Элизабет Бикон - Охота на герцогиню

• Название: Охота на герцогиню
• Автор: Элизабет Бикон
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-227-04295-8

Джек Сиборн, потомок флибустьеров, титулованный герцог Деттингем, обязан не только радеть о сохранности и процветании вверенной ему провинции, но и позаботиться о достойном наследнике титула. В светских же кругах ходят слухи о причастности герцога к некоему преступлению, и Джеку необходимо заткнуть рот сплетникам, спешно женившись. Но стоит ли ему жертвовать своим счастьем?

---

— Я в курсе всех ваших вольностей, Принцесса, — терпеливо пояснил он, словно его так и подмывало схватить ее за плечи и потрясти как следует, чтобы привести в чувство. — Бывало, я места себе не находил, когда вы срывались искать приключения, боялся за вас. А тогда мы искали вас всю ночь и все утро. Никогда не забуду, каково это — тщетно искать в потемках пропавшее дитя. Мы с Ричем облазили все холмы в округе, так что я теперь могу хоть с завязанными глазами водить экскурсии по окрестностям Уинберри-Холл.

— Я ничего не знала об этом. Я сильно простыла под холодным дождем, а когда пришла в себя после лихорадки, вы с кузеном уже отбыли, я подумала, вы покинули Уинберри-Холл, прежде чем тем вечером хватились меня.

— Разумеется, мы не покинули вашего отчаявшегося отца, да и братья ваши были не в лучшем состоянии. Хорошо, мой дядюшка Генри сумел организовать людей, чтобы прочесать местность, иначе наша помощь могла бы опоздать.

— А почему мне ничего не рассказывали об этом? — тихо спросила она.

— Врач приказал не тревожить вас воспоминаниями о жестокой переделке, у вас открылась горячка, и нужен был покой, физический и душевный, чтобы справиться с опасной болезнью. Когда стало очевидно, что вы поправляетесь, мы отбыли, уверившись, что вскоре неугомонная озорница, нагнавшая на всех страху, снова будет на коне. Однако вы так и не обрели былую удаль, правда, Принцесса?

На сей раз она не стала препираться насчет обидного прозвища, поскольку все это время пыталась встроить открывшиеся ей обстоятельства в известную цепь событий.

— Нет, — призналась она после продолжительного молчания.

— И почему же? — спросил он, словно и в самом деле его интересовал ее ответ. — И я, и Рич всегда считали вас самой отважной из женщин, и вот, пожалуйста, записная святоша.

Как объяснить, что дух ее угас вместе с радужными надеждами на будущее, когда стало ясно, что теперь она физически ограничена, не в пример ему? Как держать себя с ним, если он решит, что она влюблена в него — или еще что-то вообразит? Пора изобрести приемлемое объяснение, отчего вдруг она потеряла интерес к столь любимым раньше развлечениям: долгим верховым прогулкам по окрестностям Нортгемптона, беготне наперегонки, лазанию по деревьям в отцовском и соседских поместьях.

— Поняла, что надо блюсти свое достоинство, — выдала она, поведя плечами.

— Это отступничество. Хуже того, предательство в бою, — вынес он приговор.

— Что вы здесь расселись читать мне лекции о том, что такое трусость, если сами не имеете о том понятия? — не осталась она в долгу. — Вам никогда не приходилось сомневаться в своих ногах. Как вы можете знать, если и представить не можете, что я чувствую, когда на глазах у публики приходится хромать в обход танцевального круга к местам для компаньонок и затем сидеть на скамье весь вечер, потому что всем известно: я не могу танцевать. Вам никогда не хихикали прямо в лицо, вы не слышали шепотков этих бриллиантов чистой воды, а уж им не совестно высказываться так, словно меня там нет или я не только охромела, но и оглохла. Иные джентльмены не стесняются подойти и осведомиться у моей матери, не желаю ли я чаю или лимонада, словно я не в состоянии ответить сама за себя.

— Насколько помню, вы всегда могли привести их в чувство. На приемах умели собрать вокруг себя толпу изысканных девиц и рьяных юнцов с горящими глазами, так что мне и Ричу трудно было пробиться в ваш круг.

— То есть мне нечего изображать мученицу и жалеть себя, так, по-вашему?

— Я лишь сказал, что вокруг вас всегда были избранные друзья, поскольку вы похвально осмотрительны, чтобы завести любовников.

— Да, истинные друзья всегда ценили меня за то, что я не разбрасываюсь, — чопорно подтвердила Джессика.

— Да полно вам притворяться. Понятно, что среди тех юнцов не было ни одного, кто подходил бы вам в мужья или любовники. Однако и зрелые умные мужчины при всем желании не смогли добиться вашего расположения, милая Принцесса. Вы сурово предпочитали держать их на расстоянии, не так ли?

— Всякая разумная женщина не поощряет волокит, — колко отозвалась она, хотя понимала, что он прав — все дело в ней.

— Да, всякая уверенная в своей красоте и остроумии, видящая их насквозь и способная принять их и одержать победу в жизни женщина поступит именно так, Принцесса. Однако надменная гусыня, избалованная девица просто побоится рисковать в этой игре, если ей заранее не обещана награда.

— Оригинальный у вас взгляд на мою позицию в жизни, ваша светлость, — произнесла она ледяным тоном.

— Чувствую, вам до смерти хочется надрать мне уши.

Он криво усмехнулся, будто надеялся, что она снова станет той восхитительно отчаянной Джесс и осуществит его желание.

— Не соблазняйте. Даже вам не под силу рассердить меня так без риска перевернуться, после чего останется лишь с вами на пару захромать на обе ноги, — поддразнила она.

Других слов для выражения охватившей ее ярости подобрать не удалось. Его высокомерно проницательный взгляд и явная тоска обезоруживали, что оставалось разве что завыть или нервно рассмеяться.

— Ах, Принцесса, что же нам с вами делать? — устало покачал он своей прекрасно вылепленной головой.

— Отвезите меня домой и прекратите обзываться, — так же устало ответила она.

Время медленно тянулось, похоже, их разговор зашел в тупик. Джек заложил широкий круг по дороге вокруг деревенской лужайки, чтобы развернуть свой прогулочный экипаж в сторону Лондона, его как-то не тянуло на подвиги лихого наездника. Джессика уже знала: он превосходно справляется с любым делом, если берется за него. Теперь она надеялась, что он не настроился всерьез заняться ею, а просто решил немного развлечься перед таким серьезным делом, как смотрины.

— Видите, какой я послушный герцог, — решился он прервать томительное молчание, затянувшееся на несколько миль.

— Нет, вы хитрый, лживый и опасный, но меня вам ни за что не окрутить, я заранее знаю все ваши штучки, — проворчала она.

— Зато я не боюсь встретить жизнь с открытым забралом и не похож на мороженого судака, — уколол он.

— Конечно, этим летом вы не побоитесь играючи совершить самую большую ошибку своей жизни, — вполголоса пробормотала Джессика в адрес надменного аристократа, который обвиняет ее в бесчувственности, в то время как сам расчетливо готов жениться ради рождения прямых наследников, лишь бы его драгоценный кузен смог вернуться домой. — Как мило, — неискренне похвалила она вслух, но он как-то странно посмотрел на нее.

Стало понятно — по-кошачьи острый слух не подвел его.

— Обещайте, Принцесса, что хотя бы не откажетесь вступить в бой, — примирительно вздохнул он, разрядив затянувшееся — несколько отчужденное — молчание.

— Что за бой?

— Этим летом спускайтесь с вашей неприступной башни из слоновой кости и приезжайте развеяться к нам, грешным и жадным до жизни. Возможно, вас удивит, сколько неожиданностей таит эта жизнь, если не прятаться от нее, а принять с распростертыми объятиями.

— Но вашим ушам может достаться изрядно, — пресекла она его кипучие излияния, опасаясь подвоха: помнится, копченый чугунок повелел называть себя благородным чайником.

— Обещаете? — безжалостно давил он, и она — вот ошибка! — нечаянно посмотрела ему в глаза и успела заметить искреннюю озабоченность в их золотисто-зеленых глубинах, прежде чем он снова устремил взгляд на дорогу.

— Если только вы решительно прекратите обзывать меня Принцессой, — уступила Джесс и подумала, что надо было как следует пнуть себя по больной ноге, прежде чем поспешить согласиться.

— Вы загрустите, если я приму ваше условие, — ухмыльнулся он, словно ему только что пришло на ум, как забавно было наблюдать со стороны за их препирательствами во время этой нелепой прогулки.

Едва доехав до деревни, они снова повернули в сторону Лондона.

— Так можно грустить о том, что избавилась от ветрянки, — мрачно ответствовала она.

— Будем считать, что я ничего не говорил, Джесс, оставайтесь при своем, — легко усмехнулся он, потом рассмеялся.

Она прокляла свою доверчивость — с таким же успехом можно битый час препираться с граблями — вот достойный соперник этому зубоскалу.

— Не беспокойтесь, я верна себе. Правда, уже почти не надеюсь увидеть, как вы изменились.

— А с чего бы мне меняться?

— Обычно женитьба очень меняет характер мужчин.

И она ужаснулась тому, как бестактно выдала себя.

— Я упоминал о женитьбе? — спросил он вкрадчиво.

Она невольно вздрогнула, уловив затаенную угрозу в его тоне.

— На мне — никогда, и не тревожьтесь так, я не заблуждаюсь на свой счет, — гордо ответила она, уходя в свою раковину.

— Я никогда не подозревал вас в этом, любезная, — отстраненно произнес он.