Джоанна Лэнгтон - Только твоя

• Название: Только твоя
• Автор: Джоанна Лэнгтон
• Жанр: Современные любовные романы

Искусная интрига соперницы приводит к тому, что от юной Корделии Кастиольоне отказывается жених. Гордость не позволяет девушке оправдываться, и все считают ее молчание доказательством вины.

 Однако спустя десять лет обстоятельства вынуждают Корделию снова предложить себя Гвидо в качестве жены. Оба считают, что их отношения — всего лишь взаимовыгодная сделка... Но так ли это на самом деле?

---

Гвидо наконец соблаговолил взглянуть в сторону фотографий, одна из которых легла на ковер изображением вверх, но не нагнулся, чтобы поднять их.

— О чем ты говоришь? — пожал плечами он.

И тогда Корделия ударила его. Она не собиралась этого делать, но в какой-то момент просто не смогла сдержаться.

Гвидо настолько не ожидал пощечины, что даже пошатнулся и схватился за перила. Но он быстро пришел в себя и железной хваткой схватил ее за запястья.

— Господи! Ты совсем разума лишилась? — крикнул он. — Какая тебе разница, с кем я спал до свадьбы?

Его ничем не проймешь, в отчаянии подумала Корделия.

— Ты провел с ней неделю после нашей свадьбы! — бросила она ему в лицо.

Гвидо молча отпустил ее руки и, присев на корточки, подобрал фото и вырезку.

— Черт возьми, откуда это у тебя? — спросил он выпрямившись. — Пожалуйста, успокойся и расскажи мне, как тебе удалось достать эти фотографии.

Корделия, взяв себя в руки, рассказала ему о послании на зеркале и о статье в журнале.

— А фотографии? — настойчиво спросил Гвидо.

Он сохранял невозмутимый вид, однако ходившие под бронзовой кожей желваки выдавали его нараставший гнев.

— Их я обнаружила сегодня в своей сумке. Гвидо сжал пальцы, и смятые снимки упали на ковер. Он резко отвернулся и торопливо зашагал вниз по лестнице, словно приняв какое-то решение.

Корделия увидела, что он подошел к телефону, набрал какой-то номер и заговорил на итальянском.

— Что ты собираешься делать? — требовательно спросила она.

— Гильельмо займется этим грязным вторжением в нашу личную жизнь и найдет виновного, — отчетливо произнес Гвидо и посмотрел на нее с грозным видом. — Тебе следовало сразу рассказать мне об этом! Если кто-то из моих служащих позволил себе наглость участвовать в этом, он будет жестоко наказан! Неудивительно, что ты потеряла голову.

— Я не просто расстроена, Гвидо, я...

— Ты не могла выразиться яснее, когда ударила меня... и я догадался, что произошло что-то очень серьезное. В гневе ты очень похожа на итальянку, Корделия. — Гвидо вздохнул, глядя на нее с мрачным изумлением. — И я могу понять и простить твой поступок. Удивительно, как тебе удавалось сохранять самообладание весь день.

— Неужели ты надеешься заморочить мне голову этой пустой болтовней? — вскричала Корделия, которую взбесил его снисходительный тон. — Ты что, считаешь меня полной дурой?

— Эти фотографии могли быть сделаны не позже, чем год назад, — холодно ответил Гвидо. — Об их существовании я, к сожалению, узнал только после публикации и сразу же потребовал дать опровержение. И если я предпочел обсудить это дело не с тобой, а с моими адвокатами, то только потому, что оберегал твои чувства.

— Мои чувства?! — недоверчиво переспросила она.

— Я не хотел, чтобы этот грязный листок, который называет себя газетой, заставил тебя почувствовать себя униженной! И еще, — задумчиво продолжал Гвидо, — я не могу поверить, чтобы Жаклин была как-то замешана в этом. Не такой она человек, да и расстались мы с ней по-хорошему. У кого-то еще есть причины выбрать тебя объектом травли... Кто это может быть?

— Эугения! — невольно вырвалось у Корделии. Он сжал губы.

— Чушь!

— Да ты и впрямь меня за дурочку держишь! — разразилась нервным смехом она.

— Я все объяснил тебе, — нахмурился Гвидо, — и хватит об этом. Если ты мне не веришь, я могу показать тебе газету, в которой было опубликовано опровержение. Говорю еще раз: я не виделся с Жаклин после нашей свадьбы!

— Ты мог подкупить фотографа, а редактора газеты запугать судом, — продолжала кипятиться Корделия. — Вот посмотри, на этих фото нет даты! Что им оставалось делать, как не извиниться!

— Значит, ты обвиняешь меня во лжи?.. — Судя по выражению его глаз, Гвидо даже не представлял, что она может осмелиться на такое.

— Ты сам говорил, что будешь делать все, что захочешь, — напомнила ему Корделия.

— Если бы я делал, что хотел, то ты сейчас валялась бы у моих ног, вымаливая прощение! — взорвался Гвидо. — Да как ты смеешь сомневаться в моих словах?!

— Оступившийся однажды — просто легкомысленный человек, но тот, кто повторяет этот поступок, — стопроцентный распутник! И я не собираюсь жить с тобой больше!

— Что ты имеешь в виду?

— Я была так наивна, что поверила тебе, когда ты сказал, что кто-то подлил тебе спиртное в стакан десять лет назад в ночном клубе, но не намерена выслушивать еще одну сказку, в которой снова фигурирует плоскогрудая блондинка, — печально сказала Корделия.

— Ты связываешь две истории, которые не имеют ничего общего.

— Ах, вот как? Тебе не нравится, что я тебе не верю? А ты не помнишь, как поставил меня в такое же положение? Кому ты тогда поверил, мне или Умберто? — напомнила она ему дрожащим от обиды и боли голосом. — Я уверена, что, если бы меня обвинили в том же самом еще раз, ты просто убил бы меня на месте, не слушая никаких оправданий!

— Значит, мы опять вернулись к этой чертовой стоянке... Я не верю тебе! — В его мрачных глазах зажглась ярость.

— Вот и я тебе не верю! — парировала Корделия. — И вообще, мы не настоящие муж и жена. У нас только деловые отношения.

— Заткнись и послушай меня! — заорал Гвидо, но она упрямо покачала головой.

— Я выполнила свою часть сделки...

— Если ты еще хоть раз произнесешь это слово... — перебил ее он.

— Я беременна, — не слушая его, продолжила она, — и теперь требую, чтобы ты оставил меня в покое.

Гвидо замер, всматриваясь в ее лицо.

— Что ты сказала? — недоверчиво спросил он. — Уже?

— Ты неплохо поработал, не так ли? Корделия скривилась от отвращения, ее начал бить озноб.

— Ты взвинчена и едва ли понимаешь, что говоришь. Боже мой... ты беременна, — повторил Гвидо, пораженный этой новостью, но уже с явным чувством самодовольства. — Глупенькая, ты же могла навредить себе, когда бросилась на меня с кулаками! — Он поднял ее на руки. — Тебе не следует больше устраивать таких сцен. Ты должна сохранять спокойствие и... думать о ребенке, — наставительно проговорил он и понес ее в спальню.

Ошеломленная его реакцией, Корделия тихо произнесла:

— Оставь меня!

— Ты этого не хочешь, — уверенно возразил он.

— Хочу.

С тяжким вздохом Гвидо положил ее на кровать.

— У тебя просто истерика.

Опираясь на руки, Корделия приподнялась на постели.

— Я не истеричка! — закричала она ему в лицо.

— Не будем спорить об этом. Естественно, ты расстроена, тебя мучают подозрения, и для этого есть серьезные причины. Ты права. Очевидно, Жаклин меня одурачила, — мягко сказал Гвидо.

Однако его спокойный тон подействовал на нее, как красная тряпка на быка.

— Думаешь, я никуда от тебя теперь не денусь, потому что беременна? — наступала Корделия. — Ошибаешься! Дедушка и мама помирились, так что теперь ты не сможешь меня шантажировать! Если ты не уберешься отсюда, я сама уйду на яхту!

— Команда сошла на берег, — спокойно сообщил Гвидо. — Так что вряд ли кому бы то ни было удастся воспользоваться яхтой.

Корделию затрясло.

— У тебя больше нет права прикасаться ко мне...

— Да я и сам... Скажи, почему ты позволила мне днем заняться с тобой любовью? — Гвидо, прищурившись, сурово посмотрел на нее.

Лицо ее вспыхнуло.

— Это был просто секс. Я использовала тебя, потому что мне так захотелось!

Он прикрыл смеющиеся глаза длинными черными ресницами и отвернулся. Плечи его вздрагивали.

— Думаешь, это смешно? Ты, похоже, уверен, что я без ума от тебя, и все эти угрозы — пустое. Но это не так. Неужели ты вообразил, будто я настолько глупа, чтобы питать нежные чувства к человеку, который женился на мне только для того, чтобы заграбастать деньги моего деда? Ты сам выставил себя на посмешище! — с горьким презрением выкрикивала Корделия. — Такой красивый, удачливый, умный мужчина... и вдруг женится на женщине, которую и за человека не считает, ради того, чтобы прибрать к рукам “Кастильоне корпорэйшн”!

При этих словах глубокие складки залегли возле рта Гвидо, а взгляд его стал ледяным. Он встал и вышел из комнаты.

— И не возвращайся! — крикнула ему вслед Корделия.

Она долго сидела на постели, прислушиваясь к тишине. В глазах ее стояли слезы, в душе было пусто, но успокоиться она не могла.

А если допустить, что он говорил о Жаклин правду? — подначивал ее внутренний голос.

Нет, возразила ему Корделия, если Гвидо мне не верит, почему я должна верить ему? За четыре недели нашего брака он ни слова не сказал мне об этом. У меня тоже есть гордость — причем это все, что у меня теперь осталось. А еще — его ребенок. Десять лет назад он нанес мне глубокую рану, но я не допущу, чтобы это повторилось.

И с этой мыслью обессиленная Корделия наконец заснула.