Павел Адельгейм - Догмат о Церкви в канонах и практике

• Название: Догмат о Церкви в канонах и практике
• Автор: Павел Адельгейм
• Жанр: Религия: прочее
• Год: 2002
• ISBN: 5-94542-027-1

Эта книга об одной из самых «болевых точек» нашей сегодняшней церковной действительности. Она продиктована твердой уверенностью в необходимости возрождения в Русской церкви соборных начал и зрелым осмыслением действительности на основе анализа многочисленных документов и фактов, в том числе касающихся неизвестных большинству читателей страниц «дела архим. Зинона».

---

Растущая от чужого корня, клерикальная экклезиология подменяет третье догматическое свойство Церкви непогрешимостью архиерейских мнения и воли. Чуждое учение заболочивает глубину православной соборности на мелководье  епархиального богословия. Предлагаемая книга объясняет, как игнорирование в Символе Веры одного слова «соборность» разрушает его онтологию и повреждает весь православный строй церковной жизни.

Единство, как догматическое свойство, имеет бесспорное значение для определения Церкви. Однако одного такого определения не достаточно. Вселенский собор определил не одно, а четыре свойства Церкви, без которых она не может осознаваться как Церковь Христова, «которая есть Тело Его, полнота Наполняющего всё во всём» (Еф. 1, 23). Второй Вселенский собор засвидетельствовал веру в «единую, святую, соборную и апостольскую Церковь».

Ни одно из этих свойств христианин не может поставить под сомнение. Единство, не уравновешенное соборностью, исключает в Церкви личностные различия и превращает общину в беспорядочную толпу или в безликую колонну арестантов, лишённых права и возможности самовыражения. Возникает бесчеловечное общество, которое не может быть связано отношениями любви, поскольку любовь предполагает нравственные отношения, а не дисциплинарный порядок. Такие отношения могут существовать только между личностями. Признание ценности за человеческой личностью является непременным условием нравственных отношений.

Коммунистический гуманизм был бесчеловечным не только на практике, загубившей в войнах и лагерях миллионы своих граждан. Коммунистический гуманизм выражал бесчеловечность в своём идеале, нацеленном на благополучие всего общества в масштабах страны или человечества. Во имя этого идеала допускалось приносить человеческие жертвы по принципу «лес рубят — щепки летят». Щепками были аристократы, офицеры, буржуи, кулаки и подкулачники, середняки; интеллигенты — учёные, врачи, профессора, учителя; крымские татары, поволжские немцы, чечены; лица, проживавшие на окупированных территориях, попавшие в плен; церковники, коммунисты, предатели и герои, свои и чужие — невозможно назвать категорию лиц, которыми не жертвовали ради «общего блага».

Сколько потребовалось лжи
В эти проклятые годы,
Чтоб разъярить и поднять на ножи
Армии, классы, народы.

Коммунистический гуманизм осуществил себя в геноциде российского народа, используя личность как средство созидания социальной системы. Этот гуманизм имеет глубокие корни в человеческой истории. Он вырастает из принципа, высказанного Каиафой: «Лучше нам, чтобы один человек умер за людей, нежели чтобы весь народ погиб» (Ин. 11, 50).

Муравейник выживает ценой жизни своих муравьев, поскольку жизнь муравейника строится не на нравственных принципах, а на инстинкте сохранения рода. Если человеческое общество ставит перед собой задачу выживания или — что то же самое — благоденствия, оно превращается в муравейник, исключающий нравственные категории, то есть в бесчеловечное общество.

Христос умер на кресте не за идею человечества, а за каждую человеческую личность: за душу, ищущую возрождения или не осознающую греха и нужды в покаянии. Человеческая личность, её бытие и спасение имеют безусловную ценность для Бога. «Так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий, верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную» (Ин. 3, 15). Учение и любовь Иисуса Христа обращены к человеку.

Христос не проповедовал социальную систему, бюрократический механизм или административный аппарат. Церковь, созданная Им, является живым организмом, исполненным божественной жизни.

Она не питается человеческой энергией. Она не существует за счёт человека, Сама являясь источником благодатной жизни. Притчи о заблудшей овце, о блудном сыне свидетельствуют, что у Бога нет нелюбимых детей. «На небесах более радости будет об одном грешнике кающемся, нежели о девяноста девяти праведниках, не имеющих нужды в покаянии... О том надобно радоваться и веселиться, что брат твой сей был мёртв и ожил; пропадал, и нашёлся» (Лк. 15:7,32).

Церковь святая, ибо благодать Святого Духа, живущего в ней, действует в каждой человеческой личности, во Христа крестившейся, во Христа облекающейся. Святость Церкви имеет опору в соборности, потому что святость не может быть безличной. Свят Дух Святой — третье Лицо Святой Троицы. Святы человеческие личности, преображённые Его Божественной Благодатью. Там, где нет личности, не может быть святости.

Если церковная администрация пренебрегает личностью, ориентируется не на человека, порученного её пастырской заботе Иисусом Христом, а на мощь своей бюрократической системы, на конъюнктуру, силу, власть и богатство, если епископ в интервью газете заявляет: «Никому не должно быть пощады, если он пошёл против Церкви» («Псковская правда», 21.03.97 г.) — возникает вопрос: с кем она солидаризуется? С Иисусом Христом, сказавшим «милости хочу», «будьте милосерды». Или с врагами Христа Спасителя, которые говорили: «по закону нашему Он должен умереть», и толпой, требовавшей: «распни, распни Его»! Что она благо вествует: Царство Божие или коммунистический гуманизм? Страшный выбор.

Размышления провинциального священника не претендуют ни на полноту картины, ни на универсальность истолкования. Книга предлагает к обсуждению актуальную проблему, болезненность которой давно уже стала очевидной для всех в современной церковной практике. О ней пишут в периодической печати, её обсуждают на конференциях. Печальные явления епархиальной жизни я не придумал, не организовал, а лишь констатировал. Книга может вызвать широкое обсуждение в силу насущности поднятой проблемы, и я не нахожу другого пути к свидетельству кроме заповеданного: «повеждь церкви» (Мф. 18, 17). Повергаю свой труд суду Церкви и смиренно ожидаю её рецепции.

Приходской священник, рискнувший опубликовать свои мысли и оценки, подвергает себя неизбежным репрессиям епархиальной власти и ставит под вопрос возможность дальнейшего служения вплоть до недалёкого конца своих дней. Административная власть и её «оргвыводы» представляют реальную угрозу и связывают свободу клирика страхом. Не сомневаюсь, что сегодня, как всегда, страх перед епископом свяжет уста всему Собранию клира. Не думаю, что кто-нибудь из клириков меня поддержит и не смею никого осуждать. Возражающий епископу обрекает себя на мученичество. « Любовь вон изгоняет страх» (1Ин. 4, 18). Я не смею призывать к мученичеству других и не смею молчать перед грядущей на Церковь бедой. Принимаю свою судьбу и предаю её в руки Божий.

Настоятель храма святых Жен Мироносиц Псковской епархии священник Павел Аделъгейм.

21.11.02.

Примечания

1

Иоанн 19, 34-35.

2

Деян. 1, 8.

3

Чин погребения. Стихира.

4

1 Тим. 2, 5.

5

Мк. 9, 1.

6

Гал. 4, 19.

7

Лк. 19, 10.

8

1 Иоанн 1, 1.

9

Еф. 4, 26.

10

Еф. 4, 16.

11

Иоанн 18, 22-24.

12

Иоанн 17, 21.

13

Стихира в неделю Ваий.

14

Еф. 4, 16.

15

Гал. 2, 20.

16

Еф. 4, 12-13.

17

1 Кор. 12, 27.

18

1 Кор. 1, 10-13.

19

Мф. 13, 33.

20

Еф. 1, 22-23.

21

Рим. 12, 5.

22

Иоанн 15, 4.

23

Иоанн 6, 56.

24

24

25

Лк. 22, 19.

26

Апок. 1, 20.

27

Хомяков Д. А. Соборное завершение и приходская основа церковного строя. М., 1906. С. 14.

28

Ап. 31; Шест. 31; Гангр. 6; Карф. 10, 11; Двухкр. 12, 13, 14, 15.

29

Иоанн 10, 16.

30

Ап. 2, 1.

31

Правила Православной Церкви с толкованием еп. Н. Милоша. СПб. Т. 1. С. 45.

32

Гал. III, 27.

33

Мф. 7, 14.

34

Главный Протопресвитер Армии и Флота, один из 25-ти кандидатов на престол Патриарха Московского и всея Руси на Священном Соборе 1917 г. о. Георгий Шавельский. Воспоминания. С. 260-275.