Барбара Брэдфорд - Голос сердца. Книга вторая

• Название: Голос сердца. Книга вторая
• Автор: Барбара Брэдфорд
• Издательство: Вагриус
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1995
• ISBN: 5-7027-0152-6

После удачного дебюта в кино безвестная актриса Катарина Темпест буквально взлетает на вершину славы, обретает верных друзей. Казалось, их творческому и дружескому союзу уготована долгая и счастливая жизнь. Однако подозрительность новоявленной звезды, ее психическая неуравновешенность, все мыслимые и немыслимые комплексы приводят к тому, что она предает своих друзей в безудержном стремлении к успеху. Но за все в жизни приходится платить. Катарина проваливается в пучину тяжкого нервного срыва, граничащего с безумием. Врачи побеждают этот недуг, но внезапно выясняют, что ей угрожает новая, неизлечимая болезнь. Зная о близкой смерти, актриса посвящает остаток жизни тому, чтобы добиться прощения старых друзей, которым она причинила столько горя.

---

Гаррисон стоял за письменным столом. Он взглянул на Франческу, защелкнул замки кейса и сказал:

— Я едва успел поймать Нельсона. Он уже собирался ехать в банк. На этот уик-энд он наконец собрался в Виргинию и приглашает тебя, дорогая, лететь с ним туда в пятницу.

— Это чудесно. — Она присела на краешек кресла. — А все-таки хорошо время от времени проводить уик-энд на Манхэттене, не находишь? Тебе понравилось, Гарри?

— Разумеется. Мы должны поступать так почаще. — Он подошел к жене, обнял ее за плечи и вышел вместе с нею в прихожую. — Не забудь сходить в галерею и поразмысли насчет Лауренсин.

— Хорошо, Гарри, я схожу. Спасибо тебе. — Франческа обняла его, Гаррисон поцеловал ее в щеку. — Счастливого тебе пути, — пробормотала она, уткнувшись ему в плечо. — И не позволяй Хозяину слишком понукать себя.

— Не позволю, — усмехнулся Гарри. — Я позвоню вечером, девочка.

Проводив Гарри, Франческа вернулась в библиотеку, написала несколько писем, просмотрела свои заметки по поводу предстоящего благотворительного концерта, а потом сняла телефонную трубку. Она набрала сначала код Англии, потом — местный код Йоркшира и, наконец, номер телефона офиса управляющего замком Лэнгли. Ей ответил новый управляющий поместьем, который, быстро обменявшись с нею несколькими словами, переключил аппарат на Кима.

— Привет, Франки, — поздоровался с нею Ким, в голосе которого слышалась радость от того, что он слышит ее. — Как Гаррисон? Как ты сама?

— Прекрасно, Ким, у нас все хорошо. А ты?

— Неплохо. По уши завален работой здесь и готовлюсь к отъезду в Лондон. К поверенным, как сама понимаешь.

— Как идут дела с разводом?

— Относительно мирно, но остались еще некоторые шероховатости, которые предстоит сгладить. В основном — финансовые, но с ними я справлюсь. Пандора согласилась предоставить право опеки над детьми мне. Так что…

— Это чудесная новость! — воскликнула Франческа. — Полагаю, что ей оставят право навещать их.

— Разумеется. Она сначала не могла поверить в то, что дети хотят остаться со мной, но я предложил ей самой переговорить с ними. Кажется, она здорово была обескуражена, когда Джилс, Мелисса и даже крошка Ролли, ее маленький ангелочек, весьма категорично заявили ей, что хотят жить с папой в Лэнгли. Джилс мне потом рассказывал, как Ролли, не выговаривая, как обычно, букву «в», пропищал: «Мы не любим Олибера, мамочка».

Франческа расхохоталась, услышав, как Ким очень похоже изобразил выговор младшего сына. Ролли было всего три года, и он, такой смешной, был всеобщим любимцем.

— Я полностью разделяю мнение Ролли. Мне самой никогда не нравился Оливер Реммингтон, но это так, кстати. Как насчет твоей поездки в Нью-Йорк?

— Видишь ли, Франки, это немного затруднительно, по правде говоря. Раз уж я согласился на развод, то хочу с этим разделаться поскорее. Хотя Джилс и Мелисса должны возвращаться в школу, но остается еще маленький Ролли. Мне бы не хотелось оставлять его с няней, особенно после того, как он выказал мне такую преданность.

— Захвати его с собой.

— Не теперь. Может быть, позднее, весной. Ты меня, конечно, понимаешь, старушка?

— Думаю, что — да, но я страшно разочарована. С другой стороны, я очень рада, что ты такой веселый и жизнерадостный. Я уже давно не слышала, как ты смеешься, Ким.

— Я чувствую себя намного лучше, любовь моя. Действительно, на меня благотворно подействовали принятое окончательное решение и возможность наконец выкинуть Пандору из головы. Как неоднократно и справедливо замечала Дорис, она бы проделала, если бы ей не подвернулся Реммингтон, то же самое с кем-либо еще. Теперь и я в этом убежден.

— О, Ким, я так за тебя рада, дорогой, счастлива слышать, что вся эта история не сломила тебя. Кстати, как себя чувствует Дорис? Я еще не получила обычного еженедельного письма от нее, если только его не доставят с сегодняшней почтой.

— Как всегда — превосходно. Она поехала на несколько недель на юг Франции.

— Хорошо, передавай ей привет и своим маленьким. Дай мне знать на неделе, как решилось дело с адвокатами.

— Обязательно, дорогая, и извинись за меня перед Гарри. Передай ему, что я приеду в апреле или около того. Привет.

— До свидания, дорогой.

Николас, улыбаясь во весь рот и сияя своими синими глазами, сидел на диване, держа Франческу за руки, и в третий раз повторял:

— Господи, вы грандиозно выглядите, Франческа. Какая радость — снова видеть вас.

— Спасибо, Никки, — отвечала она, не менее довольная, чем он, заливаясь счастливым смехом. — И мы больше не станем терять друг друга из вида. Это — такая глупость. Я больше не намерена допускать подобного.

— А я — тем более.

Ник наконец отпустил ее руки и сел, склонив голову набок.

— Я скучал по вам, красавица, — нежно сказал он. — Я действительно соскучился, детка.

— И я соскучилась, Никки. Ведь старые друзья, друзья юности — самые лучшие, не правда ли?

— Да, — начал было он и замолчал, сразу погрустнев. — Иногда мне приходило в голову, что мы разошлись с вами в разные стороны потому, что напоминали своим видом друг другу о тех огорчениях и страданиях, что нам довелось испытать много лет назад.

— Возможно, вы правы, — согласилась Франческа.

— Иные порой, решив начать новую жизнь, торопятся завести новых друзей, чтобы поскорее все забыть, в надежде, что процесс выздоровления так пойдет быстрее. — Он пожал плечами. — Так или иначе, но все, что разлучило нас с вами, направив по разным жизненным дорогам, все это теперь несущественно. Я никогда не переставал любить вас, хранить в своем сердце дорогую для меня память о вас, Франки.

— О, Никки, дорогой, как чудесно вы это сказали! И я не переставала любить вас. У меня сохранились о вас самые теплые и светлые воспоминания.

Ник улыбнулся, а потом его лицо снова погрустнело. Он придвинулся к ней и взял опять ее руку.

— Когда я впервые услышал, что она возвращается и желает встретиться с нами, на меня нахлынули самые разнообразные чувства. Той ночью я много раз прокручивал в голове хранящиеся там воспоминания, а потом, тогда же ночью, должен сознаться, меня внезапно охватил безумный страх. Интересно, вы тоже испугались, Франки, когда узнали об этом? Я прав?

— О да, несомненно, но я очень скоро сообразила, что страшусь не столько Катарин Темпест, сколько себя самой, что меня пугает возможность быть еще раз втянутой в ее жизнь. Она ведь ужасно притягательно действует на людей, вы не можете не согласиться с этим. Мне не приходилось в своей жизни встречать человека, способного сравниться с нею в умении очаровывать других. Я абсолютно убеждена в том, что ваш собственный страх перед ней сродни моему, вполне естественное опасение снова, против своей воли, оказаться у нее на привязи, быть втянутым в ее дела.

— Вы высказали вслух мои собственные мысли, Франки, — быстро заметил Ник. — Я как раз намеревался сказать вам, что, обдумывая и анализируя природу своего страха перед ней, я пришел к аналогичным выводам. — Гримаса исказила его лицо. — Но, думаю, нам не следует посвящать весь ленч разговорам о ней. Мне бы хотелось побольше знать о вас самой, о вашей жизни, о том, чем вы сейчас занимаетесь.

— Мне тоже, Никки. Но прежде всего позвольте предложить вам чего-нибудь выпить. Что вы предпочитаете — вино, водку?

— Вино, если вас не затруднит, — ответил Ник и встал. — Вы не возражаете, если я посмотрю картины?

— Разумеется, не возражаю.

Франческа подошла к нему с бокалами в руках, и они чокнулись.

— За очаровательную, не меняющуюся Франческу!

— И за вас, мой дорогой Никки, за моего самого дорогого друга, — улыбнулась в ответ Франческа.

Ник еще раз бросил взгляд на приглянувшуюся ему картину, чей свежий, яркий колорит привлек его внимание. На картине был изображен идиллический, чуть затуманенный речной пейзаж с вытянутыми на берег старыми лодками и группой мужчин и женщин, стоящих около полуразрушенного сарая. «Это — само совершенство, — подумал Ник, — как, впрочем, и все написанное Ренуаром».

— Порой, глядя на эту картину, я вспоминаю вас, Никки. Ее название навевает мне воспоминания о вашем любимом нью-йоркском ресторане. По-французски она называется «La Grenouillere», что означает болото, полное лягушек. Ренуар написал ее в тысяча восемьсот шестьдесят третьем году.

— Я подумывал о том, чтобы сводить вас туда сегодня, — усмехнулся Ник, — но решил, что с этим местом связано слишком много невеселых воспоминаний о прошлом и еще сами знаете о ком.

— Нет, Никки, эти воспоминания теперь мало меня волнуют, — покачала головой Франческа. — Мы с Гаррисоном довольно часто туда ходим.

— Как себя чувствует Гарри?

— Прекрасно, но я боюсь сглазить, Никки. Он страшно устал и очень встревожен положением в Иране. Сегодня утром он улетел в Вашингтон, и ему там предстоит невероятно напряженная педеля. Как вы, наверное, знаете, у него уже было два сердечных приступа, и мне хотелось бы, чтобы он удалился от дел. Но он не соглашается, и я до смерти боюсь за него.