Яков Нерсесов - Русские генералы 1812 года

• Название: Русские генералы 1812 года
• Автор: Яков Нерсесов
• Жанр: Биографии и Мемуары

Книга, которую вы держите в руках, посвящена наиболее знаменитым русским полководцам начала XIX столетия. Тем, кто на своих плечах вынес «грозу двенадцатого года», героям войн с Наполеоном – М. Б. Барклаю де Толли, А. П. Ермолову, М. А. Милорадовичу, П. И. Багратиону и М. И. Кутузову. Каждый из них был интересен и уникален по-своему. Каждый внес весомый вклад в победу. При этом поступки полководцев не всегда были понятны современникам, а потомки зачастую подвергали их портреты лакировке. Автор предпринял попытку рассказать о своих персонажах без глянца и излишней патетики. Яркие, запоминающиеся образы, легкий своеобразный язык и глубокое погружение в эпоху делают текст интересным для широкого круга читателей.

---

Те из участников похода на Москву, которым посчастливилось вернуться домой, потом с ужасом вспоминали не только трагическое бегство из России, но и… победоносное наступление. Испытания, которые пришлось им выдержать на этом пути, были неожиданными для большинства солдат Великой армии.

Проливные дожди расквасили дороги в липкую жижу, в ней застревали орудия. Потом установилась жара, которую в глубине континента не смягчали привычные для европейцев ветры с моря. В неподвижном воздухе стояло марево, от зноя растрескалась земля. Ветераны утешали молодежь лишь тем, что во время Египетского похода тоже было несладко.

Бескрайние, почти безлюдные просторы, по которым шла армия, подавляюще действовали на людей, привыкших торжественно маршировать среди гражданского населения, принимавшего их либо за освободителей, либо за завоевателей. Здесь их никто не встречал, а монотонный пейзаж нарушали лишь почтовые станции, попадавшиеся на дороге убогие лачуги или непроходимые чащи хвойных лесов. И каждый следующий шаг по этим равнинам уводил солдат Наполеона все дальше и дальше от собственных домов.

Десятки тысяч сапог поднимали облака мелкой раскаленной пыли, которая лезла в глаза, забивала нос. Одни солдаты пытались спастись от этой напасти, обмотав головы платками. Другие, связав несколько веток, использовали их как защитный козырек. С первых же дней наступления возникли огромные проблемы с питьевой водой. Русская армия, отступая, отравляла пруды и колодцы. Даже казакам, идущим в арьергарде и прикрывавшим отступление, было трудно напоить лошадей и напиться самим. Преследовавшим их французским кавалеристам приходилось иметь дело уже с месивом из жидкой грязи. Если люди еще как-то это выдерживали, то кони – нет. Помимо нехватки воды их убивала жара, выжигавшая траву и овес, столь необходимые для кормежки лошадей. К тому же жаркие, знойные дни сменялись прохладными ночами. Это было непривычно для кавалеристов, для артиллерийской прислуги, для всех, кто во французской армии имел дело с лошадьми. Бесконечное, беспрерывное движение так утомляло солдат-кавалеристов, что получив возможность для недолгого отдыха, они засыпали мертвым сном. А между тем лошади, изнуренные жарким днем, требовали дополнительного ухода холодной ночью. Началось самое непредвиденное и страшное: массовый падеж скота. Пало 9 тыс. лошадей! Замечательная французская кавалерия начала «откидывать копыта» в прямом смысле слова.

Из-за конского падежа артиллерия и обозы Великой армии стали отставать. Нехватка орудий начала трагически сказываться во время боев, а из-за опоздания обоза рацион питания сделался очень скуден. Запас сухого провианта всего на три недели заставлял искать продовольствие и фураж на занятых территориях. Но французы просчитались. Если авангард еще кормился, то остальная часть армии вскоре начала недоедать.

Так, не вступая в серьезные столкновения с противником, французская армия слабела и таяла: из 448 тыс. солдат, перешедших Неман, до Витебска дошли лишь 255 тыс. Только 115 тыс. Наполеону пришлось оставить для защиты тылов и дорог. Наибольшие опасения вызывали насильно загнанные в наполеоновскую армию иностранцы, из их частей началось массовое дезертирство. Пример подали баварцы: более 6 тыс. человек ушли в леса. Они организовались в целые полки мародеров, грабившие крестьян и мешавшие пропитанию собственной армии. Даже гвардия, не принимавшая участия в боях, уменьшилась на треть. Известен случай, когда рядовой Молодой гвардии три дня умирал от жары и голода на обочине дороги, и никто ничем не мог ему помочь. Французская армия таяла на глазах. Ее огромное численное превосходство исчезало.

Позднее перешедшие Неман 199 тыс. солдат оказались каплей в море: их необходимо было рассредоточить на большом пространстве против других русских армий. Силы распылялись, а враг ускользал, как вода в решете. Стало ясно, что «Вторая Польская кампания» не закончится за 20—24 дня, как планировал Наполеон.

Н. С. Самокиш. Сцена из войны 1812 г. 1904—1905 гг.

...

Кстати, в самом начале похода, едва овладев Вильно, Наполеон вдруг засомневался в целесообразности дальнейшего продвижения в глубь России. Он сквозь зубы бросил кавалерийскому генералу Себастьяни: «Я не перейду Авины: хотеть идти дальше в течение этого года равносильно идти навстречу собственной гибели!» Возможно, тогда Бонапарт мог принять решение растянуть поход в Россию на два-три года: в 1812 г. овладеть Литвой, устроив там тыл, в 1813 г. совершить бросок на Москву, а затем в 1814 г. – на Петербург. Но все упиралось в ресурсы.

Если раньше Наполеон всегда был на коне, лично управляя своими дивизиями и корпусами вплоть до решительного сражения, то теперь он все чаще находился сзади двигающихся колонн, лишь отдавая распоряжения и без особого результата пытаясь оттуда влиять на ход событий. Среди его маршалов и генералитета не было уверенности в победе. Командиры устали от войны не меньше солдат. Они хотели спокойно наслаждаться нажитым богатством, а Наполеон гнал их на поле боя, на смерть. Мюрат постоянно брюзжал; обычно энергичный принц Евгений Богарнэ впал в мрачное уныние. Многие армейские генералы открыто проклинали своего императора. Среди них ходила мрачная шутка: «Наш император остановится, только завоевав Китай, но кто из нас доживет до этого дня?»

Только молоденькие офицеры жаждали приключений и были полны оптимизма. Они надеялись на богатую добычу, на повышение в чинах, на успех у русских красавиц. Никто из них пока не задумывался о том, что лишь немногие вернутся в Париж.

Наполеон понимал, что преследование русской армии смертельно опасно. В Витебске, где ему не удалось навязать Барклаю генеральное сражение, он сгоряча воскликнул: «Мы не повторим безумия Карла XII!» В раздумье он две недели простоял в занятом городе. Здесь Бонапарт получил два очень неприятных известия: в Стамбуле был ратифицирован русско-турецкий договор, а император Александр I призвал всех своих подданных подняться на войну с агрессором. Турция окончательно вышла из игры, а партизанская война грозила попросту растащить его армию, вынужденную отвечать на локальные нападения. Маршалы убеждали Наполеона не двигаться дальше. Тем не менее военный опыт подсказывал Бонапарту, что бездействие – это верная гибель. Необходимо навязать русским сражение. Написав домой императрице Марии-Луи-зе: «Все идет хорошо!», Бонапарт все же вышел из Витебска и двинулся дальше на восток.

Чего он ждал от генерального сражения? Русские солдаты дрались не хуже, чем при Аустерлице, Прейсиш-Эйлау и Фридланде, где часа весов с трудом склонилась в пользу Наполеона. А их генералы обладали опытом и были щедро наделены военными дарованиями, которым предстояло еще раскрыться. Бонапарта ждал враг упорный, мужественный, привыкший за сто лет империи к победам и очень разозленный поражениями начала XIX в. Удивительным людям 1812 года, «генералам своих судеб» удалось одержать верх над лучшим полководцем Европы и его Великой армией.

По идеологическим причинам в советское время их портреты подвергались постоянной лакировке. Требовалось показать основные черты военных деятелей далекой эпохи – героизм, талант и любовь к Родине. Все, что выходило за рамки схемы, безжалостно выхолащивалось из научных и популярных работ. А ведь каждый из героев был интересен и уникален по-своему. Теперь появилась возможность рассказать о Барклае, Кутузове, Багратионе, Милорадовиче, Ермолове и других, не скрывая достоинств и недостатков. Именно им посвящена эта книга.

Михаил Богданович Барклай-де-Толли. «Болтай, да и Только», или Белая ворона среди братьев по оружию

Выдающийся российский полководец Михаил Богданович Барклай-де-Толли при жизни незаслуженно подвергался нападкам и оскорблениям со стороны братьев по оружию – в армейской касте его не любили, но в выигрыше Отечественной войны 1812 г. его заслуга очень велика. Недаром один из главных недоброжелателей Барклая – князь Петр Иванович Багратион, уже раненный на Бородинском поле, просил передать де-Толли всего два слова: «спасибо» и «виноват». «Спасибо » —за стойкость соседней 1-й армии в сражении. « Виноват» – за все неласковое и несправедливое, что раньше говорил о военном министре.

Михаил Богданович (Михаэль Андреас) родился 13 либо 16 декабря 1757 или 1761 г. на мызе Памушис в Лифляндии в обедневшей остзейской семье де Толли, являющейся ответвлением шотландского рода Беркли оф Толли, известного с XI в. Предки нашего героя были сторонниками свергнутого английского короля Карла I и после подавления Кромвелем восстания в Шотландии покинули родину. Питер Барклай де Толли переселился в мекленбургский Росток, а его сын – Иоганн Стефан в 1664 г. оказался уже в Риге.

Его сыновья стали офицерами шведской армии. Старший, Вильгельм – дед Михаила Богдановича, занимал один из высоких постов в городском магистрате Риги. Когда Рига после завоеваний Петра I в Прибалтике была присоединена к России, Барклаи перешли на русскую военную службу. Это стало их призванием.