Лиза Фитц - И обретешь крылья...

• Название: И обретешь крылья...
• Автор: Лиза Фитц
• Издательство: Панорама
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1997
• ISBN: 5-85220-545-1

В автобиографическом романе «И обретешь крылья…» известная немецкая поэтесса и популярная певица Лиза Фитц рисует яркую и откровенную картину интеллектуального и морального раскрепощения своей героини, прошедшей череду унижений, физического подавления и зависимости от любимого мужчины.

«Лишь осознание своего «Я», избавление от всяческих масок — вот путь к истинной свободе духа» — главный вывод модного нынче в Германии бестселлера.

---

Его рука легко коснулась моего колена. Не знаю, через какое время…

— Можно открыть глаза…

Он смотрел на меня абсолютно открыто и несколько испытующе, без тени смущения или стыда. Я попыталась выглядеть растерянной, каковой, как я считала, и надлежало выглядеть после этого… или кокетливо — но ни то, ни другое мне не удалось. Чувствовала я себя просто великолепно — я вновь была сильной и открытой.

Торак улыбался.

— Что было дальше?..

ОН

Полнолуние. Я одна дома. Выхожу на балкон и смотрю на небо — черно. Только толстая луна одиноко сидит там, наверху, и безучастно освещает мое поместье, в котором одна невеликая особа мучается от глупой сердечной боли, одна из миллиардов, из которых многие наверняка ощущают в этот момент куда большие страдания, чем я со своей сердечной раной!

«Тосковать передом», — говорят об этом в Баварии. Но у меня не просто «тоска передом». Во мне задето что-то святое. Для меня любовь — свята, и секс — свят, и когда я влюблена, я — священный зверь, и вечный дух, и уже не женщина и не мужчина. Я тогда — все, одно целое с природой, со всем, что меня окружает, с космосом, с бесконечностью; я — тысяча кровоточащих ран, когда меня предают, и жизнь вытекает из меня, и я ничего не могу, кроме как любить… только любить…

Конечно, он позвонил.

Я тогда еще пыталась быть решительной, и выдержать все это, и продержаться, но в иные минуты чувствовала себя лишь клубком чувственности и желания. Я была слабой и, понимая это, увязала все глубже и глубже и ожесточалась на себя за безволие.

Он так избаловал меня, что уже через несколько недель я начала бояться своего стремительного падения в пустоту его безразличия. Я представляла, как это будет ужасно — никогда больше не почувствовать на себе его нежного внимания, к которому он шаг за шагом приучал меня и приучил, и оно стало частью моей жизни.

Я любила его тело, к которому можно прижаться и чувствовать себя в надежных руках, как в гнездышке. Мне всегда приходилось быть сильной, если не сильнейшей. Возможно, в чем-то это было и хорошо. Но только теперь я не хотела больше быть сильной и была открыта навстречу любому мужчине, который бы соединял в себе деловые качества, прекрасную внешность и характер. Но такой мужчина — редкий фрукт. И одновременно с этим мне нужна была независимость, ибо однажды уже преданная мною свобода, по-прежнему, имела для меня огромное значение.

И я больше не хотела иметь дел со старомодными мужчинами, тяготеющими к традициям. Хотя они сами, как правило, и мнят себя на редкость передовыми и современными, на самом деле, их взгляды отстали лет на сто. Это очень утомительно — делать вид, что не знаешь даже слова такого — «эмансипация» ради того, чтобы мужчины не считали тебя сумасшедшей.

Я по горло сыта тем, что каждый день в себе сомневалась, и позволяю это делать мужчинам, внушая чувство превосходства по отношению к себе, а иначе они чувствуют себя ненужными. Больше никакой гуманитарной помощи отсталым мужчинам! Я актриса по призванию!

Это грех, зарывать в землю талант, данный нам Богом.

Для актрисы работа — это свет и жизнь, мечта и утешение.

Итак, он снова позвонил, оправдывался и защищался неубедительными отговорками, а я пыталась привести в порядок свою душу, немного прибраться там после учиненного разгрома. Ну, разумеется, он имел постоянные сношения со своей женой, пусть будет так, да и действительно, не могли же они все это время только ругаться! Кроме того, меня он уже «поимел», и, следовательно, у него нет больше повода продолжать свои заверения в любви. Он в любой момент мог бы прийти, и уже давно, если бы речь действительно шла о «единственной», почему же он не идет? Потому что он любит меня. Точно. Ведь именно в этом он убеждал меня с давних пор, ежедневно, ежечасно, неустанно, все снова и снова уверяя меня в своем непоколебимом решении жить со мной вместе! Он бы пришел, если бы знал наверняка, что это у нас получится. Если бы он был в этом уверен.

Да будет воля его во веки веков, аминь.

И все изменилось.

Наш пыл угас, он совсем забросил меня. Ему постоянно нужно было в определенное время приходить домой, он давал в своей фирме такие обязательства, которые по разным причинам не мог выполнить. Кроме всего прочего, он страшно раздражал меня своей непунктуальностью, а львиную долю своего внимания он уделял деньгам и бизнесу. Ни о чем таком, как духовные интересы, он и понятия не имел. Между нами не было абсолютно ничего общего. И в то, что он наконец решится оставить жену, я, по большому счету, тоже уже почти не верила. Я просто сидела в кинозале своей собственной судьбы и ожидала развязки.

Между тем я слишком далеко зашла в своих переживаниях — у меня стало развиваться какое-то странное бессилие, безжизненность. Началось все с телесных симптомов. Неделями я мучилась оттого, что, вся дрожа, просыпалась и не могла больше заснуть, также была не способна работать, думать… Случившееся забрало все мои силы, разум, всю радость жизни. Начались страдания. Все было так, будто меня кто-то сглазил.

Премьера нового шоу, разрыв с Янни, само ожидание его — всего этого оказалось достаточно, чтобы расправиться с внутренним блаженством, в котором я купалась до того ужасного дня, раскрывшего мне глаза. Я потеряла ориентацию и бдительность, своих главных проводников по жизни.

Вожделение — плохой советчик, оно делает слепым к опасностям.

Проблема была не в том, что он не пришел, а в том, что он не приходил.

Не продать ли этот слишком большой для меня дом и не податься ли в Мюнхен, спрашивала я себя. Дела с работой шли уже не так блестяще. С тех пор, как Янни съехал от меня, все становилось хуже и хуже, я уже едва могла тянуть одна этот груз. Ребенок, работа, дом, финансы… Собственно говоря, мне нужен был сильный партнер, не хахаль и не трепло, который взял бы на себя часть моей ноши. Он не годился для этого, он был еще слишком незрел.

Почему мужчины, в отличие от женщин, не совершенствуют свое искусство любовного обхождения? Потому что мы, женщины, и без того легко позволяем околдовать себя!

Самым обворожительным в нем было тело и шарм. Он излучал неотразимость грациозно скользящей кошки. При этом он отнюдь не был столь тверд, как это могло показаться вначале. Реагируя на некоторые вещи, он часто выглядел плаксиво, неуверенно, был полон жалости к себе и вовсе не был тем самым искомым «надежным мужчиной». Скорее это было изнеженное дитя, обворожительная дива, которая стремилась быть всеми обожаемой, и, пожалуй, была влюблена не в меня, а лишь в свое собственное, чрезмерно романтическое чувство, ко мне питаемое.

И наоборот, сколько искреннего чувства, сколько души вкладывал в меня Янни!.. Слишком поздно я прозрела.

Но именно его большое, прекрасное тело хотела я держать в своих руках, видеть в своей постели и ничего не могла с этим поделать.

Торак взглянул на меня через полуприкрытые веки. Его длинные ресницы приглушили этот взгляд, а на чувственных губах заиграла улыбка.

— Вы заметили? Слово «ОН» становится все больше и больше. Оно уже напоминает возбужденный мужской член… И вы, сударыня, с раздвинутыми ногами и распахнутой душой все больше и больше вожделеете его. Ваша душа становится пылающей вагиной, которая только ждет, чтобы ее удовлетворили. Это не самое плохое состояние, если оно преходяще и вы можете согласовать его со своим жизненным укладом.

Во мне живет Дионис. И Аполлон тоже. Кто победит?

ПРЕМЬЕРА

Премьера «Мамона для мамы».

Сплошное безумие. Я трясусь от страха и лезу под ледяной душ, чтобы немного успокоиться. Новую программу обычно испытывают в провинции, где промахи и ошибки не влекут за собой столь серьезных последствий. Мюнхенские газеты всегда пишут о крупных событиях в культурной жизни, и мое имя тоже упоминалось в них неоднократно. Я одна из первых в Германии.

Я и Янни не один год работали над моей карьерой, над имиджем, над искусством держать себя на сцене и вообще на виду.

«Мамона для мамы» — мое третье шоу. Большую часть текстов для него делала я сама, равно как и оформление самого шоу. И с этим всем я собиралась показаться в большом городе. Все было сделано так, как и задумано: красное платье из парчи с корсажем, светло-голубой задник сцены, художнику по свету позволили использовать все возможные цветовые комбинации, от радуги до адских всполохов, музыка вообще и мой аккомпанемент на концертной гитаре, позволив ей достичь почти неограниченного количества вариаций — заслуга Густа. Свое платье я после почти четырехмесячного поиска раскопала в одном известном мюнхенском бутике, это платье было как раз таким, как я его себе представляла!

Уже за неделю до премьеры я вся извелась от волнения, а в сам этот день с десяти часов утра пребывала в почти невменяемом состоянии. Это шоу было первым действительно настоящим в профессиональном отношении. Мои предыдущие программы были сформированы из получасовых гала-концертов, и в них я еще не так полно выражала себя, как мне бы хотелось. Тогда я была еще новичком и должна была считаться с такими общепризнанными женскими добродетелями, как доброта, мягкость. На втором шоу я просто стояла с Янни и еще шестью музыкантами на подмостках и еще не принимала всерьез все происходящее; это был всего лишь отдых от ежедневной серьезной работы, от суровых будней. Но такие шоу шли с большими издержками, и выручка — если не задействовать гигантские машины профессионального рекламного бизнеса — не шла ни в какое сравнение с расходами. Поэтому было очень важно — и для моей независимости тоже — следующую, вернее, первую по-настоящему профессиональную программу поставить на солидной сцене. И вот это случилось. Я уже не новичок, хватит уже этой женской слюнявости — от меня ждут качества и профессионализма. За три дня до премьеры мы собрались вместе: Янни, Густ и я — крепкое ядро; Янни — девять лет со мной, Густ — пять. В моем родном городке местные власти любезно предоставили в наше распоряжение сцену концертного зала для большого прогона, чтобы мы заранее могли установить там нужную аппаратуру, декорации, свет.