Сергей Прокопьев - Ларек Пузырек (повести и рассказы)

• Название: Ларек Пузырек (повести и рассказы)
• Автор: Сергей Прокопьев
• Жанр: Прочий юмор

---

Из укромных углов, шкафов, тумбочек полетели на палас разноцветные бумажки. Каждый раз, когда попадались с Лениным, Лида плевалась.

"Ленин жил! Ленин жив! Ленин будет жить!" - пришли на ум строки из пионерского далека.

"Дожился! - плюнула в радио. - Чтоб вам всем ни дна ни покрышки!" Одним словом, разволновалась свояченица, шутка ли - считала 11 миллионов упраздненных денег.

"А у Татки сколько?" - побежала к телефону.

- Маоцзэдуна! Вэй! - раздался в трубке лающий голос сестры. - Сяо фань дзы!

- У тебя что, крыша поехала? - спросила Лида.

- Да-да! - заплакал на другом конце Вася, муж сестры. - Как узнала про отмену денег, так понесла околесицу на китайском. Борщ палочками ест!.. Представляешь!..

- Хунвэйбина дзиу дзиу! - раздалось на другом конце.

"Сука норильская знал про обмен, - подумала Лида. - Одними старыми рассчитался".

Лида помчалась к сестре.

Та в защитного цвета шортах, без лифчика, с красным флажком и детским ружьем ходила строевым шагом по квартире.

- Цзяофаня! - ткнула в Лиду ружьем. - Ни хао!

- Врача вызывал? - спросила Лида Васю.

- Какого врача?! - заблажил Вася. - Ее в психушку упекут, а у нас 28 лимонов старых денег. Что я буду делать?

Лида упала на телефон и через подругу нашла психиатра.

- Маоцзэдуна! - закричала на доктора Татка. - Сяо фань дзы!

- Ага! - не стал возражать доктор.

Лида с ужасом заметила, у сестры лицо стало сковородочно плоским, нос расползся, глаза сузились. В сумме получилось: "Моя сестра красависа: носа нет - одна лиса!"

- Может, какое дефицитное лекарство надо? - спросила Лида доктора. - Я достану.

- Для выхода из китайского состояния нужен шок, - сказал доктор.

- Шао линь! - вдруг подпрыгнула Татка и в прыжке саданула доктора пяткой в грудь.

Доктор упал в шоке.

Лида побрызгала его из чайника.

- Извините, - сказала очнувшемуся.

- Мы привычные, - поднялся доктор. - С вас десять тысяч.

"Не слабо", - подумала Лида и дала старой купюрой.

- Эти не надо, - отказался доктор.

- Сяо фань дзы! - закричала Татка. - Шао линь!

Но доктор вовремя выскочил за дверь.

Лида заходила по комнате в поисках шоковой терапии на выбивание из Татки иероглифов.

А если холодной водой окатить из-за угла? Татка с детства визжит от холодной. Посуду моет кипятком, от которого у Лиды руки волдырятся.

К обеду, намаршировавшись китайским макаром, Татка заснула в кресле.

Прижав к животу таз с шоковой водой, Лида подкралась к больной. Непосвященный в водную процедуру Вася отупело следил за странными маневрами свояченицы, забоявшись: не наследственная шиза косит сестер? Лечебный таз уже поднимался над больной, когда та разлепила щелочки глаз и с криком "шао линь!" в прыжке двумя ногами выбила емкость из рук сестры.

Таз по свистящей траектории пролетел через комнату и опрокинулся на голову Васе.

- Маоцзэдуна! - заорал Вася, воинственно расправив мокрую грудь. Шаолиня!

"Еще один", - подумала Лида. И не расстроилась. Васю она не любила. Татка вечно крутится, как на пожаре, а он только колбасу на закуску порезать. И вида никакого. Недоросток белобрысый. Лида давно мечтала найти сестре что-нибудь поприличнее.

Пока супружеская пара слаженно переходила на китайскую мову, Лида придумала шокировать сестру ружьем. А че? Взять и разрядить оба ствола в аквариум, который объемом на целую бочку. Шуму будет, грому... И рыбки у Татки ценные. От ружейного шока никакая китайская стена не устоит.

Двустволка двенадцатого калибра висела в кладовке. Лида зарядила ее и решительно шагнула в китайскую зону.

- Не стреляй в Таню! - на чистейшем русском закричал Вася и бросился грудью на стволы.

После этого героического броска свояченица зауважала зятя.

Лида в последний момент успела дернуть ружье вверх. От хрустальной люстры остался мышиный хвостик провода, со шкафа бесследно исчезла фарфоровая ваза литров на двадцать.

- Хунвэйбина! - затопала ногами Татка.

Вася на трясущихся четвереньках пополз за валерьянкой.

В этот трагический момент ожил телефон. Звонил валютный жучок Лева. Он предлагал обмен старых рублей на новые с гонораром 30 долларов в собственный карман за каждый обменянный миллион.

- Будешь на этих условиях? - спросила Лида Васю.

- Он что? - вдруг закричала Татка. - За дурочек нас держит? Думает, я базар не знаю?

Татка выхватила трубку из рук сестры и громко заторговалась с Левой.

И чем дольше она говорила, тем больше глаза приобретали европейский разрез, нос - родную картофелеобразность.

Лида с радующимся сердцем смотрела на сестру и думала: "В Африку за товаром ее не возьму. Еще превратится в негритянку с кольцом в носу".

ХОДЯ

Поезд едет, рельсы гнутся.

Китайские мотивы сыграли злую, даже роковую шутку с самим Петро Иванычем. Посудите сами: "по рисочку" не принял, зайдя на следующий день в киоск.

- Уволят, - сокрушался бедолага.

Залетел Петро Иваныч в международном масштабе. Подвела слабость к пострелять в выпившем состоянии, гусарско-ковбойская жилка, чуть что обнажать ствол. Мол, ша, парнишки, я вооружен и могу стрельнуть. И приводит без предупреждения угрозу к исполнению. По ковбойской причине он еще до китайского случая чуть не попал впросак по служебной линии.

Очередной день чекиста, то бишь получку, обмывал в ресторане с темпераментным названием "Джигит". Перед его входом у коновязи не стояли иноходцы-карагезы. Преданных скакунов джигиты обменяли на фартуки и поварские колпаки, кинжалы - на кухонные ножи, предлагая сибирякам оригинальные блюда кавказской кухни: шашлык из свинины, люля-кебаб - из говядины, харчо - непонятно из чего. Петро Иваныч, неприхотливый к кулинарным изыскам, в рассидочку употребил полкило водки, и вздумалось ему лакирнуть принятое соточкой коньяка. Джигит принес что-то по вкусу близко у коньяка не стоявшее. Даже не чача. Самогоняка закрашенная. Такая, как в песне Петро Иваныча:

Самогонку пьем - не лезет!

Это что за кутерьма?

Дядя Вася-самогонщик

Натолкал туда назьма.

Мол, с куриного помета

Мой продукт бывает злей!

Дяде Васю бьем по морде:

Сам продукт куриный пей!

Петро Иваныч, отведав разводного коньяку, сразу ствол не обнажил, но возмутился:

- Ты что за пойло мне, воину МВД, принес?

- Шистый дагестанский коняк! - оскорбился джигит. - Пят звезд.

Не поленился, пустую бутылку принес.

- Смотри оба глаза, что написано!

- На моем сарае "Маша + Саша" написано, а там дрова! - хлопнул ладонью по столу Петро Иваныч.

- Ты зачэм бочка лэзэшь? - засверкал глазами джигит. - Нэ понимаешь коняк пит, нэ ходы приличный рэсторан, сыды свой хата, водка хлестай!

- Я из УВД! - представился Петро Иваныч. - Закрою вашу богадельню к чертям свинячим!

- А я из красный уголок! - не поверил джигит.

- Ты из красного чума! - сказал Петро Иваныч и пошел в туалет, горло прополоскать после высокогорного коньяка.

В общественном заведении его с нетерпением ждал уже знакомый джигит и два незнакомых. Они так и не поверили, что Петро Иваныч не баран чихнул, а воин МВД. Одет он был по гражданке.

- Ми тебя, дарагой, - говорят с улыбочкой, - будем мал-мал ум за разум учит!

И как горные орлы начали окружать клиента.

- Это я вас буду "ум за разум учит", как на воина МВД руку поднимать! сказал Петро Иваныч и обнажил табельный ствол.

И чтобы сразу развеять сомнения насчет правдишности вооружения, выстрелил в дверь кабинки. Из нее вывалился гражданин, глаза по чайнику, штаны на коленях, руки задраны вверх. "Извините", - прикрыл интимное место и боком-боком спутанно засеменил к выходу. Горные орлы быстро смикитили, что шутки шутками, а пару пуль в желудке дело невеселое.

- Стоять! - скомандовал Петро Иваныч.

Напрасно повышал голос, педагогический порыв у джигитов испарился. А бежать от пистолета в направлении куда глаза глядят - не позволяло пространство туалета. Джигиты замерли как вкопанные.

- Кругом! - командует дальше Петро Иваныч.

Ставит джигитов руки на стену, ноги на ширине плеч. И закрепляет позу выстрелом над головами. Мол, это вам не горные кручи, а сибирские равнины.

На прощанье потребовал подпирать стену, пока каждый тысячу баранов не насчитает.

Утром Петро Иваныч проснулся в холодном поту: могут погнать из рядов МВД. Побежал к джигитам улаживать инцидент. Но те и в качестве потерпевших не захотели связываться с начальством Петро Иваныча.

В отличие от джигитов, китайцы связались.

Роковые события развивались следующим образом. Знакомый следователь уговорил Петро Иваныча по легкому срубить тысяч пятьсот. Поезд Москва Пекин, прозванный в народе Ходя, возил из Китая китайцев с ширпотребом. В поезде товары были дешевле и дорожали по мере удаления от железной дороги. В этом и был сермяжный смысл международного бизнеса. По плану коммерческой операции Петро Иваныч и следователь садились в Ходю и, пока тот постукивал колесами, отоваривались, а через час выходили на следующей станции, сделав Ходе ручкой. В поезде они купили шесть кожаных курток. "В два раза дороже продадим", - обещал опытный бизнесмен-следователь. Взяли по паре спортивных костюмов "Reebok", где фирменную надпись точнее было делать иероглифами. В завершении операции следователь у проводника взял три пары джинсов.