своей дочери то же самое? В: Да. И мне это совсем не нравится. И я себе при этом тоже не нравлюсь.

ВЕДУЩИЙ: Давайте разбираться, чему нас учит история со сгоревшим тостом. Так что же помогает превратить проявления злобы в проявления любви?

Б: Тот факт, что, оказывается, кто-то способен тебя понять.

В: И не винить при этом.

А: И этот кто-то обходится без всяких наставлений, как исправить, и поучений, как исправиться.

Данная сценка (из книги H. Ginott «Group psychology with children», McGraw-Hill , 1961) демонстрирует, что слова – это сила, способная генерировать и вражду, и счастье. А мораль тут такова: то, как мы реагируем на событие (словами или проявлениями чувств), может существенным образом изменить атмосферу в доме.

Принципы ведения беседы: понимание и сопереживание

Если ребенок рассказывает вам или просит вас ему рассказать о каком-то происшествии, самое лучшее – реагировать не на событие, но отвечать в контексте задействованных событием отношений .

Флора (6 лет) жалуется на то, что «в последнее время» она получает меньше подарков, чем ее брат. Мать не оспаривает правомерность жалобы. Она также не принимается втолковывать Флоре, что ее брат старше и ему положено больше. И не обещает загладить несправедливость. Она знает, что для детей гораздо важнее подлинность их отношений с родителями, нежели количество подарков и их ценность. И мать спросила Флору: «Тебе хочется знать, люблю ли я тебя так же сильно, как его?» Не добавляя больше ни слова, мать крепко обняла Флору, которая ответила ей улыбкой удивления и довольства. Вот так был положен конец беседе, которая могла бы превратиться в бесконечный обмен аргументами.

...

Многие детские вопросы обнаруживают стремление ребенка получить заверения. И лучшим ответом на эти вопросы будет заверение в нашей непреходящей любви к нему.

Когда ребенок рассказывает вам о событии, порой имеет смысл реагировать не на само событие, а лишь на чувства, его сопровождающие.

Глория (7 лет) пришла домой расстроенной. И принялась рассказывать отцу о том, как ее подружку Дори столкнули с дорожки в большую лужу. Вместо того чтобы расспрашивать о подробностях происшествия и выражать желание наказать обидчиков, отец Глории отреагировал на чувства своей дочки. Он сказал: «Как же все это тебя огорчило. Ты ужасно разозлилась на противных мальчишек, столкнувших Дори в лужу. Ты до сих пор негодуешь».

На все высказывания отца Глория отвечала эмоциональным, сочувственным «Да!». На вопрос отца: «Ты боишься того, что они и с тобой поступят так же?» Глория ответила с решимостью в голосе: «Пусть только попробуют! Я увлеку их с собой. Вот это будет плюх!» И она засмеялась, воображая себе картину. И беседа нашла свой счастливый конец. А ведь общение отца с дочерью могло превратиться в проповедь, в перечень бесполезных советов на тему самозащиты.

Когда ребенок возвращается домой, переполненный бесконечными жалобами – на друга, учителя или на жизнь в целом, – отвечая ему, надо ориентироваться прежде всего на тон, на эмоциональную сторону его речи, вместо того чтобы пытаться проверять факты или восстанавливать картину происшествия.