Лууле Виилма - Тепло надежды

• Название: Тепло надежды
• Автор: Лууле Виилма
• Жанр: Эзотерика

Автор серии книг, специалист с многолетним опытом в области медицинских и духовных практик, рассказывает о разработанном ею учении. Суть его состоит в том, что, научившись правильно думать и прощать себя в самом широком смысле, человек обретает здоровье, счастье и душевный покой.

Учение Л. Виилмы изложено в пяти книгах (три из них в двух частях). Вашему вниманию предлагается первая часть третьей книги.

Перевод: Ирина Рююдья

---

При первых же моих словах о необходимости исправлять ошибки на лице женщины появилась кокетливая мина, выражающая удивление. Я еще толком ничего не сказала, а она уже охает и, понимающе усмехаясь, посылает мужу многозначительный взгляд. В этом бессловесном сигнале звучит снисходительное: «Ладно, перетерпим эту скукоту про ошибки. Зато получим то, что нам нужно. Вот будет здорово».

К сожалению, или, вернее, к счастью, дух ребенка не поймаешь на крючок светской беседы.

Мужчина глядит на жену влюбленными глазами. Они прожили вместе не год и не два, а все еще продолжают заниматься обоюдной любовной игрой, жить в состоянии влюбленности. Пора бы уже начать любить,

Они словно маленькие мальчик и девочка, стоящие перед стеной, заставленной полками с игрушками. Мальчик зачарованно глядит на прыгающие локоны на затылке девочки и молит Бога, чтобы девочка получила то, что хочет. Он околдован и плохо соображает. Девочка капризно топает ножками, сучит кулачками и кричит: «Хочу вон ту!» и указывает на самую верхнюю полку, где стоит самая красивая, самая хрупкая и самая дорогая кукла.

Внизу, на расстоянии вытянутой руки, много красивых и, что самое главное, прочных кукол, способных противостоять жестоким ручонкам капризуньи. Но ей подавай самую совершенную, которая двигает руками и ногами, закрывает глаза и подает громкий голос, похожий на голос самой девочки. Она хочет подобную себе и не замечает, что подобные ей стоят прямо перед ней. Она не понимает, что для того, чтобы получить совершенство, нужно прежде самой стать совершенной.

Требуется большая деликатность, чтобы не обидеть посетительницу. А когда она обижается, то муж обижается вдвойне, – ведь его жену оскорбили. Они оба сделали свою жизнь такой сложной и неискренней, как в телевизионных сериалах.

Для них жизнь – это красивая рекламная игра в кошки-мышки на фоне музыкального сопровождения, и они сердиты на то, что никто подобную жизнь им не преподносит. Мне теперь нужно, поскольку нужно им, открыть им простоту жизни, чтобы они сумели исправить свои ошибки, если захотят.

Выражаясь попросту, мне нужно втолковать им, что у детей не только не бывает менструаций, но и дети не рождаются. Ничего себе задача!

13. Сидящий передо мной юноша совершил попытку самоубийства, но был спасен. Он знает, что мать ему этого не простит, потому что своей выходкой он опозорил ее перед людьми. Дом для него – тюрьма, потому что родительский домашний террор стал невыносимым. Этому молодому человеку не дозволено иметь собственного мнения. Во имя добра он с детства беспрекословно выполнял все, что велено, и так, как велено. Он уже взрослый, но родители этого не замечают. Вернее сказать, мать этого не замечает, поскольку отец на фоне матери ходит жалкой тенью и не имеет права голоса в домашних делах. Отец – всего лишь работяга. Эти двое мужчин одинаковые и с одинаковой судьбой, только у сына судьба несколько горше, чем у отца, но сблизиться они не могут – между ними стоит мать. Ради любви этой женщины они оба стали послушными рабами. Однако женщина недовольна – ей приходится все делать самой, потому что никто ничего не делает.

Сын не хотел бы еще умирать, но у него нет места, куда пойти и где укрыться.

Он словно съежившийся на стуле маленький мальчик, перед которым со стуком поставили на стол песочные часы и приказали: «Парень, гляди и учись, чтобы не стал таким, как твой отец!» Он не знает, что это за вещь и чему должен учиться. Он глядит на струйку песка и вздрагивает всякий раз, когда струйка чуть отклоняется от центра падения. Он ощущает себя такой же струйкой и хочет, чтобы песок перестал сыпаться, и вместе с тем боится этого. Боится услышать, что время истекло. Ему становится все лучше и лучше в обществе этих часов, которые походят на него самого – у часов тоже случаются отклонения от осевой линии, но они не воспринимаются как нарушение порядка.

Настал черед последней песчинки. Мальчик напрягается всем телом, покрывается холодным потом… и тут неизвестно откуда взявшаяся рука со стуком переворачивает часы, словно говоря: «У тебя осталось три минуты». Это рука матери. Рука, чьей нежности он дожидается с детства и чью беспощадную суровость познал. Он не помнит жизни, проведенной в пеленках. Он не смеет любить эту руку и не смеет искать другой женской руки для любви, ибо ему растолковали, что никакой он не мужчина. Он боится женщин.

14. Передо мной сидит пациент, натянутый как струна, для которого жизненно важно узнать про его жизнь. Остальное для него не важно. Он явно раздражается, когда я не сразу начинаю разговор. Про себя думаю: «Очень требовательный и нелогичный человек, особенно в отношении других. Скрытный, с навязчивыми идеями. Нуждается в психиатрической помощи, вряд ли мои слова ему помогут. Сейчас устроит мне экзамен. Пришел ко мне как к ясновидящей, хотя я себя таковой не считаю. Не иначе как явился проверить достоверность того, что говорят другие».

С такими людьми следует быть осторожным, поскольку они имеют привычку преувеличивать малозначимое и совершенно недооценивать вещи первостепенной важности. В ходе долгих расспросов выясняется, что, по крайней мере, это я увидела в нем правильно и что для него жизненно важно знать, был ли он все-таки королем, как ему сказали, или нет. У человека мания величия, но за болезнь он ее не считает, покуда психиатры не зафиксируют ее на бумаге как шизофрению. Он пришел не за помощью, не за тем, чтобы уменьшить манию величия, он пришел ее увеличить. Трудный случай.

Он словно человек, раскладывающий пасьянс. Сгорбившись над столом, он судорожным движением раскрывает карту. Если карта оказывается без картинки, на его лице написано трагическое выражение. Если и вторая оказывается без картинки, на лице застывает ужас. При мысли, что и третья может оказаться такой же, у него слабеют и трясутся руки. Третья оказывается с картинкой, но – какое несчастье – это валет. Неужели для него нет короля? Есть! Есть, и это будет следующая же карта. На лице человека отражается удовлетворение, как и на лице выпавшего короля. Следующая карта. Опять король! Человек внезапно посуровел лицом. Он больше не желает быть королем, а желает быть императором!

Он жаждет властвовать над другими, но желание испуганного человека не реализуется. Более того, над ним властвуют другие. Этому способствует страх, а избавиться от страха человек не считает необходимым. Как сказать ему, что королем он и не был, но так, чтобы это не стало ударом ниже пояса?

Счастье человека зависит от желания помочь себе. Даже если я не знаю, как помочь, но помочь хочу, и если это желание идет от сердца, то помощь явится – в облике животного ли, человека ли, наставления или чуда.

Итак, мне каждый день приходится иметь дело в том числе и с такими больными, которые ничего не знают, несмотря на то, что им было поставлено условие прочитать мои книги – без чего они не будут допущены на прием – и они это условие выполнили, отнесясь к нему как к навязанной обязанности. За контрольную работу такой ученик получил бы «двойку», даже несмотря на честные заверения родителей в том, что он учил. Учил-то учил, но не в той мере, чтобы на основе выученного я бы смогла разъяснить ему сущность его личных проблем, не перегружая при этом его крошечный мозг.

Начинаю разговор. Приближаюсь к проблеме, как кот к горячей каше. До тех пор, пока слушающий не начинает отличать частное от общего, наша беседа протекает, как говорится, в атмосфере дружбы и взаимного согласия. Но стоит мне лишь намекнуть на возможные ошибки пациента, как возникает напряжение. В ком проявляется мятущаяся душа загнанного в клетку зверя, в ком – подавление страха отрицанием, в ком – скрытая злоба против обидчика, в ком – оскорбленная ожесточенность, поскольку он надеялся, что уж на сей раз его работой будут довольны, в ком (о ужас!) полнейшая апатия. У некоторых вся эта мешанина стрессов начинает медленно перерастать в ощущение тяжести в голове и в теле да в такой степени, что впору прекратить работу.

Дорогие люди! Усвойте одно простое жизненное правило: если у Вас в жизни и в здоровье что-то еще не ладится, то логично, что Ваше умонастроение еще не в порядке.

Тогда Вы освободитесь от ребячливой надежды, что Вас погладят по головке и скажут: «Молодец! Тебе больше ничего делать не надо!» Тогда Вы со спокойной рассудительностью поймете, что жизнь продолжается и потому мыслительная работа не может никогда прекратиться, даже когда Вы действительно достигнете уравновешенности на своем уровне. Далее будет уровень повыше, потом еще выше. И так далее.

К сожалению, чтением двух книг и несколькими консультациями человека не убедишь в необходимости изменить свои жизненные принципы. Гораздо более умело это сделает суровое жизненное испытание. Иной изменяется лишь переступая порог смерти, ибо в цепочке своих возрождений он еще не дозрел до того, чтобы относиться к невидимому как к реальности.