Энн Перри - Дело о носке без следов крови

• Название: Дело о носке без следов крови
• Автор: Энн Перри
• Издательство: Азбука : Азбука-Аттикус
• Жанр: Детективная фантастика
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-389-04401-2

Всем известен заклятый враг Шерлока Холмса — профессор Мориарти. Но, вероятно, многие удивятся, узнав, что Мориарти появляется лично только в одном рассказе Конан Дойла — «Последнее дело Холмса». …Публика потребовала новых рассказов о Холмсе и Мориарти, что положило начало долгой и прославленной карьере последнего как в книгах, так и на кино- и телеэкранах. Мориарти возвращается в следующем рассказе, со свойственными ему дьявольскими замыслами.

---

Энн Перри Дело о носке без следов крови

Энн Перри — лауреат премии «Эдгар», автор многих романов и двух больших детективных циклов, действие которых разворачивается в Викторианскую эпоху. Первый из них начинается с романа «Призрак с Кейтер-стрит» («Cater Street Hangman») и описывает дела, расследуемые инспектором полиции Томасом Питом. Второй открывается романом «Чужое лицо» («The Face of a Stranger») и повествует о приключениях страдающего потерей памяти детектива Вильяма Монка. Также перу писательницы принадлежат цикл исторических романов о временах Первой мировой войны («No Graves As Yet» и продолжения) и два романа в жанре фэнтези — «Tathea» и «Come Armageddon». Последние ее творения на данный момент — «Buckingham Palace Gardens» и «Execution Dock».

Всем известен заклятый враг Шерлока Холмса — профессор Мориарти. Но, вероятно, многие удивятся, узнав, что Мориарти появляется лично только в одном рассказе Конан Дойла — «Последнее дело Холмса». Автор намеревался завершить свое повествование об известном сыщике драматичным финалом, и на свет родился Наполеон преступного мира, вставший во главе крупного криминального заговора, — впечатляющий противник великого детектива и его достойный соперник, чья гибель позволила бы Шерлоку Холмсу уйти в лучах славы. Прообразом Мориарти отчасти послужил Адам Уорт, отличавшийся художественным вкусом преступник, который однажды похитил дорогую картину Томаса Гейнсборо, но решил, что та ему слишком нравится, чтобы ее продавать, чем навлек на себя гнев сообщников. Что интересно: Уорт, в отличие от Мориарти, запрещал подручным насилие во время грабежей. Само собой, публика потребовала новых рассказов о Холмсе и Мориарти, что положило начало долгой и прославленной карьере последнего как в книгах, так и на кино- и телеэкранах. Мориарти возвращается в следующем рассказе, со свойственными ему дьявольскими замыслами.

Уже несколько недель Шерлоку Холмсу не доставалось интересных дел, и он откровенно скучал. Его настроение упало настолько, что я даже обрадовался, получив приглашение от старого друга — вдовца Роберта Ханта, который жил неподалеку от большого города Дарем.

— Конечно поезжайте, Ватсон, — поддержал меня Холмс, хотя его подчеркнуто радостный тон никак не соответствовал выражению лица. — Дневным поездом, — добавил он, хмуро глядя на лежавшие перед ним бумаги. — В это время года вы доберетесь до места еще засветло. Всего доброго.

Так мы и расстались — должен сказать, без той радости, которую я, возможно, ощутил бы, будь наше прощание более оптимистичным.

Впрочем, пока поезд шел на север от Лондона через сельские просторы Йоркшира, а затем, поднявшись в горные долины, выкатился на широкие вересковые пустоши графства Дарем, мое настроение значительно улучшилось. К концу недолгого путешествия до села, где проживал в собственном большом доме Роберт Хант, я уже улыбался, в полной мере наслаждаясь своеобразной красотой этих мест. Ничего общего с уютом соседних с Лондоном графств — скорее, залитые светом просторы, где вдали один за другим исчезают холмы, растворяясь в призрачных голубовато-пурпурных тенях вплоть до горизонта.

Когда поезд поднялся на изрядную высоту, я взглянул на лежавший внизу поселок и почувствовал себя на крыше мира. Даже голова слегка закружилась.

Я предупредил Ханта о своем приезде телеграммой, поэтому легко представить мое недоумение, когда на пустынной станции меня никто не встретил и пришлось шагать в наступающих сумерках с чемоданом в руках, ощущая непривычную прохладу: все-таки я находился намного севернее Лондона и значительно выше уровня моря.

Я прошел около четырех миль, чувствуя нарастающую усталость и злясь, пока какой-то старик в двуколке на рессорах не предложил меня подвезти. И вот наконец я добрался до поместья Мортон — усталый, весь в пыли и далеко не в лучшем расположении духа. И едва успел поставить ногу на землю, как из-за угла выбежал человек, которого я принял за конюха. Весь его вид выражал безумную надежду.

— Вы нашли ее? — крикнул он.

И по выражению моего лица сразу понял, что я никого не находил. На смену недолгой вере в счастливый исход тотчас пришло отчаяние.

Обеспокоенный неподдельным горем незнакомца, я ответил:

— Увы, нет. Кто потерялся? Могу я чем-то помочь?

— Дженни! — воскликнул он. — Дженни Хант, дочь хозяина. Ей всего пять лет! Одному Богу известно, где она! Пропала около четырех часов дня, а сейчас уже почти десять. Кем бы вы ни были, сэр, умоляю, помогите! Хотя представить не могу, где еще искать.

Его слова меня потрясли. Как может пятилетний ребенок, к тому же девочка, отсутствовать так долго? Смеркается быстро, и даже если пока с ней ничего не случилось, впереди холод и страх.

— Конечно! — сказал я, бросив чемодан на крыльцо и шагнув навстречу работнику. — Откуда начнем?

Следующий час запечатлелся как один из самых жутких в моей жизни.

Мой друг Роберт Хант, охваченный страхом за своего единственного ребенка, едва обратил на меня внимание, лишь мимоходом поблагодарив за помощь, а затем продолжил поиски во всех возможных и невозможных местах. Слуги разошлись по округе просить о помощи, хотя ближайшие соседи жили в четверти мили.

В темноте повсюду светились фонари — к поискам присоединялись все новые люди. Даже женщины вышли на улицу. Мы не собирались сдаваться, даже если бы потребовалось искать целую ночь, — не обращая внимания на холод, голод и усталость.

Сразу после полуночи вдалеке раздался громкий радостный крик. Я, хоть и не разобрал слов, понял, что Дженни нашлась. Признаюсь, от облегчения у меня на глазах выступили слезы; их, к счастью, скрыли ветер и темнота.

Прибежав на шум, я увидел Ханта, державшего в объятиях бледную перепуганную девочку, которая отчаянно льнула к нему, хоть и была, судя по всему, цела и невредима. Под радостные возгласы участников поиска мы поспешили назад в дом, где повар наполнил большую чашу вином с пряностями, а дворецкий опустил в нее раскаленную кочергу.

— Слава богу! — ломким от переживаний голосом проговорил Хант. — И спасибо всем вам, мои дорогие друзья.

Он все еще дрожал от холода, но лицо светилось счастьем. Вот и мне передали по кругу чашу. Пришлось держать ее обеими руками; вино жидким пламенем обожгло горло. Когда наконец успокоившиеся участники поиска разошлись по домам, няня, весело щебеча, унесла девочку наверх, чтобы уложить в постель.

На следующее утро все проснулись чуть позже обычного. Когда мы с Хантом сидели за завтраком, он пристально посмотрел на меня и поведал о мучившей его проблеме.

— Ватсон, меня постоянно беспокоят мысли о том, как лучше поступить. Дженни души не чает в своей няне Джозефине. Но разве я могу держать на службе женщину, допустившую, чтобы пятилетняя девочка ушла и потерялась? Однако если я ее уволю, Дженни будет очень одиноко. Эта девушка словно мама для нее, а с тех пор как умерла ее собственная мать… — Его голос дрогнул, и ему потребовалось усилие, чтобы овладеть собой. — Посоветуйте что-нибудь, Ватсон! — умоляюще проговорил он. — Что мне сделать, чтобы причинить дочери как можно меньше вреда и не подвергнуть ее новой опасности?

Подобная мысль возникала и у меня, но я не думал, что друг станет просить моего совета. Я сам наблюдал накануне вечером, как няня заботится о девочке, и от меня не укрылось, сколь сильна дружба между ними. Именно к няне повернулся ребенок, еще находясь в объятиях отца. Возможно, разлука с единственной женщиной, дарившей тепло и любовь Дженни, могла оказаться для нее страшнее ужаса, который она испытала, заблудившись в лесу. За свою короткую жизнь девочка успела лишиться самого близкого человека, и, несмотря на события прошлой ночи, намерение Ханта уволить няню показалось мне жестоким. Возможно, теперь она будет еще заботливее, чем любая вновь принятая на работу. Я уже собирался так и сказать, когда вошел дворецкий с письмом для Ханта.

— Только что доставили, сэр, — мрачно проговорил он.

Мы уже получили почту, и на этом письме не было штемпеля. Очевидно, его принес не почтальон. Хант разорвал конверт, и пока он читал, я видел, как бледнеет его лицо и лихорадочно дрожат руки.

— Что случилось?! — воскликнул я, хотя это вполне могло меня не касаться.

Он молча протянул письмо.

Уважаемый мистер Хант!

Вчера вы потеряли дочь и ровно в полночь получили ее назад. Можете принимать какие угодно меры предосторожности, но это не помешает мне вновь забрать ее в любое время, когда я пожелаю, и вернуть, когда — и если — мне захочется.

А если не захочется, то вы больше никогда ее не увидите.

М.

Признаюсь, моя рука тоже дрожала, когда я положил листок бумаги на стол. Внезапно возвращение девочки обернулось не счастливой развязкой заурядной бытовой драмы, а началом кошмара. Кто такой М.? И, что куда важнее, чего он хочет? Этот человек ничего не потребовал, его послание — просто жуткая угроза, и мы теперь не в состоянии ничего сделать, не можем даже подчиниться ему. Подняв глаза, я обнаружил на лице друга страх — прежде я видел такой лишь у людей, оказавшихся на краю смерти и не готовых к ней. С другой стороны, доброму человеку всегда причиняют больше боли страдания близких, нежели его собственные.