Жюль Верн - Тайна Вильгельма Шторица

• Название: Тайна Вильгельма Шторица
• Автор: Жюль Верн
• Издательство: Ладомир
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1997
• ISBN: 5-86218-225-X, 5-86218-022-2

Весной 1757 года Анри Видаль приезжает в венгерский город Рагз, где должна состояться свадьба его брата Марка и дочери доктора Родериха Миры. Торжественная церемония обещает стать событием для всего города. Однако ожидания несколько омрачаются угрозами отвергнутого поклонника Миры Вильгельма Шторица. Сын известного немецкого ученого Отто Шторица в случае заключения брака обещает «прибегнуть к таким средствам, перед которыми бессилен человеческий разум и могущество»…

Этот роман написан Мишелем Верном на основе авторской рукописи Жюля Верна «Невидимая невеста», подвергшейся значительной переработке. Книга сопровождается классическими иллюстрациями Жоржа Ру и дается в новом (1997) переводе В. Брюггена.

---

— Ты обратил внимание на этого человека?

— Конечно!

— Это Вильгельм Шториц, помнишь, я тебе о нем говорил?

— Я знаю.

— Откуда?

— Капитан Харалан показал мне его как-то при случайной встрече.

— А я полагал, что его нет в Рагзе, — задумчиво проговорил Марк, — хотя, впрочем, какое это имеет значение!

— Ни малейшего, — солгал я.

К девяти часам вечера к особняку Родерихов стали съезжаться гости. Доктор, его жена и дочь любезно встречали их при входе в галерею, залитую ярким светом зажженных люстр. Наконец появился и губернатор Рагза. Его превосходительство тепло и сердечно поздравил все семейство. Жениха и невесту, которую знал еще ребенком, он осыпал комплиментами и добрыми пожеланиями. Поздравления сыпались со всех сторон.

Между девятью и десятью часами появились представители городских властей, офицеры, товарищи Харалана, который хотя и показался мне озабоченным, но держался превосходно, радушно привечая гостей. Туалеты приглашенных дам выделялись великолепной роскошью и вкусом среди военных мундиров и парадных мужских костюмов. Гости, оживленно переговариваясь, прогуливались по залам и галерее, любовались богатыми подарками, выставленными в докторском кабинете. Особым изяществом отличались подарки жениха.

На столике в большой гостиной лежал брачный контракт, который надлежало подписать в ходе вечера. На другом столике с гнутыми ножками и инкрустированной[120] столешницей[121] стоял прекрасный букет белых роз и флердоранжа[122] — непременный спутник обрученных. Согласно мадьярскому обычаю, рядом с букетом на бархатной подушечке лежал свадебный венок, который наденет невеста в день венчания, отправляясь в кафедральный собор.

Вечер планировался в трех частях: концерт, торжественное подписание брачного контракта, бал. Танцы начнутся не ранее полуночи. О столь позднем времени жалели, вероятно, все приглашенные, ибо, повторяю, нет другого развлечения, которому венгры и венгерки предавались бы с большим наслаждением и страстью.

Играл замечательный цыганский оркестр. Очень популярный в Венгрии, он впервые выступал в Рагзе, где о нем были наслышаны.

Известно, что венгры — большие поклонники музыки. Однако, по наблюдениям, между ними и немцами есть существенное различие в манере наслаждаться музыкой. Мадьяр — не исполнитель. Он не поет, а если поет, то совсем немного. Он жадно внимает звукам. А если речь идет о народной музыке, то слушание для него одновременно и серьезное дело, и огромное удовольствие.

Оркестр состоял из двенадцати исполнителей и дирижера. В программе концерта — эффектные музыкальные пьесы, венгерские мелодии — боевые песни, военные марши. Именно их венгры, люди гордые и темпераментные, предпочитают романтической и мечтательной немецкой музыке.

Удивительно, что для нынешнего вечера, вечера подписания брачного контракта, не выбрали более подходящую, «свадебную», музыку. Но подобной традиции не сложилось, а Венгрия — страна традиций. И хранит верность народным мелодиям, как Сербия — балладам, Валахия — дойнам…[123] Венгры обожают захватывающие мелодии, ритмические марши, воскрешающие воспоминания о военных баталиях, славящие незабываемые исторические подвиги.

Цыгане нарядились в пестрые национальные костюмы. Я невольно залюбовался их живописным видом — смуглыми лицами, жгучими очами, ослепительной белизной улыбок, шапками черных жестких кудрей.

Аудитория благоговейно внимала музыке, затем разразилась исступленными аплодисментами. Цыгане исполняли самые популярные в Венгрии произведения так лихо, громко и торжественно, что эхо от концерта раскатывалось, наверное, по всей пуште.

Я испытывал самое живое наслаждение от пребывания в изысканном мадьярском обществе, особенно в те минуты музыкальных пауз, когда до меня долетал далекий рокот великого Дуная.

Не стану уверять, что Марк полностью отдался этой странной музыке. Другая, более нежная и задушевная, пьянила его. Сидя возле Миры Родерих, он не сводил с нее глаз. Влюбленные взгляды красноречивей музыки для соединившихся сердец.

Когда утихла буря аплодисментов, доктор Родерих и капитан Харалан поблагодарили музыкантов в самых лестных выражениях, и оркестр удалился.

Наступил торжественный момент подписания брачного контракта. Это было исполнено с надлежащей торжественностью, после чего гости разбрелись по залам и ярко освещенному саду. Лакеи обносили всех желающих прохладительными напитками.

Ничто не нарушало праздника. Не было оснований предполагать, что, начавшись так удачно, он и не завершится столь же успешно, ко всеобщему удовольствию. Если какие-то опасения и роились в моей голове, то теперь я должен был обрести полную уверенность в благополучном исходе вечера.

С легким сердцем и французской галантностью я любезничал с хозяйкой дома.

— Месье Видаль, — отвечала мне мадам Родерих, — мне очень приятно, что не только вы, но и мои гости, кажется, довольны сегодняшним событием. Но более всего я рада счастью наших милых детей…

— Которым они обязаны вам. — Я благоговейно поцеловал руку матери невесты. — Разве самое великое благо, о котором только могут мечтать родители, не есть ли счастье их детей?!

По странной ассоциации[124] эта фраза, достаточно банальная[125], напомнила мне о Вильгельме Шторице.

Зато капитан Харалан, казалось, совершенно забыл о неприятеле. Он переходил от одной группки к другой, балагурил, развлекал и смешил, оживляя праздник искрометной молодой радостью… Не одна юная особа поглядывала на юношу с нескрываемым восхищением. Капитан явно был в ударе и наслаждался тем расположением, которое, можно сказать, весь город стремился засвидетельствовать его семье.

— Дорогой Харалан. — Я взял его под руку. — Если конец вечера будет достоин его начала…

— Не сомневайтесь! — горячо подхватил он. — Музыка — это прекрасно, но танцы — еще лучше!

— Черт побери! — подхватил я в таком же веселом тоне. — Клянусь, в этом деле француз не уступит мадьяру! Знайте же, что ваша сестра пригласила меня на второй вальс!

— Почему не на первый?

— Ха-ра-лан! — укоризненно протянул я. — Первый вальс принадлежит Марку. Вы забыли о традиции? Уж не хотите ли вы, чтобы мы с ним поссорились?

— Ох, и правда, месье Анри! Ведь жениху и невесте принадлежит честь открытия бала!

Снова появился цыганский оркестр, музыканты расположились в глубине галереи. В кабинете доктора расставили столы, чтобы солидные господа, пренебрегающие вальсами и мазурками, могли отдаться удовольствию карточной игры.

Итак, оркестр был готов взяться за смычки и трубы, ожидая знака Харалана. Вдруг со стороны галереи, дверь которой выходила в сад, донесся сильный и грубый голос. То была странная песня, с прыгающим ритмом, лишенная определенной тональности, без мелодической связи.

Занявшие позиции для вальса пары остановились. Быть может, это какой-то сюрприз, подготовленный хозяевами?…

Капитан Харалан подошел ко мне и спросил шепотом:

— Что это, как вы думаете?

— Не знаю, — отвечал я растерянно.

— Откуда доносится песня? С улицы?

— По-моему, нет…

Действительно, тот, чей голос поразил нас, должен был находиться в саду, на пути в галерею. Возможно, он уже переступал ее порог.

Капитан схватил меня за руку и потянул за собою к двери, распахнутой в сад.

На галерее мы насчитали с десяток людей, помимо оркестрантов, сидящих за пюпитрами. Другие приглашенные группировались в салонах и в зале. Те, кто прогуливался на свежем воздухе, возвращались обратно. Естественно, никто из них не мог производить столь странные звуки.

Капитан Харалан остановился на крыльце. Я встал рядом, и наши взгляды тщательно исследовали сад, залитый ярким светом до самых укромных уголков.

В этот момент месье и мадам Родерихи присоединились к нам. Доктор сказал сыну несколько слов, на которые тот ответил отрицательным жестом.

Тем временем голос продолжал звучать, приближаясь.

Взяв Миру за руку, Марк вышел с нею на крыльцо. Мадам Родерих окружили дамы и засыпали ее вопросами, на которые она, увы, не могла ответить.

— Я сейчас все выясню! — крикнул капитан, спускаясь с крыльца.

Доктор Родерих, несколько слуг и я последовали за ним.

Неведомый певец, казалось, был в нескольких шагах от галереи.

И вдруг его голос умолк.

Обошли сад, обыскали все заросли. Иллюминация не оставила темных мест. Обследовали буквально каждый дюйм, но никого не нашли.

Быть может, это распевал какой-нибудь запоздалый прохожий-забулдыга, бредя по бульвару Текей?

Допущение маловероятное, к тому же скоро установили, что бульвар оставался абсолютно пустынным в этот поздний час.