Крис Огден - Маргарет Тэтчер. Женщина у власти

• Название: Маргарет Тэтчер. Женщина у власти
• Автор: Крис Огден
• Издательство: «Новости»
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1992

В книге американского журналиста, долгое время проработавшего в Великобритании, сочетаются элементы биографии, политического портрета и летописания. В центре ее — личность Маргарет Тэтчер и объективный анализ периода 1979–1990 годов, на которые приходится ее пребывание в должности английского премьера. Политическая технология глубоких, далеко идущих перемен в устоявшемся, самодовольном и размагниченном обществе — вот что рождает аналогии и ассоциации, сравнения и противопоставления «консервативной революции» Тэтчер в Великобритании и революционной перестройки в нашей стране.

---

Паркинсон был самой быстро восходившей звездой кабинета, даже несмотря на то, что большинство коллег по кабинету активно не любили его и относились к нему с пренебрежением, считая его ограниченным человеком. Его признание в связи со своей секретаршей означало, что премьер-министр, подумывавшая о назначении его министром иностранных дел — самый важный и престижный пост после премьер-министра, — должна была отказаться от этой мысли. Однако она решила все же поддержать его. Паркинсон был далеко не первым консерватором, замешанным в скандале такого рода. В Вестминстере привычно шутят, что лейбористы попадают в скандалы на почве пьянства, а тори, по традиции, — на почве секса. Тэтчер, в окружении которой и так было не очень много тех, кому она бы доверяла, хотела, чтобы Паркинсон оставался в составе кабинета, тем более что он не намеревался разводиться с женой. «Сесил, как я могу просить тебя покинуть кабинет из-за того, что ты не разводишься с женой, в то время как несколько членов кабинета оставили своих жен? Ты сделал ошибку. Я не осуждаю и не критикую, я констатирую факт» {3}.

Поддержка Паркинсона была естественной для Тэтчер и обнаруживала еще одну грань ее характера: нет союзников более лояльных, чем Тэтчер. Она поддерживала коллег, которых обвиняли в магазинных кражах и гомосексуализме. Она постоянно помогала попавшим в беду. Такое поведение — проявление присущего Тэтчер особого материнского инстинкта, редко оказывающегося в поле зрения наблюдателей. Испытывая мало уважения к собственной матери, она весьма далека от традиционного типа родительницы. Она не обременяла своих детей чрезмерной материнской заботой и управляла Британией отнюдь не в материнском стиле. Но она с готовностью проявляла материнское отношение к политическим союзникам, особенно когда они вели себя как малолетние мальчишки — качество, которое, по ее мнению, способно при первой возможности прорваться наружу у большинства мужчин. Есть в этом ее инстинкте и нечто от няньки. Однажды, например, на заседании кабинета министров она приказала министру финансов Найджелу Лоусону постричься. Но она способна не только воспитывать, но и утешать.

«Она как мать, — говорит Тим Белл. — Вы возвращаетесь домой, в чем-то опростоволосившись, она обнимает вас, прижимает к себе и говорит: "Ну ничего, глупышка!"». Подобная теплота никогда не демонстрируется публично, но, добавляет Белл, «в личных контактах она умеет очаровывать» {4}. Лорд Кинг, председатель правления авиакомпании «Бритиш эрвейз», один из самых жестких, непробиваемых и талантливых руководителей английских компаний, менее всего склонный поддаваться такому очарованию, тоже отзывается о премьер-министре подобным же образом. «В конце концов ей почему-то рассказываешь все, и хорошее, и плохое, — как своей матери или лучшему другу. Поговорить с ней, когда у вас есть какие-то трудности, — это все равно что сходить на исповедь: испытываешь потом облегчение, даже если не добился того, чего хотел» {5}. Паркинсон вышел со своей исповеди утешенный и сохранив должность. Он потерял ее неделей позже, после того как его любовница предала гласности дополнительные подробности об их романе, в том числе и то, что он обещал на ней жениться, но взял это обязательство назад, узнав, что она ждет ребенка.

Тэтчер было трудно уволить Паркинсона. Не только из-за грязности самого скандала, но и потому, что в нем оказался замешан человек, который ей нравился и который, возможно, был неравнодушен к ней самой. Нет никаких свидетельств того, что Тэтчер хоть раз дала основания для малейших двусмысленностей на этот счет; но Паркинсон был мужчиной того типа, который нравился Тэтчер. «Она от него без ума, — говорил бывший член кабинета, в течение многих лет непосредственно наблюдавший за их взаимоотношениями. — У него есть все, что ей нравится в мужчине: он преуспевает, добился этого сам, он умен, красив, сексуален и знает, как дать ей почувствовать, что она женщина».

Тэтчер всегда пользовалась своей женственностью. Большинство англичан считает ее бесполой, холодной и отстраненной; и на публике она обычно так и держалась. Но те, кто мог наблюдать ее в неофициальной обстановке, убеждались, что премьер-министр вовсе не Снежная королева. Она очень притягательна, и не только потому, что одевается лучше других. «Мой бог, она настоящая женщина», — сказал как-то одному из своих английских коллег бывший генеральный секретарь НАТО Йозеф Лунс {6}. Ее особым почитателем был король Саудовской Аравии Фахд, а также и президент Мозамбика Самора Машел, который однажды публично бросился обнимать ее так, что и его, и ее помощники застыли от изумления. Франсуа Миттеран, президент Франции, отозвался о Тэтчер так: «У нее глаза Калигулы, а рот — Мерилин Монро». В собственной стране некоторые члены кабинета утверждали, что премьер-министр назначила красавца Робина Лей-Пембертона главой Английского банка не только за его деловые качества, но и по иным соображениям. Умный бизнесмен, Лей-Пембертон, тем не менее, говорил друзьям, что поражен тем, что выбор пал на него. Женский магнетизм премьер-министра распространялся прежде всего на двоих — Рональда Рейгана и Михаила Горбачева, каждый из которых сам обладал незаурядным обаянием.

Потеря Паркинсона была лишь одной из тех неприятностей, которыми оказался отмечен второй срок пребывания Тэтчер у власти. В 1984 году Лоусон опубликовал проект бюджета, в котором предлагалось сокращение расходов на 750 миллионов долларов[20]. Но это предложение не было предварительно согласовано с министерством обороны, которому пришлось пересматривать оценки своих расходов за двадцать четыре часа до опубликования собственной бюджетной «белой книги». Подобные небрежности Тэтчер считает недопустимыми. Еще более серьезным оказалось то, что в палате общин начала разваливаться партийная дисциплина. Наличие на стороне правительства небольшого большинства способствует сплоченности правительственной партии в парламенте, особенно когда правительство подвергается нападкам. Но огромное большинство в 144 места, которым располагала Тэтчер, означало, что тори могут не опасаться угрозы со стороны других партий. В результате они начинали спорить между собой из-за пустяков, а нередко даже бросали вызов политике премьер-министра.

Тед Хит возглавил один из таких бунтов, в центре которого оказался правительственный законопроект, нацеленный на то, чтобы поприжать местные органы власти. Одна из действительно зубастых программ второго периода, план этот предполагал ликвидацию некоторых городских советов, расходы которых были особенно велики. Подобно Соединенным Штатам, где в местных и региональных органах власти господствуют демократы, в городских советах Великобритании в большинстве случаев доминируют лейбористы. Тэтчер приводило в ярость, что возглавляемое ею общенациональное правительство, которое обеспечивало местным советам более половины их финансовых средств, почти не могло контролировать, как фактически использовались эти деньги. Премьер-министр была преисполнена решимости не допустить того, чтобы лейбористы продолжали выдумывать дорогостоящие программы, оплачивать которые приходилось бы прилежно работающим тори. С ее точки зрения, любителям проехаться за чужой счет должно было быть сказано твердое «нет».

Но эта кампания Тэтчер натолкнулась на лобовую контратаку Хита, положившую конец его пятилетнему гробовому молчанию. Он обвинил премьер-министра в «наивной и упрощенческой» экономической политике, которая углубляла спад и «наносила ущерб структуре нашей экономики». Она слишком круто берет, заявил Хит в эмоциональном выступлении, выразившем точку зрения центра и предвосхитившем самый унизительный для премьер-министра бунт за все время ее пребывания у власти. «Мы можем позволить себе не быть безразличными, — утверждал он. — По сути дела, мы никогда не могли позволить себе именно безразличия».

Хит, возражала Тэтчер, сдался, как только возникли трудности. Он готов поступиться начатым политическим курсом. Но она не готова, и ее цели остаются прежними. «Я пришла в правительство с одним намерением, — заявила она в феврале 1984 года, — превратить Великобританию из иждивенческого в самообеспечивающееся общество. Из страны, которая вечно чего-то просит, в ту, что способна сама сделать для себя все необходимое. Превратить Великобританию, которая сидит и ждет, в ту, что встает и действует» {7}. Цели действительно не изменились, но энергия, с какой она их добивалась, явно снизилась. Руперт Мэрдок, магнат в сфере средств массовой информации, высказал то, что начинали думать многие англичане: «Из нее вышел пар».

И в это же самое время активность оппозиционных партий возросла. Майкл Фут ушел в отставку с поста лидера лейбористской партии почти сразу же после выборов. Тони Бенн потерял собственное место в парламенте и выпадал из раскладки, будучи не в состоянии бороться за лидерство в партии. Фута это устраивало, у него на примете была своя кандидатура преемника — медноволосый уэльсец Нейл Киннок, который в свои 41 год был почти на тридцать лет моложе самого Фута. Победив с убедительным перевесом в первом же туре голосования на конференции партии в октябре 1983 года, Киннок оставил позади трех самых заслуженных ветеранов и стал самым молодым лидером лейбористской партии за всю ее историю. Но и наименее опытным: проведя в стенах парламента тринадцать лет, он ни разу не занимал никакого поста в правительстве.