Барбара Брэдфорд - Помни

• Название: Помни
• Автор: Барбара Брэдфорд
• Издательство: Вагриус
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1994
• ISBN: 5-7027-0060-0

Репортажи Ники Уэллс из «горячих» точек планеты собирают у телеэкранов миллионы зрителей.

Но, достигнув пика славы, она переживает тяжелое потрясение: при загадочных обстоятельствах кончает жизнь самоубийством ее возлюбленный, английский аристократ Чарльз Деверо. Пытаясь найти забвение, Ники с головой уходит в работу и вновь обретает душевное равновесие, новую любовь…

И вдруг случайно она узнает: Чарльз Деверо жив…

---

Она напоминала Кли статую Свободы. И даже не лицом, которое было похоже, а, скорее, всем своим обликом — тогоподобным одеянием, скрывающим тело, позой с воздетыми руками, сжимающими факел свободы. Она выглядела уродливо, но это не имело никакого значения. Главное — она была символом.

Он присутствовал на площади три дня назад, когда студенты установили и торжественно открыли статую. Все ликовали, звучал «Интернационал», отовсюду раздавались возгласы «Да здравствует демократия!». Церемония была очень волнующей и глубоко тронула Кли. Несмотря на то, что съемки на площади были запрещены, ему все же удалось тайком отснять несколько пленок, хотя уже три его камеры были разбиты полицией. К счастью, он привез с собой про запас еще несколько, в том числе и «Никон-F4», который сейчас висел у него на плече под просторной хлопчатобумажной курткой.

Ночью, через несколько часов после того, как статую установили, погода испортилась. Пошел дождь, подул сильный ветер, но к утру, как ни странно, богиня совершенно не пострадала, на ней даже не было ни единой царапины. Ну, а как долго она так простоит — это уже другой вопрос.

Кли знал, что богиня раздражала и оскорбляла правительство больше, чем все остальные выходки студентов; официальные лица называли ее не иначе как «надругательством» над таким исторически важным и торжественным местом, как площадь Тяньаньмэнь.

Для студентов же она служила необходимой поддержкой — один только вид статуи в этом стратегически важном месте поднимал их дух. Вокруг постамента студенты соорудили навесы, и несколько человек всегда находились рядом, готовые защитить богиню.

«И все-таки власти ее снесут», — тяжело вздохнув, подумал Кли.

Люк Майклс, сидящий рядом, взглянул на него.

— Что-то не так?

— Да я все думаю, как долго ей суждено здесь стоять, — пробурчал Кли, указывая на статую.

— Не знаю.

Люк пожал плечами, пятерней пригладил темно-рыжую шевелюру и повернул свое веснушчатое, вдруг ставшее серьезным лицо к Кли.

— Может быть, вечно?

Кли глухо рассмеялся.

— Скорее всего, не пройдет и двух дней, как ее разрушат. А уж через неделю, Люк, и следа ее здесь не останется.

— Э-эх, наверное, ты прав. Она сейчас Дэну как бельмо в глазу. Да она всем им как бельмо в глазу. Банда стариков видеть ее не может, само ее создание они считают актом открытого неповиновения. Мне-то хочется, чтобы она стояла здесь вечно как дань признания этим ребятам.

— Никто здесь не собирается воздавать им должное, кроме нас, иностранных журналистов. Это мы должны рассказать всему миру о них, об их борьбе, должны сделать свое дело до конца.

Люк кивнул и слегка переменил позу — откинулся на камень, прикрыл глаза. Что правда, то правда — фотожурналисты, как Кли, и корреспонденты, как Ники, рисковали своими жизнями, чтобы донести правду до мировой общественности, и он считал пример этих двух людей вдохновляющим. Особенно он восхищался Ники Уэллс. В ней силен, как говорила его мать, истинный «командный дух». Люк еще не был женат, даже ни с кем серьезно не встречался, но он надеялся, что, когда придет его пора обзавестись семьей, он встретит такую женщину, как Ники. В ней было что-то сердечное, умиротворяющее, и, кроме того, она никогда не позволяла себе унижать других.

В съемочной группе Люк был чуть больше года и, работая рядом с Ники, многое повидал и многому научился. Ему было двадцать семь, на телевидение он пришел всего около пяти лет назад и в некоторых вопросах ощущал себя зеленым новичком. Но Ники с самого начала была внимательна и тактична и относилась к нему, как к искушенному старожилу. Очень требовательная в работе, сама являясь совершенством, она могла первой затерзать всех. Но она была настоящим знатоком своего дела, и Люк ради нее был готов почти на все.

Он желал ей найти хорошего парня. Иногда она казалась печальной, взгляд ее становился отсутствующим, словно она вспоминала что-то горькое для себя. Ходило много странных слухов о человеке, которого она любила до того, как Люк пришел в их группу. По-видимому, он плохо с ней обошелся. Арч и Джимми держали язык за зубами, сам же Люк задавать лишние вопросы не хотел. И все-таки жаль, что она одинока. Такая женщина — и на тебе…

— Люк! Люк!

Услышав, что его зовут, звукорежиссер рывком приподнялся и осмотрелся. С тех пор, как у памятника расположился штаб студенческого движения, около него всегда было полно людей. Здесь же собирались и представители зарубежной прессы. Площадь постоянно бурлила. Люк увидел своего приятеля Тони Марсдена, который жестами пригласил его спуститься вниз.

Он махнул рукой в ответ и поднялся.

— Пойду посмотрю, что ему надо, — сказал он Кли. — Может, узнал что-то новенькое. Я скоро.

— Не спеши, — ответил тот, пристально оглядывая площадь. Дело шло к развязке, и Кли знал, что скоро покинет Китай. Упершись локтями в колени и угрюмо подперев голову руками, он с ужасом думал об этих ребятах — таких мечтательных и наивных, таких храбрых. Когда месяца полтора назад он приехал в Пекин, они были полны волнений и надежд, говорили горячие слова о свободе и демократии, пели песни и играли на гитарах.

Сегодня уже не слышно гитар, а скоро умолкнут их голоса. Он содрогнулся, по телу пробежали мурашки; ему не хотелось думать об их судьбе — они в опасности, он знал это. И хотя он не делился своими мыслями с Ники или с кем-то еще, этого и не требовалось: все знали, что дни студентов сочтены.

Внезапно он увидел Ники, шедшую сквозь толпу к памятнику. Как и проспект Чанань, площадь была ярко освещена множеством фонарей, каждый из которых наверху разветвлялся девятью светильниками за белым матовым стеклом. На площади — светло как днем, при желании можно даже читать, совершенно не напрягаясь.

При виде Ники легкая улыбка тронула уголки его глаз. Кли слез с уступа и поспешил сквозь толпу ей навстречу. Она заметила его и помахала рукой.

— Я думал, ты будешь здесь раньше, — сказал он, с улыбкой подходя к ней.

Она кивнула.

— Я должна быть здесь, Кли. Чутье подсказывает, что обстановка накалена до предела.

— Добела, — подтвердил он и, взяв ее за руку, отошел от памятника. — Давай пройдемся немного, надо слегка размяться, а то я просидел здесь целый час.

— Идет, я сама собиралась предложить тебе это, тем более, что, может быть, мы встретим Йойо. Он всегда вместе с Цай Лин и другими студенческими лидерами. Вдруг он знает что-то новое.

— К тому же он в прямом контакте с Летучими тиграми. За последний час я видел нескольких из них на ревущих мотоциклах, — ответил Кли, имея в виду отряд юных добровольцев, которые были в шутку прозваны американской прессой преемниками Пола Ривира[2]. Они гоняли по всему Пекину, развозили послания, следили за передвижением войск и за действиями полиции, в общем, служили студентам в качестве дозорных.

— Йойо, наверное, в палаточном городке. Пойдем туда, — предложила Ники.

— Да, это мысль.

— А где Люк? Арч сказал, что он с тобой.

— Он только что ушел с одним парнем из Би-би-си, Тони Марсденом. Они где-то здесь. Он тебе нужен?

— Нет, я просто поинтересовалась. И раз уж речь зашла о Би-би-си, ты видел сегодня вечером Кейт Эйди?

Кли покачал головой.

— Странно. Обычно она меня чуть-чуть опережает, — добавила Ники.

Кли усмехнулся:

— Твоя британская визави часто идет с тобой в ногу, иногда на шаг позади, но оказаться впереди ей не удавалось никогда.

Ники рассмеялась.

— Ты необъективен, и это очень приятно.

— Возможно. В любом случае Кейт где-то здесь, в толпе. Сегодня чертовски много прессы. Не иначе, чуют беду.

Ники вскинула глаза.

— Я думаю, расправа близка. Как по-твоему?

— Да. И студенты, и правительство зашли в тупик, кому-то придется уступить. И ясно кому — студентам. Боюсь, против них будет брошена огромная сила.

При этих словах Ники вздрогнула, как от холода, хотя на улице было тепло. Потом она спросила:

— А где твой фотоаппарат?

— Под курткой, на плече. Мои приятели из «Магнума» и «Ассошиэйтед пресс», как, впрочем, и другие фотографы, поступают точно так же.

— Кли… Здесь будет опасно, и, по-видимому, очень скоро.

— Я тоже так думаю и знаю, о чем ты хочешь попросить: да, я буду осторожен. — Вялая улыбка коснулась его губ. — Так же, как и ты.

— Я никогда не рискую понапрасну, хотя Арч думает иначе. Я стараюсь поменьше подставляться.

— Это одна из наших общих черт, — сказал Кли.

— Есть и другие?

— Есть. Стальные нервы.

— Надеюсь, — со смехом согласилась Ники. — Без этого в нашем деле нельзя, и еще надо иметь шестое чувство — чувство опасности. Кли кивнул, но не ответил. Несколько минут они шли молча. Когда они подошли к палаточному городку, Ники обернулась к Кли.