Расселл Джонс - Выше головы!

• Название: Выше головы!
• Автор: Расселл Джонс
• Жанр: Детективная фантастика

Каким может быть будущее, в котором хотелось бы жить? Не воевать за него, не умирать за него, а жить в нём? Не в идеальной утопии, но в живом обществе со всеми его плюсами и минусами, проблемами и радостями…

Историй о таком будущем не много, и созданы они в другое время. Сегодня приходится иметь дело с новыми задачами, и каждый из острых вопросов современного мира получит, так или иначе, свой ответ.

Главный герой Рэй прибыл на удалённую станцию с надеждой найти своё место среди людей. Он понятия не имел, что место ему уже определено, роль назначена — и ждут его дела, с которыми справиться сможет только он.

Цикл повестей. Начало цикла базируется на рассказе «Богомол и орхидея». Сам рассказ был существенно переделан.

Иллюстрации: Nasinix, Яна Конопатова; обложка: meissdes.

---

Оно пришло в самом конце сеанса СубПортации — это означало, что обсуждать его можно будет только в следующий раз, через два года. А вот информация и, главное, требования, обозначенные в нём, требовали оперативного реагирования.

И Глава Станции отреагировала, предоставив всем, кому следовало, эти данные плюс своё предложение. Время было подходящее: Рэй ДХ2-13-4-05 только что помог разрешить проблему «А-М-112» и продолжал заниматься делом Мида. Относились к нему как герою, без кавычек. Но на всякий случай назначили месячный испытательный срок. За это время он сумел обнаружить уцелевшего «бэшку» и спас двух подростков — достаточно, чтобы поставить точку в этом деле.

Никто не был «против». Центр — это Центр, а на «Тильде-1» могли и предпочитали решать такие вопросы самостоятельно. Это и значило быть независимой станцией.

Вот только другое «дело» никуда не делось — и касалось оно Главы Станции, которая была готова на всё, чтобы не пустить Рэя ДХ2-13-4-05 к этому пресловутому сообщению. Она не хотела, чтобы андроид знал, что у него нет ответственности перед остальными, нет долга, нет обязательств. Не хотела, чтоб он знал: ему некуда возвращаться и некого ждать, не о ком скучать и не на кого рассчитывать. Он один — такой, какой есть. Но он не должен был знать об этом.

Я догадывался, на чём было основано это решение, что сделало её настолько заботливой, гиперопекающей, слишком доброй «мамочкой». Но какая разница, что заставило её скрывать от меня правду! Она это делала — только это имело значение! Могла — и делала. И пять с лишним месяцев ей удавалось держать меня в дураках. Если бы не Хёугэн с его собачьим нюхом и упорством!..

Роковое сообщение содержало не самые радостные сведения, так что желание скрыть его от «героя» было воспринято с пониманием. Никто особо не противился сохранению тайны, только Вильма Туччи оставила пометку «неблагоприятный прогноз», но, тем не менее, предоставила площадку СПМ для хранения опасной информации.

Она-то понимала, что попытки скрыть правду рано или поздно приводят к весьма неприятным последствиям… Но согласилась поддерживать. Тоже — эмоции? Подруга захотела именно так обойтись с информацией — надо смириться. И даже подыграть, когда надо. Или это профессиональная признательность? Благодарность за шанс провести уникальный эксперимент с участием андроида? Редкая возможность! За такое можно многое сделать! То есть не делать ничего и просто наблюдать за тем, как всё раскручивается. Как я мучаюсь, как переживаю, как беру на себя всё, что предлагают. Как играю в команде с мертвецами, сам того не понимая. Сломаюсь — или выдержу? Устану — или справлюсь? Очень интересно!

Для спамера любой результат имеет ценность. Я был уверен, что и моя реакция на правду, представляет для неё немалый научный интерес!

Мошенничество

Я больше не прятался. Но на пути к жилому блоку Главы Станции мне так никто и не попался. К лучшему? К худшему? Не важно.

Она встретила меня одетой и даже не спрашивала, зачем я явился. Знала, что я приду! Точнее, она узнала, что я залез туда, куда не должен был залезать. После чего, разумеется, явлюсь к ней за объяснением. Ну, не в первый раз!..

Усевшись в гостеприимно раскрытое кресло-тюльпан и оглянувшись на море с песочком, я подумал, что это уже было. Deja vu. Сейчас она расскажет мне, как всё устроено на самом деле, как всё просто и красиво. Объяснит, что я опять понапридумывал разной ерунды, и совершенно напрасно, ведь никто не желает мне зла! И я, успокоившись, уйду к себе, и буду жить дальше, как будто ничего не случилось…

В какую-то секунду я был бы рад такому исходу. Но это было мимолётное лживое чувство.

— Я хочу попросить у тебя прощения, — начала она, тиская свои пальцы, как будто хотела сжать кулаки, но забыла, как это делается. — Я понимаю, что это теперь не имеет смысла, но…

— Когда вы собирались мне рассказать? — перебил я, переводя взгляд с её рук на стену за её спиной.

— Потом. Через год. Когда ты был бы готов…

— А что — к такому можно подготовиться? — нервно усмехнулся я, стараясь не смотреть ей в лицо.

Она помолчала, по-видимому, подбирая слова для ответа. А может, пауза была нужна, чтобы я успокоился и перестал накручивать себя.

Вот только я не был взволнован. Я вообще ничего не чувствовал! Как будто всё, что было внутри, вытряхнули наружу. И осталась только пустая оболочка.

— Я не могла рассказать тебе сразу, — сказала она, словно это всё объясняло.

Извиняющиеся нотки в голосе — я отрешённо отметил эту непривычную интонацию.

На стене был какой-то орнамент. Белое на белом. Очень символично: как будто есть, а на самом деле нет. Иллюзия.

— Ты… Ты не был готов, ты был занят другим. Я не могла… так… сразу…

Это было так трогательно! «Не могла»! «Сразу»! Она извинялась за то, что не было обидой. На такое не обижаются. За такое…

— А как бы вы узнали, что я уже готов? — спросил я, ухмыляясь и с трудом удерживаясь от того, чтобы не захохотать, так смешно и наивно звучали её оправдания. — Как бы это проявилось? В чём?

Она не ответила.

— А ТФ? Ссылка? Преступление? Зачем это всё было? Какой в этом смысл?!

— Позволь я расскажу, — мягко попросила она.

Я кивнул, сделал приглашающий жест — мол, пожалуйста! Как будто это что-то изменит!

— Это случилось через несколько дней после того, как… как случился перелом. У тебя. После того разговора с тобой, когда ты поступил так, как мы очень надеялись, что ты поступишь. Вне правил. Вне строгой логики. Как человек… Генрих Нортонсон тогда убыл на планету. Было не очень просто принять это… Знаю, что я виновата. Я не должна была использовать его, но я тогда не думала об этом, а когда поняла, было уже поздно.

Она вздохнула.

— Я была у себя — это было уже вечером, после ужина. Ко мне пришла камрад Бос, та журналистка. Мы знали, что это она передала тебе идею с заговором. Почти с самого начала знали, но это очень хорошо, что ты не выдал её! Такие вещи не вытаскивают на поверхность. Она всё поняла, поняла, что ничего у неё не выйдет. Видимо, рассчитывала на тебя, но не вышло. И она испугалась, что эта идея повредит ей. Поэтому она пришла ко мне и дала понять, что это не всё. Она говорила, что ей есть, что расследовать, и она знает, что я что-то скрываю. И она много говорила о тебе, о том, что значит твоё присутствие, какую роль ты играешь. Звучало это так, как будто она каким-то образом выяснила о… о той поправке. И даже знает о содержании того сообщения — о приказе из Центра. И само главное, ей известно, что я скрываю это от тебя.

Кетаки сделала паузу, а я вдруг понял, на что она намекает. Я был её слабым местом! Кто мне об этом говорил? Прайс? Я стал её слабым местом, и она потеряла свою неуязвимость. Очень плохо для человека на таком посту! Очень неудобно!

— Беда в том, что она могла это знать, — продолжила Глава Станции. — От камрада Аямэ, как минимум. И она выглядела очень уверенно!.. В общем, она меня обыграла, сама того не понимая. Я поддалась, я поверила. Я решила, что ей известно и о поправке, и о твоих… о том, что случилось. Если бы она была просто активисткой, я бы придумала, как не допустить вашей встречи или настроила бы тебя против неё. Но она журналистка. Она могла превратить этот материал в передачу. Она могла сделать из этого своё шоу. И я запаниковала. Глупо, да? Вильма предупреждала меня, что ничем хорошим это не кончится! Но я решила закрывать от тебя эту информацию столько, сколько возможно. И ТФ был лучшим решением. Там свои правила. Совсем другой доступ. Там Рейнер. О, Рейнер! Чего бы ты не совершил, Рейнер не даст тебя в обиду!

«Не было никаких подозрений», — понял я, когда услышал, с какой теплотой она отзывается о координирующём директоре Проекта Терраформирования, который в пятый раз избирался на свою должность, невзирая на все сложности своего знаменитого взрывного характера.

Не было никаких «странностей» в отчётах Пятого Отдела. Это всё выдумки, чтобы отвлечь меня. Ещё одна ложь, чтобы спрятать от меня правду.

— Я не могла просто отправить тебя на планету. Может быть, в начале это бы сработало, но не теперь. Ты… Ты очень быстро растёшь. Теперь тебя нельзя просто заставить! Или выслать без объяснений. Если не дать тебе достоверного повода, ты начнёшь задумываться. Страшный недостаток, верно? Вдобавок, чтобы поддерживать тебя, нужно было сделать тебя чужим, чтобы никто ничего не заподозрил такую поддержку. И знаешь, я совсем не боялась оставлять тебя одного, потому что у тебя очень много сторонников. Знал бы ты, как они реагировали на твой перевод в Западный сектор! А преступление было неплохой идеей. Поправка позволила бы убрать тебя со станции, а у меня появилось бы время разобраться со всеми, кто мог тебе навредить…

В этом страстном слепом желании «защитить и оградить» она чудовищным образом напоминала покойного Ирвина Прайса. Он тоже поставил себе задачу, и выполнял её, невзирая на обстоятельства. И не важно было, просили его о защите или нет — он делал это в первую очередь для себя, чем для того, кого защищал.