Паулина Киднер - Мой тайный мир

• Название: Мой тайный мир
• Автор: Паулина Киднер
• Издательство: Армада
• Жанр: Природа и животные
• Год: 1997
• ISBN: 5-7632-0582-0

О забавных приключениях людей и зверей в Центре по спасению животных, о полной забот будничной жизни небольшой фермы в английском графстве Сомерсет, о печальных и даже драматических событиях, которые, к сожалению, там тоже случаются, рассказывает эта добрая, ироничная, веселая и одновременно грустная книга английской писательницы, пронизанная искренней любовью к природе.

---

Я медленно катила через двор по шуршащему под колесами гравию и любовалась множеством скворцов, круживших в небесах. Они слетались с разных сторон, криком приветствуя друг друга, так что казалось, будто небо темнеет от них. Скворцы зимуют в наших краях уже много лет. Сплетая в воздухе подобие кружева, стаи птиц то садились на краткий миг на хвойные деревья, то устремлялись вниз, к прудам, то снова взмывали ввысь и возвращались на деревья.

На первый взгляд скворцы, может быть, ничем и не примечательны, но присмотрись повнимательнее — увидишь, сколь красиво их оперение, особенно в брачный период, когда белые кончики оттеняют блестящие, черные до синевы перья. Эти птахи, готовые есть практически все, что подвернется, легко приспосабливаются к жизни как в деревне, так и в городе, и благодаря этой приспособляемости и живучести резко возросла их численность. Бог знает сколько их зимует в наших краях, но известно, что в одном месте на зимовке их может насчитываться свыше миллиона. К ночи они собираются, точно пчелы, и каждому ведомо, где его дерево и даже ветка. На заре они снимаются точно в таком же порядке, как усаживались; группы отправляются в полет с регулярными интервалами, а вечером возвращаются вновь.

Я предвкушала — весна вот-вот заявит о себе в полный голос, и воздух будет напоен их песнями. Где ты, где ты, моя единственная, прилетай скорей! Впрочем, своим пением скворцы легко могут ввести слушателя в заблуждение. Они ведь блестящие подражатели и часто копируют других пернатых, как-то: кроншнепов, лысух и желто-коричневых сов, а иногда даже пытаются имитировать человеческий голос! Брачный период скворцов напомнит о себе множеством неопрятных гнезд, появляющихся на карнизах, и дуплами в старых, сплетающихся ветвями яблонях в нашем саду. Вскоре земля окажется усыпанной бледно-голубыми скорлупками яиц — это значит, что у скворцов вывелись маленькие, а ненужные скорлупки выброшены родителями, чтобы содержать гнезда в чистоте. И снова у скворцов хлопот полон рот — они ведь ротастые, птенцы-то!

…Так повторяется из года в год, из сезона в сезон. А пока я с наслаждением наблюдала каждый вечер одну и ту же картину и думала, как же все-таки блестяще синхронизированы явления жизни дикой природы, о которой мы знаем по-прежнему так мало!

Девушки, окончив рабочий день, надели куртки, взяли сумки и, помахав мне на прощание, пошли через залитый электрическим светом двор. Теперь, когда спустилась ночь, в нем царила тишина. Дерек, как обычно, ушел на вечерний крикетный матч, а я, оставшись одна в доме, прислушивалась к шуму стучавшего в окошко дождя.

Отхлебнув еще глоток кофе, я приподнялась с уютного кресла и оглядела кухню. Все собаки, всласть набегавшись за день, спали без задних ног. Наша маленькая шнауцериха Сэм растянулась у камина, раскинув задние лапы, — усталость и тепло быстро сморили ее. Барни, как всегда, занял другое кресло — под массой коричневой курчавой шерсти не было видно, открыты у него глаза или закрыты. Но то, как он подрыгивал ногами, показывало, что он видит уже, пожалуй, десятый сон: он все гоняется за кроликами и никак не может их настичь. Мой «крошка» Мэрри разлегся у огня бок о бок с Сэм — он занял собой столько пространства, что требовалось большое искусство, чтобы пройти по кухне и при этом не задеть его: чем пытаться, проще сразу искать обходной маршрут. На прошлой неделе к нам приезжали из Общества покровительства животным — посмотреть, как он себя чувствует: он ведь у нас уже полгода. Я мимоходом бросила взгляд на его регистрационную карточку — там в графе «порода» стояло: «Помесь немецкой овчарки с доберманом».

Бедный Дерек! Как сейчас помню: «Пусть будет кто угодно, но только не овчарка!» А тут мало того что собака именно этой породы, так еще ее преданность не больно-то жалующему ее хозяину вполне сравнима с ростом! По утрам Дерек обыкновенно встает первым и первым же сталкивается нос к носу с этой громаднейшей псиной, ибо Мэрри несется по гулкому коридору навстречу каждому, чьи шаги заслышит. Как-то утром Дерек, накинув халат, отправился в кухню поставить чайник — и вдруг я слышу его громыхающие шаги, несущиеся в обратном направлении и сопровождающиеся раскатистыми многоэтажными выражениями, а сзади — гулким топотом собачьих ног! Дереку удалось-таки выиграть бешеную гонку и вскочить в спальню, захлопнув дверь перед самой мордой Мэрри!

— Твоя псина… Знаешь, что наделала твоя псина!!! — ревел мой благоверный (удивительно, как только какое-нибудь животное нашкодит, так оно непременно мое!). — Твоя псина, — в который раз повторил Дерек, дабы убедиться, что я уже точно проснулась и выслушаю все, что у него на душе наболело, — прыгнула на меня, халат расстегнулся, так она мне чуть под корень не оторвала! Вон, посмотри, какая царапина!

Тон его голоса был такой, что я мигом стряхнула остатки сна и сделала все возможное, чтобы выразить своему супругу сочувствие и не расхохотаться при этом.

Несмотря на все, Дерек повторил свой поход в кухню, однако напялил для надежности прочные штаны, готовясь принять на себя новую атаку. Так что свой кофе в постель я все же получила, из чего заключила, что прощена.

Теперь собаки мирно почивали, все вокруг дышало покоем. Я снова оглядела мою кухню, мою тихую пристань… И мне все это оставить, поменять на другую судьбу?

Но теплую, уютную кухню все же пришлось покинуть. Я сделала над собой усилие и неохотно встала с кресла — время было кормить барсуков, живших в рукотворном гнезде. У нас в эту зиму жили два самца — они поступили слишком поздно, чтобы предыдущим летом можно было включить их в формирующиеся группы для выпуска, и теперь будут выпущены вместе с детенышами, которые к нам поступят.

От моих шагов все собаки проснулись и спустились со мной вниз по лестнице. Я натянула куртку, потому что снаружи дул холодный ветер, и взяла еду для барсуков. Собаки остались в той части двора, где они всегда играют, а я, светя фонарем, отправилась в отдаленную часть фермы.

Когда луч фонаря коснулся загонов с птицами, из глубины раздались хриплые крики маленьких сов. Как всегда, проходя мимо большого конского каштана, я посветила на его крону, методично считая павлинов и цесарок, рассевшихся на голых ветках, — очевидно, им было наплевать на холодный ветер, несущийся с плоской равнины. Длинные цепочки птиц так и раскачивались под его ударами — удивительно, как это они умудрялись не терять равновесия.

Внезапно мне в глаза бросилась полосатая морда, метнувшаяся к сенному амбару. Сколько ни вожусь с барсуками, а все равно волнуюсь, когда вижу, как они носятся по ферме. Выключив фонарь, я оперлась на ограду и стал ждать: при ярком свете луны я могла ясно различать происходящее и без фонаря. Сперва до моих ушей донеслось фырканье, а затем я увидела, как большое серое тело неуклюже движется по направлению к новому искусственному гнезду. Это был Акорн. Из-под подбородка у него свисал пучок золотой соломы, которую он нес себе для постели. Заботясь о сохранности своей драгоценной ноши, он оперся о бетонную ограду, с помощью лапы свернул солому шаром — так целее будет, меньше потеряется по дороге, а то и так уже весь путь от сарая до гнезда устлан соломинками. Превосходно зная направление, он нырнул в нору и, виляя задом, чтобы не застрять, исчез из виду.

Как хорошо тому, у кого есть не только собственный дом, но и мягкая мебель!

Я продолжила путь к старому рукотворному гнезду, где, как я уже сообщала, у меня живут два барсука, и разбросала им еду по всей территории — пусть-ка погоняются за кусочками, как их сородичи на поле гоняются за червяками и жуками. До чего же мне хотелось впоследствии благополучно даровать им свободу!

Дорога к следующим загонам лежала через овечий — там было по колено грязи, потому что туда стекалась вся дождевая вода. Двигаясь дальше, я проведала сипух в «советнике», который построил Симон Кинг, — в этом просторном сооружении они могли летать, как и их сородичи в дикой природе. Пока что они с азартом поедали предложенное кушанье с подноса. В 1994 году они стали героями фильма Симона Кинга «Сипуха Тайто», и надеюсь, доживут свой совиный век в нашей славной компании. А чего еще совам надо? Просторно, летай без опаски, крыша над головой и корм всегда под клювом.

Далее я осмотрела «больничные палаты». В первой у нас жили ежи — мы взяли их на зиму, поскольку они не набрали достаточно веса, чтобы выдержать зимовку в дикой природе. Многих из них я не нашла на месте — очевидно, забились куда-нибудь в уголочке и переваривают пищу, копя жирок. Лучше поздно, чем никогда.

Тут, услышав мой голос, мне ответил наш давний жилец Сейдж. Он уже стар — под старость странствия опасны. Зиму проводит в «больничной палате», наслаждаясь теплом инфракрасной лампы — с такой штукой не страшны самые холодные ночи. Теперь он, как обычно, подлетел к проволочной сетке, чтобы я почесала ему голову.