Екатерина Спасская - Кладбищенский фестиваль

• Название: Кладбищенский фестиваль
• Автор: Екатерина Спасская
• Жанр: Фэнтези

Третья книга серии «Лигэкуин» — сплетение судеб, случайностей и неизбежностей в причудливом спектакле Кладбищенского Фестиваля. Дремлющий механизм саморазрушения Клиадрального Блока запущен, но вместо свободы за Аней по пятам следует смерть, и самые невероятные кошмары становятся безумной реальностью. Прошлое оказывается ложью, настоящее — иллюзией, а будущее — лишенной надежды фантазией. Скрывающийся в тени Храм Охоты отрезает последние пути к отступлению, не оставляя иного выбора, кроме как решиться на отчаянный шаг и вступить в неравную схватку с самоназванными Богами — Избранными Посвященными.

---

Не знаю, что произошло, но в тело будто заново вмонтировали ВИРМН-скелет. От невероятной легкости и адреналина здорово вскружило голову. Нагнав отставшую птичку, я прыгнула прямо на нее и покатилась вместе с добычей по сочной траве. Рефлекторно поставив руки под нужным углом, я свернула ей шею и, тяжело дыша, присела рядом.

Может, мне и нельзя съесть курицу, не опустившись до фигурального каннибализма, но сегодня я победила.

Небо над головой почернело, показалась луна в виде крупного лежачего полумесяца, и на буйную зелень полился голубовато-серебристый свет, отражающийся от листьев и травы, как от водяной глади. Даже искупаться захотелось.

Прищурившись, я приставила ладонь к глазам, защищаясь от неестественно яркого света. Еще этот шум в ушах…

Из-за кустов показался чей-то силуэт. Наконец-то!

Даль, ну ты и скотина! Предупредил бы для…

Это был не Даль. Мужская фигура в плаще была незнакомой. Я заткнулась и вскочила на ноги. Шум в голове превратился в невыносимо громкий писк.

Рядом показался еще один. Точнее одна. Раньше, чем лицо, я увидела плащ. Оранжево-черный. Не может быть…

«Давно не виделись, Аня».

Глава 10

Шляйштерай. «Грязный снег». Их семнадцати кальтиринтских месяцев к нему Аурелиус питал, пожалуй, самые прохладные чувства: короткое потепление обращало новорожденные сугробы в грязевую похлебку, сливающуюся где-то возле горизонта с бездушно серым небом. В какое окно ни посмотри — кругом лишь унылая болотистая пустошь, возведенная на трон обманчиво кроткой нежностью Шляйштерай. Лживый убийца, второй месяц зимы, двадцать два года назад принявший под свою безрадостную опеку только что появившегося на свет Рамерика.

Аурелиус задумчиво уставился в потолок, расслабленно покачиваясь в центре наполненного горячей водой бассейна. Последний поход в Инопространство оставил куда больше последствий, чем можно было изначально предположить. Вот и тело до сих пор с трудом отогревается, это почти в кипятке. Еще проклятые глаза… Только теперь Аурелиус заметил, что вместе с «подарком» получил от Сельмии солидный довесок, который выводит Сюжет в совершенно новую плоскость.

Крупная капля сорвалась с черного мраморного потолка. Скользнув по подбородку, она неторопливо скатилась к основанию ключицы.

Вернуться в прошлое? Но в Инопространство все равно пришлось бы идти. Шанс только один, и это четыреста шестнадцатый потенциал. А как отказаться от «благословения» Сельмии? То ведь даже не Дар. Пойти на сделку? Ха, что можно предложить богу, которого все устраивает, даже собственная смерть?

Предотвратить падение лэ Деборо двадцать лет назад? Безумие. Даже если удастся задать изначальный импульс, нет, выстоять против половины Избранных Посвященных из фракции Тамита, последствия… К тому же, до Вимерглия через Алеврайлу уже так просто не доберешься, особенно через мертвую Алеврайлу, что всего вероятнее. Отбить младенца у матери? Опасно. Слишком много вариантов дальнейшего развития событий с пугающим концом. Игры со временем, они такие, ничего не поделаешь… Какой интересный кустик!

Рамерик подплыл к ступенькам, ведущим из бассейна, и напряженно замер.

Вскарабкавшись по стене, только что покоившийся в саду куст бойко одолевал одну за другой комнаты императорских покоев. Что-то новенькое за это утро. И откуда у чудо-растения его, Аурелиуса Сущность? Определенно, глаза бога не врут. Разве что…

Кустик бесцеремонно подлетел к воде и вгрызся скользкими побегами в незащищенные ребра.

Да, точно. Разве что это изначальный импульс.

Путешествовать во времени сложно и опасно не только по техническим причинам. Переносясь из настоящего в прошлое, ты размыкаешь цепь, и если ее не замкнуть изначальным импульсом, все изменения, тобою совершенные, автоматически нивелируются.

Ты отравился, тебе плохо. Чтобы не мучиться, ты возвращаешься в момент до злополучного обеда и выбрасываешь испорченную еду. Все хорошо, желудок здоров. Но причина этому — твое возвращение из будущего. Теперь же все в порядке, и причины для путешествия во времени больше нет. Если ничто не напомнит тебе вновь нырнуть в прошлое и скорректировать меню, некому будет позаботиться об испорченной еде. В итоге — снова отравление. В этом суть правила изначального импульса: вернулся в прошлое — будь добор, позаботься о том, чтобы даже после благополучно проведенных манипуляций ты в настоящем повторил процедуру, оставил знак и замкнул цепь. Не забыв вернуться обратно, естественно. И просто, и сложно.

Выбравшись из бассейна, Аурелиус на ходу закутался в сформировавшиеся из пара белые одежды и прошел в спальню. На секунду остановившись возле кровати, он вздохнул и повалился на бок. За миг до того, как его тело должно было коснуться шелкового покрывала, Рамерик вырвал себя из ткани настоящего и заскользил по струйкам пространственно-временного континуума.

— Яд готов, владыка Аурелиус.

— Подожди немного, Арлет, я сейчас закончу… Итак, тебе все ясно?

Рамерик поспешил удалиться от ведущей в Малый Зал арки. Мраморный пол длинного парадного коридора постепенно сменил зеленый цвет сначала на золотой, а затем на бледно-розовый. Голоса позади стали едва различимы.

— Да, владыка Кальтиринта.

— Тогда отправляйся на Кладбище немедленно.

— Слушаюсь, владыка.

Взбежав немного вверх по гигантской спиралевидной лестнице, Рамерик присел на широкую ступеньку и оперся спиной на перилла.

Несколько элементарных плетений — и Викентрий послушно бросится докладывать о «секретном» плане Сенатору, последний, само собой, подключит личные резервы. И вот, на руках императора, казалось, давно утерянная фигурка Лэйкера Клемийран Ватрат. Потомок славного рода, не одно поколение специализирующегося на Блокирующих Печатях — вот что составит в этой партии Лигэкуин переворачивающую комбинацию. Осталось только задать изначальный импульс и…

— Я уже сделала это, Рик.

Аурелиус медленно повернул голову.

— Сельмия?

Девушка с улыбкой устроилась на соседней ступеньке.

— А я все голову ломал тогда, почему страдаю от Постклиадрального Синдрома, если на меня никто не воздействовал?

— Меньше надо было пить. Твой Лиймкрон хуже текландтских наркотиков.

— Ты просто ничего не понимаешь в алкоголе.

— Куда уж мне.

Усмехнувшись, Аурелиус опустил взгляд.

— Не думал, что вновь тебя увижу.

— Что, не успел подготовиться? Цинично-равнодушная маска вдруг стала тебе мала?

— Насчет импульса. Мне кажется, вопрос о причине будет уместен.

— А ты не понимаешь?

— Это не ответ.

— А, по-моему, ответ.

Рамерик спрятал лицо за ладонями и запрокинул голову.

— Сама знаешь, это бесперспективно.

— Знаю, — Сельмия мягко убрала руки Аурелиуса с его лица. — Холодные. Тебе нельзя больше спускаться в Инопространство. Следующий поход ты, скорее всего, не переживешь.

— Сколько раз я просил тебя не недооценивать меня?

— С богом споришь?

— Этого бога я убью меньше, чем через год. А он, точнее, она повесит мне на шею якорь, не предупредив.

— Обиделся?

— А ты как думаешь? — Аурелиус притворно надул щеки. — Одно хорошо, теперь я знаю, где Судьба. А вот остальное меня совершенно не радует!

Наклонившись, Сельмия нежно поцеловала Рамерика в губы и провела пальцами по острым скулам.

— Даже не знаю, кому из нас больнее: мне, просуществовавшей столько тысяч лет, или тебе, с трудом одолевшему второй десяток.

— Мне не больно.

— Больно, еще как больно, — Избранная коснулась носом холодной впалой щеки. — Идеальным контролем тела, Сущности и Духа меня не обмануть. Хотя, что там. Ты можешь унять дрожь в руках, кривить губы в усмешке, играть голосом, топить чувства в твоем любимом Лиймкроне. Но глаза. Они знают о тебе все, и не хотят молчать. В них любой прочитает боль. Потому что, кроме нее, там больше ничего и нет. Разве что пустота.

— Что насчет тебя? Я думал, за столько веков эмоции истлевают.

— Сколько раз и я так думала…

— Проклятье бессмертия, — Аурелиус поднес к глазам прядь абсолютно белых волос. — Как же так вышло, что проклятые преподносят Дары?

— А что еще остается делать проклятым? Мы ведь и умереть-то толком не можем.

— Вы ведь не возрождаетесь в новом теле?

— Не возрождаемся… скорее всего. Так говорит Вимерглий. Кому, как не ему, знать это.

— И не попадаете в Инопространство.

— Не попадаем.

— Должно быть, это страшно.

— Потому Тамита и выступила против Вимерглия. И Эстеллы, — Сельмия провела губами по голубоватым векам.

— Я так понимаю, больше ты мне не расскажешь ничего?

— Ты и без того обо всем уже догадался.