Владимир Владимиров - Повесть о школяре Иве

• Название: Повесть о школяре Иве
• Автор: Владимир Владимиров
• Издательство: Детгиз
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1964

В книге «Повесть о школяре Иве» вы прочтете много интересного и любопытного о жизни средневековой Франции Герой повести — молодой француз Ив, в силу неожиданных обстоятельств путешествует по всей стране: то он попадает в шумный Париж, и вы вместе с ним знакомитесь со школярами и ремесленниками, торговцами, странствующими жонглерами и монахами, то попадаете на поединок двух рыцарей. После этого вы увидите героя смелым и стойким участником крестьянского движения. Увидите жизнь простого народа и картину жестокого побоища междоусобной рыцарской войны.

Написал эту книгу Владимир Николаевич Владимиров, известный юным читателям по роману «Последний консул», изданному Детгизом в 1957 году.

---

Ив поднял своих людей и с ними побежал к мосту. Там велел лечь по обе стороны дороги и стрелять из луков, стараясь попадать в коней. Тотчас у моста поднялась свалка. Кони, раненные стрелами, становились на дыбы, кидались то туда, то сюда, били ногами людей, уносили всадников в разные стороны.

У Ива мелькнула мысль, что люди Проспера подошли к другой стороне моста и стрелы их тоже разят врагов. В эту минуту от моста мимо Ива пронесся человек, припавший к шее коня. Длинный плащ, как огромные крылья, развевался за его спиной. Рядом с ним скакал всадник, держа в руке горящий факел. Топот их коней смолк мгновенно в черной мгле.

В темноте у моста слышались какая‑то возня и негромкий говор, всплески воды. Ив послал человека узнать, что делается у моста, и, если можно будет, пусть доберется до Проспера и спросит, можно ли провести людей обратно к скалам.

Посланный вернулся скоро и радостно объявил, что у моста всё свои и Проспер там, что мост провалился и с ним кто‑то из всадников, толком не разобрал, а другие удрали кто куда и что там такая тьма, что ничего не разберешь, и закончил словами:

— Идем скорей туда!

Действительно, ничего не было видно, потому что луну скрыло огромное облако. Только по верхнему краю его вился узкой каймой серебристый отсвет.

Ив узнал, что Проспер перевел своих людей совсем близко к мосту, чтобы легче было перехватить едущих в случае, если мост уцелеет. Факелы помогли всё увидать. Первыми въехали рысью на мост епископ и двое всадников Тут же доски моста переломились под их тяжестью, и они и их кони вместе с обломками настила упали в реку. Другая часть всадников, во главе с рыцарем Жоффруа де Морни, подъехала к мосту. Они хотели помочь епископу, но в эту минуту кони их словно взбесились, и один из них вместе с всадником упал и скатился с крутого берега в воду. Рыцарь Жоффруа повернул коня и со своим факельщиком умчался прочь.

— Я понял, — сказал Проспер, — что кони взбесились от стрел твоих метких парней, и порадовался твоей выдержке и умелому распорядку. Ты у нас молодец, Ив!

Когда посветлел восточный край неба, Проспер и Ив все еще тихо беседовали. Спать не хотелось и от пережитого сильного волнения, и от радости удачи, и от нетерпеливого ожидания утра, чтобы можно было обнаружить на берегах реки или в самой реке следы ночного происшествия. Вокруг, между скалами, спокойно спали вилланы, кроме двух дозорных, наблюдавших за дорогой.

Предсказания лягушек на этот раз не оправдались: туча, угрожавшая грозой и ливнем, прошла стороной.

Глава XXI НЕБЫВАЛАЯ ДОБЫЧА

не думаете ли вы, сир Жоффруа, что всё случившееся с вами прошлой ночью дело рук бесов, надругавшихся и погубивших праведника?

— Ха–ха–ха–ха! Это епископ‑то праведник? Ну, в таком случае я поздравляю бесов, потому что его душа теперь несомненно в аду, где обыграет в кости не только их, но и самого сатану. Ха–ха–ха!!!

Рыцарь Жоффруа запйл свой хохот кружкой кипрского вина, бочку которого только что получил от Агнессы д’Орбильи, не оставлявшей за все время войны заботы о здоровье рыцаря Жоффруа и вместе с бочкой приславшей своего духовника, монаха Гильберта, неизменного посредника между нею и главным начальником рыцарских войск, осаждавших замок Крюзье.

— Нет, мой дорогой брат Гильберт, пускали стрелы в зады наших лошадей не бесы, а беглые вилланы, я в этом убежден.

— Вилланы? Стрелы? Откуда у них оружие?

— Из нашего с вами потайного склада, мой преподобный брат, из нашего склада в мерлеттском лесу. А вот кто выболтал им нашу тайну, понять не могу… Что же вы не пьете?

И рыцарь налил вина монаху и себе. Осушив залпом кружку, он крякнул и продолжал:

— Вот так, мой дорогой! Прошу вас, скажите даме д’Орбильи, что я сделал всё, что было в моих силах, чтобы спасти епископа, но увы!.. — Рыцарь глубоко вздохнул и покачал головой. — Скажите, что я счел нужным распустить епископальные отряды. Естественно, что люди, потерявшие своего вождя, не захотят сражаться под чьим бы то ни было другим начальствованием. И о вилланах скажите, что я, клянусь святой Женевьевой, разыщу и перехватаю этих подлецов!

Он ударил кулаком по стрлу так, что монах в испуге вскочил.

— Я знаю, где искать этих мерзавцев!!

Опять удар кулака, но мимо края стола, отчего рыцарь Жоффруа сам чуть было не повалился на пол. Брат Гильберт счел нужным скрестить руки на груди и, отвесив низкий поклон, удалиться из палатки.

— Куда же вы! — кричал ему вдогонку рыцарь. — Вы не допили своей кружки!

Оглядевшись осовелыми красными глазами кругом, он допил оставленное монахом вино и крикнул:

— Оэ! Кто там? — И вбежавшему слуге сказал, икая: — Посла… разыска… Драка–Жовосека, тьфу! Жака–дровосека, чтоб завтра ко мне! Не найдут — повешу!!

Слуга убежал.

Рыцарь Жоффруа снова занес кулак, чтобы ударить по столу, но остановил руку над головой, потом тихо опустил кулак на стол. Веки его слипались. Голова упала на кулак. Рыцарь заснул.

К вечеру следующего дня был приведен Жак–дровосек. Рыцарь Жоффруа приказал дозорщику у палатки никого к нему не пропускать. Усадил дровосека на скамью и даже налил ему кружку вина, не забыв, конечно, и себя, и дружески похлопал Жака по плечу:

— Пей, пей, не бойся. Ну, как там у меня в лесу, всё хорошо?

— Чему там плохому быть, добрый сир? Птицы да звери.

— А может быть, иногда и люди попадаются? А?

— Это вы, сир, о порубщиках беспокоитесь? Какие там порубщики во время войны!

— Почему порубщики? Не встречал ли ты беглых?

— Нет, сир, не приходилось.

— Говорят, их в лесах полным–полно.

— Может, где‑нибудь и есть, не знаю.

— Вот, например, в орлеанском. Ты там бывал?

— Приходилось. Давно.

— Дороги там знаешь?

— Там дорог нет, одни тропинки. Глушь страсть какая! Рыси да дикие кошки.

Рыцарь Жоффруа насупил брови и исподлобья в упор смотрел на дровосека:

— А вот мне достоверно известно, что там, в ближайшей отсюда части, есть люди — беглые вилланы, и немало их.

Ни одна жилка не дрогнула на лице дровосека, — Не знаю, сир, что вам и ответить: сказать, что там нет людей, — значит обвинить кого‑то во лжи, сказать, что есть, — значит самому соврать, потому что, когда я был в орлеанском лесу, там никого не видал. Мой долг, сир, предупредить вас, что не знающий тех тропинок может заблудиться и не выбраться оттуда и попадет в лапы рыси или кошки, а ночью там всякого зверья великое множество.

— Ну ладно, вот что, — перебил рыцарь. — Возьмешься ли ты провести в этот лес меня с моими людьми? Не беспокойся, для зверья у нас запасено оружие. Попробуем поискать и вернемся обратно, а тебе за это я отсыплю две пригоршни серебра. Согласен?

— Как я вам уже сказал, был я там давно На свою память рассчитывать не могу. Стар я стал. Люди добрые говорят, что мне скоро двести лет стукнет. Все может быть, не знаю. Ежели вы, добрый сир, обождать можете, я раздобуду одного человека — он там все тропинки знает. Надобно мне для этого дня три. А насчет денег не извольте беспокоиться, я и на одну пригоршню согласен. Куда мне, старику лесному, серебро?

— Ну что ж, давай человека. Да нельзя ли поскорей?

— Для вас, сир, постараюсь. — Дровосек встал и отвесил поклон: — Благодарю за почет! — и повернулся уходить.

Рыцарь Жоффруа встал и пошел рядом, похлопывая его по плечу:

— Смотри, к зиме чтоб дровишки мне были, да получше.

— Сами знаете, сир, Жак–дровосек плохих дров для таких сеньоров, как вы, не готовит. Бывало, привезешь вашему отцу в замок дров. Они выйдут, щелкнут пальцем по полену: «Звенит?» говорят. «Звенит», отвечаю. Они к депансье обернутся: «Выдай‑ка Жаку золотой». Да упокоит их господь в своих райских кущах!

Рыцарь Жоффруа опустил голову и, осеняя себя крестным знамением, пробормотал:

— Amen.

Нуаро ждал своего хозяина у входа в палатку и бросился к нему, виляя хвостом и радостно повизгивая.

— Заждался! — сказал Жак, поглаживая собаку по голове. — Ну, идем скорей!

Нуаро всё сразу понял, помчался вперед, остановился, обернулся, ожидая хозяина. Когда тот подошел, Нуаро снова умчался вперед. Он безуспешно гонялся, лишь бы гоняться, за стрижами, скользящими в бешеном лёте над самой дорогой.

Жак шел в орлеанский лес. Шел и думал, как бы помешать рыцарю де Мории исполнить его замысел разыскать вилланов в орлеанском лесу. И не только помешать, но и проучить этого мерзкого человека так, чтоб он носа своего не совал больше в лес, ни в орлеанский, ни в какой другой. Заночевав в поле, Жак к полдню следующего дня пришел в лесной лагерь.

Как всегда, приход Жака–дровосека был радостен для вилланов.

Тотчас же все толпой окружили его, ожидая новостей, рассказов, а главное, добрых советов. На этот раз, однако, Жак заявил, что он намерен говорить только с некоторыми по весьма важному и пока тайному делу. Пусть выберут человек шесть. Так и сделали, и в число избранных, конечно, попали и Ив, и Проспер, и Сюзанна.