Ольга Фомина - Я решил стать женщиной

• Название: Я решил стать женщиной
• Автор: Ольга Фомина
• Жанр: Контркультура

Ольга Фомина — один из лучших фотографов Москвы, добившаяся признания и успеха в области рекламной фотографии, сделала попытку найти себя на новом для себя поприще — в литературе. Ее первый роман «Я решил стать женщиной» — автобиографический. Это драматичная история о жизни модного фотографа, снимающего звезд нашей российской поп-сцены и известных политиков, это повествование о жизни человека, меняющего пол, и о связанных с этим непростым процессом забавных приключениях. Это история о любви, о ревности, о семейных взаимоотношениях, о потерях — история, написанная эмоционально, иронично, с юмором и всем понятным языком.

---

— А я уже показал тебе каталог садомазохистских аксессуаров? — вопросом на вопрос ответил мне доктор Грин.

— Нет, — жалобно простонала я, мне уже захотелось или лечиться, или идти домой, мне надоел озабоченный доктор. Но он уже достал еще один толстый журнал.

— Вот, друг подарил, посмотри, — садомазохистские принадлежности мне было смотреть интересней. Я была ко всему прочему ещё и мазохисткой, мне нравились всякие ошейники, кожаные наручники, соответствующе одетые девушки в латекс. Я любила секс с насилием, я любила ощущение власти и превосходства надо мной, и всякие другие мелочи, типа когда меня связывают и прочее, прочее: Но действия эти я любила получать от женщин, к тому же любимых, мужчины меня не возбуждали и в этой области.

— Нравится?

— Нравится, — искренне сказала я. Мне действительно нравились всякие кожаные штучки в каталоге, некоторые такие же или похожие были мной давно уже куплены. — Вообще, у меня есть мазохисткие наклонности, мне нравится такой секс, — честно призналась я доктору. — У меня была когда-то девушка, — от слова «девушка» доктор поморщился, — мы с ней долго жили, она была типа главной в наших отношениях, — чтобы не огорчать доктора, я не сказала, что таких девушек у меня было даже две. С одной красивой наполовину буряткой, я прожила полгода, с другой девушкой с именем Ира — почти три. Иру я любила.

— Очень хорошо, — доктор Грин вздохнул с облегчением, даже упоминание о девушке не поколебало его уверенности в том, что я гей. И такая удача, его «голубой-преголубой» пациент еще и мазохист. Во, блядь, повезло! Какое уж тут лечение! Это тебе не иголками тыкать в голову, тыкать он засобирался в меня совсем другое.

Добрый доктор достал большой пакет с надписью «ИКЕА», и вытряхнул его содержимое передо мной на диван. Ба! Неужели в ИКЕЕ стали продавать такие забавные вещи. Кожаной горкой предо мной легли хлысты, плетки, ошейники, кожаные маски, последними вывалились из пакета обыкновенные ментовские наручники.

— Только в наручниках замочек сломался, поэтому их лучше не надевать, я боюсь не смогу их снять потом с тебя, — извиняющийся голос доктора привел меня в чувство. Я поняла, что слишком долго хихикала, что вела себя явно обнадеживающе на секс, что доктор теперь имеет не только планы меня выебать, но и некоторые основания. Я сидела уже напряженная, пошло такое лечение на хуй, я думала только о том, как мне смотаться, да так, чтобы это не выглядело глупо. А доктор безобидно сидел рядом и очень нудно рассказывал, что он любит в сексе: — что он садист, что любит насилие над своим партнером, что без этого он не может и что вреда он никому не причиняет и т. д… «Мудак, ты должен меня лечить», — я посмотрела еще раз на бубнящего, ссутулившегося лысого доктора и только успела подумать: «Ну, что за тюфяк, тоже мне садист, только пиздит часами». На этих моих мыслях подлый докторишка закончил свой познавательный монолог, схватил меня за волосы и мощным рывком поставил меня на колени перед собой и голосом страшного «бармалея» прохрипел мне в лицо: «Я сейчас сделаю из тебя гаремного мальчика». Не угадал, лысый, я хочу быть девочкой, фраза про мальчика была для меня, как ушат холодной воды. Вообще, у меня уже были мысли — «ну, вот, я чувствую себя женщиной, собралась менять пол, и вот, как раз тебе нормальный мужик, даже вроде очень доминирующий. Насилие тебя же так всегда возбуждает!? Попробуй еще разок, вдруг получится и понравится». Но этот доминирующий мужчина хотел, блядь, мальчика. Меня это не устраивало.

— Сергей, подождите, — по-моему, его звали всё-таки так, — подождите, давайте поговорим, — он по-прежнему крепко держал меня за волосы, — давайте поговорим. Я сейчас ничего не хочу, давайте я к Вам специально потом приеду: На следующей неделе, к примеру:

— Рот закрой! Будешь делать, что я скажу, — пиздец, доктор вошел в роль, причем он больше старался даже не для себя, а для меня, он думал, что я просто ломаюсь, типа я «целка», и хотел сделать мне приятное — быть со мной построже.

— Я Вам обещаю приехать потом. Сергей, мне больно, отпустите меня, — ну, какая глупейшая ситуация! Я чувствовала себя идиоткой. А доктор тем временем уже ловко расстегивал джинсы и доставал на свет Божий свою уродливую «гениталию». Я не хотела его обижать и лезть в драку, бить его в нос и ломать переносицу, я сама чувствовала свою вину за происходящее. Я не отрезала сразу — «Мне это противно» и теперь платила за свою глупость и легкомыслие. Я еще раз попыталась сказать ледяным голосом: «Сергей, я хочу уйти, я не собираюсь заниматься сексом. Мне неприятно».

— Кто тебя здесь спрашивает? Говорить будешь, когда разрешу. Будешь послушным мальчиком, дам тебе конфетку. А пока тебя надо учить, — и этот мудак отвесил мне пощечину. Мне не было страшно, но я ощущала тогда такое чудовищное чувство неловкости! Сейчас я это вспоминаю со смехом. Решить наши разногласия по-доброму и сделать нашему доктору скромный минет мне было всё-таки слишком в падлу, и мы долго с ним боролись и мутузили друг друга.

Вначале мы перевернули старинный ламбертный столик, мраморная столешница, слава Богу, не разбилась. Компенсируя такую прочность старых времен, с грохотом и звоном разбилась, зато, вся посуда, стоящая на столе. Я ничего не соображая, тяжело дыша, бездумно повторяла одну и ту же фразу: «Сергей, давайте поговорим, я Вам всё объясню. Сергей, давайте поговорим:». Сергей иногда останавливался, чтобы меня выслушать, но одно и то же — «Я к Вам приеду потом» его не устраивало, его вставший от насилия хуй, требовал продолжения насилия и моих ответных действий для достижения его, хуева, оргазма. И он, придурок, по-прежнему считал, что вся эта борьба и мои отказы только для моего мазохистского удовольствия, предварительные сексуальные игры, так сказать, куда же без них.

Добрый доктор Серега упал спиной на диван, держа меня и увлекая за собой, я упала на него сверху, и, вырываясь, только смогла сползти на колени на пол, но только этими усилиями поставила себя в удобную для него позу.

— Молодец, детка! Давно пора! — похвалил меня он. — Поломался для приличия, бери теперь в рот, — он опять ловко схватил меня за волосы и начал тянуть их в нужном направлении. Его член маячил уже очень ясной перспективой оказаться у меня во рту, и маячил он уже перед самым моим носом. «Блядь, как он, оказывается, мерзко воняет!». Не боясь обидеть своего «нового друга», я непроизвольно брезгливо поморщилась. Находчивый врач, не отпуская меня одной рукой, потянулся к прикроватной тумбочке, на ней стояла не уместившаяся на столе и потому оказавшаяся целой, хрустальная плошка с медом. Он щедро ковырнул пальцем мед и вымазал им свой немножко кривой, смотрящий куда-то в сторону член.

— Чай с медом любишь? Попробуй теперь мой медовый пряник, — приторный запах мёда, перемешанный с очень хуевым запахом хуя, вызвал у меня обильное слюноотделение, я почувствовала, что меня сейчас вырвет, первый позыв сдавил горло.

— Меня сейчас вырвет, — прохрипела я. Еще позыв, мое тело дернулось, я повернула лицо в сторону, чтобы не выблевать вкусную индейку на «медовый пряник», но только большая порция предрвотной слюны заполнила рот, и я, не стесняясь доктора, сплюнула её на пол. Хуёк у Сереги под медом сразу уменьшился от такого конфуза, почувствовал первым, что сделал что-то не так. Поверил мне и его хозяин, он нервно схватил салфетку и стыдливо стал стирать мёд со своего члена. Салфетка прилипала, тут же рвалась и оставалась на члене бумажными струпьями.

— Извини меня. У тебя что, на мёд аллергия?

«У меня на хуи аллергия, — устало подумала я. — Мудак ты, а не врач-невропатолог», — мёдом он меня окончательно разозлил.

— Я не подумал об этом, извини. Действительно, глупо — мёд: Зачем я его намазал? Извини, ради Бога, я ничего не соображал, не знаю что на меня нашло, — бормотал он.

Пока я увлеклась борьбой с тошнотой, я упустила момент всё прекратить. Неутомимый доктор уже сидел со мной на полу и липкими руками пытался гладить под моей маечкой моё тело, руки не скользили и прилипали, как на клею. Ну, что за мудень!

— Сергей, отъебись ты от меня. Всё, я ухожу, — решительным голосом сказала я и попыталась встать.

— Прости меня, не уходи, — он, удерживая меня, истерично хватал меня руками. — Ты сам не представляешь, как я сделаю тебе хорошо.

— Сергей, пошел на хуй, блядь. Заебал! Понимаешь такое слово — за-е-бал!? — слово «заебал» я, широко раскрывая рот, произнесла ему прямо в лицо по буквам. — Я женщин люблю, мужики мне противны. Отъебись. Услышал? О-о-тъе- бись! — повторила я.

— Ты просто злишься. Вот увидишь, ты простишь меня, — не верил моим убедительным фразам доктор, он крепко держал меня, я вырывалась. — У тебя такая нежная кожа, извини, но я уже не могу тебя не выебать. Я себе этого не прощу, — и опять борьба, на этот раз молча, как на ринге. Я не справилась с ним, он повалил меня на спину и замер, он озабоченно смотрел куда-то выше и левее моих глаз. Я осторожно потрогала рукой это место, пальцы были в крови. Пока я пыталась вырваться, я, видимо, сильно поранила голову о разбитую посуду, скорее всего об осколки массивной пепельницы, разбитой нами, и даже этого не заметила. Вид крови, слава Богу, врач был не хирургом, сразу успокоил его. Он с тяжелым вздохом встал, принес перекись и оказал мне медицинскую помощь — врач всё-таки.