Ольга Фомина - Я решил стать женщиной

• Название: Я решил стать женщиной
• Автор: Ольга Фомина
• Жанр: Контркультура

Ольга Фомина — один из лучших фотографов Москвы, добившаяся признания и успеха в области рекламной фотографии, сделала попытку найти себя на новом для себя поприще — в литературе. Ее первый роман «Я решил стать женщиной» — автобиографический. Это драматичная история о жизни модного фотографа, снимающего звезд нашей российской поп-сцены и известных политиков, это повествование о жизни человека, меняющего пол, и о связанных с этим непростым процессом забавных приключениях. Это история о любви, о ревности, о семейных взаимоотношениях, о потерях — история, написанная эмоционально, иронично, с юмором и всем понятным языком.

---

В первый свой приезд Соррея остановилась в гостинице, потом она всегда будет во время своих последующих посещений Москвы жить в квартире у Кати.

На следующий день мы все вместе уже с Сорреей опять возвращались на дачу. Мы уже подъезжали, и Катя рассказывала, кто живет здесь с ней по дачному соседству.

— Вот видишь этот дом? — Катя ткнула пальцем в один из домов, проехавших мимо нас. — Это из «А-Студио» солист в нём живет. Да, у тебя в сборнике он был.

Соррея в Египте любила слушать русскую музыку, и ей всегда, зная это, наши туристы дарили диски и кассеты, как правило, всякую чушь.

— Да, знаю, знаю, узкоглазый такой, — Саша хорошо знала русский и употребляла кроме наших слов ещё и наши русские понятия.

— А этот замок видишь? Как будто средневековый, правда? Это Якубовича дом, это ведущий такой, передачу «Поле чудес» ведёт, у вас показывают по спутниковому этот канал. Только он никак его не может достроить, денег, наверное, не хватает, — Катя показала на почти достроенный, не хватало только окон и крыши, замок. То, что он Якубовича, может быть, это было и не так. Сплетни, болезнь всех дачных городков, называли и других хозяев, но имя Якубовича чаще всего произносилось в связи с этим недостроенным домом. — А вот здесь Макаревич, здесь Ярмольник:, - перечисляла Катя своих соседей.

— А здесь живут обыкновенные русские извращенцы, — я перебила Катины бесконечные рассказы о знаменитых дачниках.

— А почему извращенцы, — все удивились и высунулись в окно рассмотреть повнимательней, названный обителью греха, дом.

— Вы посмотрите, какой забор — метров пять минимум! Чего за ним прятаться нормальным людям? — глухой забор, действительно, высотой не меньше пяти метров, даже для этих мест смотрелся странно. Все посмеялись, и каждый предложил свой вариант, чем можно заниматься за таким тюремным забором.

Мы подъехали к добротным воротам Катиного участка, красно-бордовая черепичная крыша уютно и гостеприимно выглядывала из-за них. По поводу Сашиного приезда мы пригласили гостей, накрыли праздничный стол, опять шашлыки:, мать их, я не могла уже на них смотреть. Приехал Рома Гармошин, «голубой» очень одаренный мальчик, мальчик не по возрасту, а по своему мироощущению. Невысокий, худенький, черноволосый, евреистый:, но на самом деле наполовину грузин:, с большой натяжкой его пока еще можно было назвать мальчиком. Работал он в Большом театре конструктором одежды. Приехал он со своей подружкой Аделаидой, он много о ней рассказывал, мы в первый раз увидели её. У Аделаиды мальчишеское лицо, некрасивые тонкие губы, большая грудь, из-под коротких шорт бледные полноватые бедра переходили в слишком тонкую голень, поведение нагловато-уверенное, типичного торгового работника. Работала она не в магазине, была она менеджером в компании.

Приехал Дима Киян, главный редактор журнала «Фото и видео», со своей молодой женой. Их пришлось вести на дачу на своей машине, им, вообще, требовалась всегда нянька — десять раз подумаешь прежде, чем пригласить. Неплохой парень из Харькова имел жену-американку с именем Кимберли, он, видимо, так хотел сбежать из своего города, сбежать далеко и обязательно заграницу: добрался он пока только до Москвы, но усердно окружал себя атрибутами своей мечты-заграницы. Кимберли была одним из таких атрибутов. Я звонила Кияну. — всегда старательно по-английски отвечал Дима, подходя к телефону. «Киян, ты не в Чикаго. Будь проще», — смеялась я над ним. «Мы англоязычные люди:», — еще всегда говорил он о себе, предваряя некоторые фразы. Мы с Катей посмеялись некоторое время над ним, а потом решили, что многие имеют более опасные странности. Тут украинский парень просто упорно хотел быть американцем, или, может быть, англичанином — это безобидно. У меня было более неисполнимое и глупое желание… Во всём остальном Киян был хорошим нормальным парнем.

Приехали ещё Гена с Леной и их подружка Наташа Сидорова. Они приехали позже. Не знаю, что случилось с ними в тот раз, но они сразу начали всех учить, как надо жить, отдыхать и, особенно, как надо готовить. Гена раскапризничался, — подавай ему покупные угли в пакетах. Шикарные березовые поленья, сложенные в симпатичный натюрморт у мангала, его никак не устраивали. Мы спорили, что лучше, и Гена стукнулся головой о низкий косяк подсобного помещения, где стоял дачный отопительный газовый котел, поэтому это помещение было названо навсегда «газовой комнатой». Стукнулся: и на целый день на меня обиделся.

Соррея оказалась компанейским веселым своим в доску «парнем». Почти все за столом сидели «овощами на грядке», — пошутишь, они улыбнуться, вот и всё их участие в застольно-дачном веселье. А Саша постоянно говорила, что-то рассказывала, весело смеялась и вообще была интересной. Начали играть в волейбол, Саша сама, как большой мячик, ловко прыгала, брала любые мячи, она специально часто подавала мне, я пропускала, я плохо играла в волейбол, а Саша, оказывается, не только занималась им, она когда-то была членом Египетской женской сборной по волейболу. Она всеми способами показывала Кате свои преимущества и силу, а той было уже наплевать и на нее:, и на меня. Сыграли мы с Сашей и в футбол, она поставила меня в ворота и «расстреливала» меня, я успевала только отбегать. Ради Бога, футболистка, забейте мне гол и гордитесь.

Гена, обиженный на шишку на голове и березовые поленья, лежал на качалке со старым прошлогодним журналом. Все девушки в сплетнических позах сидели на деревянной лавочке напротив и, ожидая скорый шашлык, обсуждали, какой же Гена симпатичный парень и горячо спорили, похож он на Фредди Меркьюри или нет. Я не участвовала в споре, но была убеждена, что Генка, конечно, на него похож.

Шашлык делала я. Рядом со мной у мангала от нечего делать крутился вечно улыбающийся Рома Гармошин, заслоняя своей придурковатой улыбкой прекрасный окружающий мир. Рома очень гордился, как и многие «голубые», что у него есть подруга. «У меня же есть девушка, захочу, женюсь», — говорил он.

— И что дальше? — зло спрашивала я его.

— Как что, семья у нас будет. Аделаида квартиру трехкомнатную купила, где жить, есть, — Аделаида очень хорошо зарабатывала в своей компании, это, наверное, тоже интересовало Рому. Ничего не имеющая девушка его вряд ли заинтересовала бы.

— Тебя квартира интересует или она? — продолжала я задавать злые вопросы.

— Что я не могу с девушкой жить? — обижался он.

Я уверена была, что Рома не мог, девушки не только не нравились ему, они вызывали у него острейшее чувство неприязни.

— И как часто ты собираешься заниматься со своей любимой девушкой сексом? — усмехнулась я.

Рома помялся, брезгливо поморщился.

— А ребеночка сделать, можно же и из пробирки? Подрочу на парня, а в пизду ей пусть потом врач всё вливает. Пизда — фу, гадость! Как будто вместо хуя внутренности какие-то вываливаются: всё мокрое: и воняет, — Рому всего передернуло от ужаса.

Я мрачно посмотрела на лысеющего пидерастика. За такое оскорбление пизды надо было бы его негостеприимно ёбнуть промеж глаз: но это было бы, действительно, негостеприимно. И я просто раздраженно вздохнула.

— Ладно, Ром, заткнись лучше, любишь мужиков — живи с ними. Зачем себя обманывать и других тоже?

— Да! Надо найти себе богатенького, — Рома мечтательно закатил глаза, эта тема была для него интересней, — а то попадаются какие-то все, как и я без денег. Ой, что сейчас расскажу, вчера иду с остановки, за мной парень, я оборачиваюсь, он идет, симпатичный такой. Подумал сначала, ему просто по пути. Дохожу до подъезда и он за мной. Подходит ко мне, спрашивает: «Вы здесь живете?» «Да», — говорю я и сразу: «В гости зайдешь?» Мы проебались у меня всю ночь и завтра договорились опять встретиться.

— Рома! Как так можно? В первый же день! Какой в первый, просто с незнакомым человеком лечь вот так вот в постель! Вы же не собачки какие-то!? — морщилась брезгливо я.

Рома, довольный воспоминаниями, весь сиял. Я смотрела на него и никак не могла понять, — в его лице что-то изменилось, оно мне казалось немножко дебильным. Он часто улыбался глупо, как малахольный, сейчас он превзошел все свои идиотские улыбки.

— Рома, а что с твоим лицом? — спросила я его.

— А что заметно? Это моё ноу-хау. Я брови выщипал наоборот. Видишь, они у меня снаружи широкие, а к носу сужаются. Красиво? — и он приблизил своё лицо к моему для лучшего обозрения его дебильности.

— Ноу-хау — как выглядеть идиотом? — усмехнулась я.

— Что плохо?

— У тебя стало дебильное выражение лица, — и я с безжалостной прямотой злорадно описала, как он стал выглядеть с выщипанными наоборот бровями.

— Правда? Надо быстрее отращивать мои брови обратно, — он начал разлохмачивать края бровей у носа. — А еще вчера днем я познакомился с одним мужиком уже взрослым, — продолжал рассказывать Рома о своих любовных приключениях.