А. Львов - Китайские миллионы

• Название: Китайские миллионы
• Автор: А. Львов
• Издательство: Salamandra P.V.V.
• Жанр: Мистика
• Год: 2013

Роковая страсть соединяет авантюриста и убийцу Будимирского и экзотическую красавицу, ученицу тибетских махатм Изу ди-Торро.

Гонконг и Париж, Макао и Ницца, таинственные восточные секты и роскошные отели, подозрительные притоны и чинные банковские конторы, паранормальные явления и смелые эротические сцены — в фантастическо-приключенческом романе А. Львова «Китайские миллионы», который вышел в свет еще до революции и с тех пор не переиздавался.

---

В эту ночь оргии не было, — Будимирскому трудно было сидеть… а прихлебатели летали по редакциям газет и просили не печатать о предосудительном инциденте. «В возмещение убытков» редакции получали каждая стоимость 10.000 номеров, но… «Petit Niçois» на другой день рассказал «инцидент» в виде китайской сказки, в герое которой, мандарине Буй-Луй, вся Ницца узнала Буй-Ловчинского… Та же газета выдала Будимирского, когда он стал жертвой мистификации и заплатил 10 тысяч за настоящую «черную мессу», устроенную ему каким-то мазуриком, попросту в публичном доме второго разбора…

Он утешался мыслью, что не он первый попался на удочку, на которую во Франции так ловко ловятся богатые и «любознательные» иностранцы, продолжающие верить, что «черные мессы» практикуются действительно, но что на них без крупных жертв попасть нельзя…

Обман этот Будимирскому был обиднее порки в конюшнях цирка, и на другой день он, через танцора своего, подкупив два десятка английских матросов, разнес вдребезги «дом», в котором ему устроена была мистификация, а ту, которая играла в этой «мессе» главную роль, отдал на поругание пьяным матросам…

Этот скандал вышел из границ, и Будимирский ожидал вызова к судебному следователю, когда… из Суэца была получена телеграмма от молочного брата Изы о том, что «он и компания» едут благополучно…

У Будимирского голова трещала с похмелья, когда часов в 8 утра, до прибытия прихлебателей, Иза вошла к нему в спальню и дала ему прочесть эту телеграмму… Через четыре дня «красная феска» будет здесь, а через неделю-две — может отыскать его и Ситрева…

Похмелье у него как рукой сняло, и он с нескрываемым страхом смотрел на Изу, которую за минувшие четыре недели видел раза два, не больше, и которая теперь удивлялась перемене в лице своего «палача»…

Страх перешел в бешенство, — разразилось оно настоящим припадком. Будимирский рвал и метал, колокольчиком разбил вдребезги громадное трюмо, изорвал на себе халат, распорол ножом подушку… Пена выступила на губах, когда он обессиленный упал в кресло.

Иза спокойно наблюдала этот кризис и, когда он миновал, позвонила и приказала лакею никого не принимать, — «князь болен». Будимирский ни слова не сказал на это распоряжение, но когда лакей ушел, он спросил Изу:

— Ты так спокойна, что можно думать, будто у тебя план готовь для бегства…

— Бегства? Нет, бегство бесполезно. Довольно этой проклятой жизни… Куда бы ты ни пошел, она найдет тебя и… остатки своих миллионов. Но если я не знаю ее целей и твоей миссии, то я знаю, что для человечества и те и другая вредны… И потому… ни тобой, ни миллионами этими она не должна владеть. Выслушай меня. Я все время спокойна была за будущее, потому что оно мне обещано, — я не знала деталей, — теперь я их знаю… В эту ночь, перед тем, как получить депешу от Хозе, я была там… Я видела старца, и он сказал мне, что я должна сделать, что ты должен сделать, если хочешь быть свободным от этой женщины и впоследствии употребить эти деньги… по твоему усмотрению. Готов ли ты теперь, можешь ли спокойно выслушать меня?

Припадок бешенства сменился в нем полным спокойствием, и он не знал, чему улыбалась так лучезарно Иза, видевшая то, видел он, — старца, который положил руку на голову Будимирского, влив в него абсолютный покой…

— Говори, — прошептал Будимирский.

Тихая, нежная речь ее потекла, как ручей весенний в ясный день, перешла в страстный, бурный поток и кончилась опять спокойно.

Будимирский несколько раз перебивал ее страстными восклицаниями:

— Нет! Ни за что! Заживо умереть? Никогда! Безумие! — но реплики его раздавались реже и реже…

Старец не снимал руки своей, и сила его заливала последние вспышки внутреннего огня, укрощала незадолго перед тем бесновавшегося авантюриста.

«Она говорит не умереть, а уснуть… умереть для других лишь, для всех, но жить в себе, уснуть, чтобы проснуться по желанию, когда хочу» думал он. «Да, уснуть хорошо бы… надоело все это… сон лучшее забвение… а если… если она забудет, не захочет разбудить меня?»

— Иза! Но ты даешь ли клятву мне, что я проснусь?

— Клянусь всем святым для меня, будущей бесплотной жизнью моей! — воскликнула с жаром Иза.

— Иза, ты должна понять, как трудно мне согласиться на это, поверить, пусть…

Он не договорил… дыханье замерло в груди его… Перед ним вдруг заклубился голубоватый пар, и из него выделилась фигура старца…

— За нее клянусь тебе, что по воле моей ты проснешься в свое время к новой жизни и подвигам, обновленный, чистый…

Старец исчез.

Будимирский лежал в обмороке.

По Ницце распространился слух, что князь Буй-Ловчинский серьезно заболел. На вилле «Иза» никого не принимали.

XIX. Потревоженная львица

На время нужно вернуться к одной из героинь первого нашего романа.

В присутствии всего тянь-тзинского гарнизона, иностранной колонии и массы народа Ситрева была казнена, расстреляна, а между тем она через полгода появилась в Гон-Конге, и Будимирский ожидал ее в Ницце. Как могло это случиться? В ту ночь, когда Будимирский бежал из Тянь-Тзина, Ситрева, как мы знаем, заперлась в своем доме в Цзы-Чжу-Лине, в двух часах расстояния от Тянь-Тзина. Когда Будимирский волочил нарочно ее покрывало в крови, она поняла и пришла в восторг даже от его плана замести следы, оставив все доказательства того, что он, Будимирский, был убит в своей квартире, а тело его украдено. Но в первую же ночь ей пришло в голову, что когда квартиру откроют и найдут ее покрывало, то убийцей признают непременно женщину, а затем могут и до нее добраться. Мысль эта отнюдь не испугала ее, — наоборот, она нашла план Будимирского еще великолепнее. «Как я верю в него, так он был уверен во мне… Он знал, как я выпуталась из этого положения» думала ослепленная страстью жрица.

Она немедленно же приняла меры.

В ответ на ее удар в гонг появился слуга.

— Позовите ко мне «Жаждущую Лилию», — приказала она, — и через минуту, скромно опустив глаза, в комнату вошла индуска, дивно сложенная красавица-девушка.

— Аум! — воскликнула она, приблизилась к жрице, стала на колени и облобызала край ее платья.

Когда она подняла свои глаза на Ситреву, в них можно было прочесть не только святую любовь и безграничную преданность жрице, — в них пылал всепожирающий пламень фанатизма…

— О! Она за меня на костер пойдет! — решила жрица и спросила ее:

— Жаждущая Лилия! Кажется мне, что час твой пробил… Что ты утолишь свою жажду… Готова ли ты послужить мне?

Красавица ответила ей взрывами энтузиазма.

— Что нужно сделать? Куда идти? Жизнь свою положу за тебя, богиня! Приказывай! — точно в горячке воскликнула она, и в полумраке высокой сводчатой комнаты казалось, что из ее глаз сыпались искры.

— Жизнь… Нет! Не думаю! Но… близко будет, должно быть, и к этому… Я жду, что не сегодня-завтра меня начнут преследовать… Европейцы знают, какими богатствами мы обладаем, и подозревая цели наши, приложат все старания отнять их у нас… Очень может быть, что они схватят меня… Чтобы заставить меня выкупиться, они на все пойдут, — обвинят меня в каком-нибудь преступлении, заточат в тюрьму…

— О, богиня! Если бы я могла за вас перенести все эти страдания! — перебила ее Жаждущая Лилия.

— Судить будут… пытать… на казнь поведут… — продолжала Ситрева.

— Богиня, богиня! Ради Будды всесильного и славы Востока, дай же мне выстрадать все это! — еще с большим жаром воскликнула индуска.

— Да! Я с такой же готовностью за наше святое дело пошла бы на все эти пытки, как и ты, но… именно дело наше требует, чтобы я оставалась на свободе, и вот… я подумала о тебе!

— Как?! Значит мечты мои осуществятся? О! Трижды благословен будет Будда! Богиня, — учите меня, приготовляйте! Я на все пойду…

— Я знаю и вижу твою веру и преданность, но нужно суметь мою роль сыграть. Слушай меня…

Долго и толково учила Ситрева горящую фанатизмом красавицу, предусматривая самые мелкие детали, каждую вероятность и случайность, а когда позднее на ночное служение собрались все жрецы и верующие, весь ее штат приближенных и главарей секты, перебравшихся за нею из Пекина, после его взятия, она, после молитвы и поклонения ей, объяснила и им свой план. Перед волей ее преклонились.

Отныне Жаждущая Лилия стала Ситревой, а Ситрева — ее служанкой, Жаждущей Лилией. Обе переменялись костюмами и принадлежностями их рангов, — Ситрева оставила себе лишь дубликат того талисмана, который был увезен Будимирским.

Прошло четыре дня, — Ситреве надоело уже у себя же в доме играть комедию, когда рано утром она проснулась от грохота в ворота. Она взглянула в окно. У павильона, что близ ворот, виднелась группа военных всадников, китайцев и европейцев, и вдоль всей ограды рассыпалась цепь казаков. Ситрева молнией бросилась в пристройку, соединенную коридором с главным зданием, в комнату служанок и разбудила Жаждущую Лилию…