Урсула Ле Гуин - Левая рука тьмы

• Название: Левая рука тьмы
• Автор: Урсула Ле Гуин
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1993
• ISBN: 5-85513-019-3

Роман «Левая рука Тьмы» американской писательницы Урсулы К. Ле Гуин, прошедшей за несколько лет путь от дебютанта до признанного мастера, чье творчество отмечено премией «Хьюго», присужденной именно за эту книгу, без всякого преувеличения относится к шедеврам мировой фантастики.

В центре повествования находится проблема контакта землянина, являющегося посланцем Галактического союза, с обитателями далекой и изолированной планеты Гетен, населенной двуполыми существами — андрогинами, чей пол и соответствующее поведение циклически меняются. Читатель столкнется с неведомой до настоящего времени моделью социума, образованного столь необычными существами. В этом обществе царят странные законы, имеются своеобразные технические средства, есть своя религия и свои противоречия, разрешить которые оно сможет только войдя в контакт с иными мирами благодаря героическим усилиям посланца Земли.

---

Аккумуляторы грузовиков подзарядили. На работу заступила новая смена водителей, и мы двинулись дальше. Один из грузовиков каравана служил в качестве спальни для водителей. Для пассажиров спальных мест не было. Я провел ночь в холодной кабине на жестком сидении. В полночь была сделана короткая остановка у маленькой гостиницы высоко в горах. Кархид не приспособлен для комфорта. Проснувшись на рассвете, я увидел лишь скалы, свет и узкую дорогу, поднимавшуюся все вверх и вверх под гусеницами наших грузовиков. Я с дрожью заставил себя вспомнить, что есть веши важнее удобства, если только ты не старая женщина или кошка.

Дальше гостиниц не было. К обеду грузовики остановились один за другим на покрытой снегом гряде. Все выбрались из кабин и собрались вокруг спальной машины.

Из нее выносили чашки с горячим супом, раздавали ломти сухого хлебного яблока и кружки с кислым пивом. Мы стояли в снегу, ели и пили, повернувшись спинами к резкому ветру, который нес сухую снежную пыль. Потом снова сели в грузовики и поехали дальше вверх. В полдень на высоте четырнадцати тысяч футов было восемьдесят два градуса по Фаренгейту на солнце и тридцать в тени. Электродвигатели работали так тихо, что слышно было, как где-то далеко, милях в двадцати срывались в пространство лавины.

После полудня на высоте пятнадцати тысяч футов мы миновали вершину.

Глядя на южный склон Костора, по которому мы бесконечно ползли весь день, я заметил странную скальную формацию в четверти мили над дорогой, напоминающую замок.

— Видите там крепость? — спросил водитель.

— То здание?

— Крепость Арискостор.

— Но так высоко невозможно жить.

— Старые люди могли и могут. Прошлым летом я вел грузовик в караване, который доставил им пищу из Эрхенранга. Конечно, десять или одиннадцать месяцев в году они не могут оттуда выходить, но это их не беспокоит. Здесь, в горах, семь или восемь таких поселений.

Я смотрел на одинокое здание на огромной высоте и не мог поверить водителю. Затем подавил свое недоверие. Если кто-либо и может выжить в таком суровом климате, то только кархидцы.

Дорога спускалась по краю пропасти, извиваясь. Восточный склон Каргаза более крут, чем западный, и падает к равнинам внизу ступенями большой лестницы — остатками бурного горообразования. На закате мы увидели цепочку крохотных точек, ползущих в обширной белой тени на семь тысяч футов ниже нас. Это был караван грузовиков, вышедших из Эрхенранга на день раньше нас. На следующий день мы тоже спустились по этому склону, очень медленно, стараясь не дышать, чтобы не вызвать лавины. Отсюда уже смутно виднелись в пятнах облаков и в серебряных нитках рек обширные равнины Рер. В сумерках на четвертый день после выхода из Эрхенранга мы прибыли в Рер.

Между двумя городами лежит расстояние в одиннадцать сотен миль, горная стена в несколько миль высотой и две-три тысячи лет.

Караван остановился у западных ворот, где он будет перегружен на баржи. Ни один грузовик не может войти в Рер. Он был построен до того, как кархидцы начали использовать машины, а они использовали их уже двадцать столетий. В Рере нет улиц. Вместо них — крытые, подобные туннелям, переходы. В них можно идти и внутри, и по крыше. Дома, острова и очаги разбросаны хаотично, в удивительной и изобильной путанице, которая внезапно сменяется великолепными кроваво-красными башнями дворца Ан, лишенными окон.

Построенные семнадцать столетий назад, эти башни служили в течение тысячи лет резиденцией королей Кархида, пока Аргавен Харт, первый в своей династии, не пересек Каргаз и не поселился на обширной равнине к западу от гор. Все здания в Рере фантастически массивны, на высоких мощных фундаментах, оборудованы для защиты от непогоды и воды. Зимой ветер с равнины выдувает снег из города, но в сильные бураны улицы могут быть полностью завалены.

Над снегом торчат крыши домов, зимние двери под карнизами, как слуховые окна. Оттепель — плохое время на этой равнине. Туннели превращаются в бурлящие сточные трубы, каналы или озера, жители Рера отправляются по своим делам в лодках, отталкиваясь веслами от льдин. И всегда над пылью лета, над снегами зимы, над весенними разливами возвышаются красные башни — пустое сердце города.

Я остановился в дорогой гостинице вблизи башен, ночью спал плохо, видел множество кошмаров, на рассвете уплатил владельцу за постель, завтрак, путаное объяснение, как добраться до нужного места, и пошел к Стерхеду, древней крепости недалеко от Рера. Отойдя от гостиницы ярдов на пятьдесят, я заблудился. Стараясь, чтобы башня осталась за мной, а огромная белая стена Каргаза была справа, я выбрался из города.

Встретившийся по дороге мальчишка, сын фермера, указал мне поворот на Стерхед.

Я пришел туда в полдень. Впрочем, я не был уверен, туда ли я попал. Меня окружал лес толстых деревьев.

Лес этот казался еще более тщательно расчищенным чем остальные на этой планете аккуратных лесов.

Тропа проходила по холму среди деревьев.

Справа от себя заметил деревянный домик, потом слева увидел несколько больших деревянных зданий. Откуда-то доносился запах жареной рыбы.

Я медленно, слегка беспокоясь, шел по тропе. Откуда мне знать, как Жанндары относятся к туристам? Я вообще очень мало знал о них. Жанндара — это религия без организации, без жрецов, без иерархии, без обетов и вероучений. Я не могу даже сказать, признает ли она существование бога. Единственным видимым ее проявлением служат крепости-убежища, в которых верующие могут провести ночь или всю жизнь.

Я не стал бы любопытствовать по поводу тайн этого культа, если бы я не хотел получить ответ на вопрос, на который не ответили мои предшественники-исследователи, а именно: кто такие предсказатели и чем они, в сущности, занимаются? Я прибыл в Кархид и пробыл в нем дольше исследователей и все же не знал, есть ли правда в рассказах о предсказателях и их пророчествах. Легенды о предсказателях распространены на всех заселенных людьми планетах.

Боги предсказывают, духи предсказывают и компьютеры предсказывают. Неопределенность советов оракулов и статистическая вероятность представляют многочисленные увертки, а противоречия уничтожаются верой. Однако, если даже легенды достойны расследования, я не убедил еще ни одного кархидца в существовании телепатической связи. Он не убедится, пока сам не «увидит». Точно такая же и моя позиция по отношению к предсказателям Жанндарам.

Идя по тропе, я понял, что в тени леса размещается целый поселок. Здания его разбросаны, как в Рере, но выглядит этот поселок мирным и деревенским. Над крышами и тропой свисали ветви хеммена, самого распространенного на Зиме дерева, крепкого хвойного растения с толстыми бледно-алыми иглами. Шишки хеммена усеивали ветвящиеся тропы. Ветер приносил запах пыльцы хеммена, и все дома были построены из древесины. Я остановился, гадая, в какую бы дверь постучать, но тут какой-то человек вышел из леса и вежливо поздоровался со мной.

— Вы ищете место для ночлега? — спросил он.

— Я пришел с вопросом к предсказателям.

Я решил по крайней мере в первое время выдавать себя за кархидца. Подобно исследователям, я никогда не имел неприятностей, выдавая себя за туземца, если это было нужно. Среди множества кархидских диалектов мой акцент проходил незамеченным, а сексуальная ненормальность скрывалась под тяжелой одеждой. Мне недоставало толстой волосяной кисточки, у меня был несколько другой разрез глаз, я был смуглее и выше большего числа гетенианцев, но все это оставалось в пределах нормальной формации.

Бороду мне удалили совсем, прежде чем я покинул Оллул. В то время мы не подозревали о волосатых племенах Перунтера, которые не только носили бороды, но вообще полностью заросли волосами.

Изредка меня спрашивали, где я сломал нос. У гетенианцев сильно выступающие узкие носы со стягивающимися ноздрями, прекрасно приспособленные к вдыханию морского воздуха. Человек на тропе Стерхеда с любопытством взглянул на мой нос и продолжил расспросы:

— Тогда, может быть, вы хотите поговорить с Ткачем? Он ниже на поляне, если не поехал куда-нибудь. Или вначале предпочитаете поговорить с кем-нибудь другим, из холостяков?

— Не знаю, я крайне невежествен…

Молодой человек насмешливо поклонился:

— Я польщен! — сказал он. — Я прожил здесь три года, но не приобрел еще достаточно невежества, чтобы оно было достойно упоминания.

Он явно забавлялся, но манеры его оставались вежливыми, и, вспомнив открытки из сказаний Жанндары, я понял, что безбожно хвастал: все равно, как если бы я сказал ему: «Я исключительно красив».

— Я хотел сказать, что ничего не знаю о предсказателях.

— Завидую, — заявил юный житель Стерхеда. — Но если мы хотим прийти куда-нибудь, нужно оставить на снегу след. Я покажу вам дорогу на поляну. Меня зовут Росс.