Присцилла Хагон - Опасный круиз

• Название: Опасный круиз
• Автор: Присцилла Хагон
• Издательство: Темпораль
• Жанр: Остросюжетные любовные романы
• Год: 1995
• ISBN: 5-88799-001-5

Джоанна нашла себе на лето отличную подработку: «Компаньон для двух детей в круизе по Средиземному морю»! Из обрывка подслушанного разговора ей стало понятно, что ее потенциальный работодатель предпочёл бы на это место девушку поглупее. Джоанна изобразила из себя хорошую, но глуповатую школьницу — и не стала упоминать о своей стипендии в Оксфорде и свободном итальянском и французском языках.

Вот только почему ей вдруг пришло в голову, что эта работа может стать для неё опасной?

---

— Но, милая моя девочка, иначе нельзя. У вас может быть слабое сотрясение. Если мы задернем занавески, вы…

— Пока стюард стелет постель, она может побыть у нас, — предложила миссис Верритон. И, несмотря на мои протесты, они взяли меня под руки и помогли перейти по коридору в другую каюту.

— Я прослежу, чтобы она легла в постель, — сказала миссис Верритон, и доктор кивнул.

— Прекрасно. Ей хорошо бы выпить очень горячего и сладкого чаю.

Пока я лежала на кровати миссис Верритон, она беспокойно расхаживала туда-сюда по каюте. Она, кажется, не знала, что сказать, а я была погружена в размышления. Я не спотыкалась, уж в этом-то я уверена. Там сзади точно кто-то был.

Дверь открылась и вошел мистер Верритон.

— Врач обещает, что с вами все будет в порядке, — сказал он. — Вам не повезло, Джоанна, а все потому, что вы не надели приличные туфли. Помощник эконома страшно переживает, что забыл предупредить вас, чтобы вы подобрали подходящую обувь.

Я прикрыла глаза. Мне противно было видеть его, тем более с ним разговаривать. Мне не хотелось, чтобы он подходил ко мне близко.

— Я отвечаю за вас перед вашим отцом, — продолжил он. — Я ужасно огорчен, поверьте. Но, кажется, все обошлось.

— Спасибо, мистер Верритон, со мной все нормально, — сказала я, на секунду приоткрыв глаза.

Пришел стюард и сообщил, что моя каюта готова и что сейчас он принесет чай. Он и мистер Верритон довели меня обратно по коридору, и со мной осталась миссис Верритон, чтобы помочь мне раздеться. Потом я оказалась в постели; занавески почти не пропускали свет. Я выпила обжигающе горячий и отвратительно сладкий чай.

В конце концов миссис Верритон ушла, так и не сказав ни слова. Через десять минут снова появился врач.

— Ну, как вы? Ага, я вижу, вам лучше. У вас замечательно пышные волосы и восхитительно крепкая голова. Вам очень повезло. Оставайтесь в постели до утра, а там посмотрим. Поспите немного, а потом стюард принесет вам какой-нибудь легкой еды.

— Но, доктор… — я собралась было сказать ему, что меня кто-то ударил. Но он выглядел таким веселым, так мала была вероятность того, что он мне поверит… Там рядом металлическая стойка, у меня действительно слетела босоножка — он даже вопросов никаких не задавал, ему все и так было ясно.

— Мне не хочется ничего пропустить, — робко сказала я вместо этого.

Он рассмеялся.

— Мы скоро будем проходить Палермо, но больше вы ничего не пропустите. Ложитесь-ка, будьте хорошей девочкой.

Я послушалась, хотя и знала, что, несмотря на все его рекомендации, ни за что не смогу заснуть. Тихо гудел кондиционер, пароход медленно плыл по спокойному голубому морю, а меня одолевали невыносимые мысли. Я была очень напугана, потому что раньше никогда не оказывалась так близко от смерти.

Сложно сомневаться, что это именно Эдвард Верритон подкрался сзади и чем-то ударил меня. Но вот чем? Может, спрятал какое-нибудь оружие под одеждой? Однако на нем были только шорты и свитер — сложновато что-нибудь спрятать. Но там вокруг много всего набросано. В этих кладовых сам черт ногу сломит. Может быть, консервная банка или что-то другое, что подвернулось под руку.

Но если он хотел меня убить, то почему я еще жива? Ну, допустим, в решающий момент он услышал, что кто-то идет, и ему помешали.

Это должен был быть Эдвард Верритон, ведь именно он предложил помощнику эконома включить меня в группу. Он точно не удивился, когда меня увидел. Кроме него, мне некого было подозревать. Даже Грэма Хедли, потому что его с нами не было. Мысль о том, что он мог как-нибудь спуститься туда раньше и устроить засаду, я отбросила.

Это мог быть только Эдвард Верритон, а значит, ему что-то известно. Но что именно? Может быть, он просто заподозрил, что я притворяюсь, особенно после вчерашних слов Кенди, и счел это для себя небезопасным? Ведь еще в Неаполе мне показалось, что он ко мне переменился. Едва заметно, но все-таки. Это случилось почти сразу после той ссоры, которую я подслушала. Но он не мог увидеть меня — он ведь так и не вошел тогда к детям в каюту. Потом, разумеется, была вся эта история со снотворным.

Мысли у меня путались, я даже вспомнить толком ничего не могла. Но я не думала, чтобы он знал или хотя бы подозревал, что это я взяла ту штуковину с куклы. Он не стал бы трогать меня, пока не узнал, что я с ней сделала.

Я лежала в постели, разгоряченная, несмотря на прохладный воздух, струившийся с потолка, и проклинала собственное безрассудство. Мне захотелось острых ощущений, не так ли? Сейчас я не просто боялась за свою жизнь, но еще страшно переживала из-за неизбежных последствий всей этой ужасной истории. Что бы ни случилось, это обязательно скажется на жизни миссис Верритон и детей.

«Что будет, если они когда-нибудь узнают, что их отец…»

Кто? Предатель? А теперь еще и убийца. Впрочем, убийца он с тех пор, как покушался на жизнь собственной жены. Если он почувствует, что его загнали в угол, если его «убеждения» окажутся под угрозой — он пойдет на все. При определенных обстоятельствах человеческая жизнь для некоторых людей ничего не значит. А если он коммунистический шпион, фанатик, то я не поручусь даже за жизнь его детей.

Я никогда в жизни не чувствовала себя такой одинокой. Мне просто необходимо было с кем-нибудь поговорить — лучше всего, с Чарльзом. Я встала с кровати, опираясь на стул, и решила, что держусь на ногах не так уж и плохо. Только ужасно трещала голова. Я взглянула на часы — почти половина шестого.

Чарльз, наверное, по-прежнему где-нибудь на палубе, и, если повезет, я найду его, избежав встречи с Верритонами и с врачом. В конце концов, можно часами бродить по пароходу и не встретить ни одного знакомого.

Маловероятно, чтобы кто-нибудь в ближайшее время пришел ко мне в каюту. Они, наверное, дадут мне поспать, по крайней мере, до семи, когда стюард принесет ужин.

Я стала одеваться, и это отняло у меня довольно много времени. Потом, как могла, я привела в порядок лицо и медленно вышла в коридор. Все лучше, чем лежать в кровати и умирать от страха наедине с этими чудовищными мыслями.

Я не успела сделать и нескольких шагов в направлении лестницы, как услышала: «Здравствуйте, мисс Форест». Это был Грэм Хедли. Он, кажется, вышел из кухни стюарда с левой стороны. Мне показалось, в кухне никого не было; там нечего делать в это время дня. Почти у всех стюардов был перерыв в работе до шести часов.

Его неожиданное появление неприятно поразило меня. Неужели он ждал меня? Следил за моей каютой?

— Я слышал, с вами сегодня случилась неприятность в кладовых?

Я подняла голову и посмотрела на него. Смуглое лицо, темно-коричневая от загара кожа — весь вид его показался мне зловещим.

— У меня слетела босоножка и я упала, — объяснила я. — Но я уже более или менее оправилась. Только шишка на голове.

— Да-а. Но я уверен, что вам не следует здесь разгуливать. Я думал, врач велел вам лежать в постели.

— Да. Но мне лучше. Я просто решила подышать свежим воздухом.

А откуда он знает, что сказал мне врач? Грэм Хедли тоже был как-то во всем этом замешан, я не верила ни одному его слову.

Он поколебался немного, стоя у меня на пути. Я думала, он скажет что-нибудь еще, но неожиданно он отошел в сторону:

— Ладно, только смотрите, осторожней. После такого падения вам не следует слишком долго находиться на солнце.

Все это мне ужасно не понравилось. Мне хотелось к Чарльзу. Мне хотелось на солнце.

Лестницы, комнаты отдыха были совершенно пустынны, все поднялись на палубу. Люди лежали в шезлонгах, стояли, облокачиваясь на поручни. Мы приближались к Палермо, но я едва взглянула в сторону растянувшегося по побережью города, подпираемого огромными горами. От яркого света у меня страшно болела голова, но воздух был теплый и приятный.

Я прошла через прогулочную палубу и посмотрела вниз с веранды. Бассейн был переполнен, и оттуда доносились радостные крики купальщиков. Все пространство вокруг бассейна заняли загорающие. Но ни детей, ни их отца я не заметила. Пегги Стерлинг и madame Helot сидели за столиком в углу веранды, перед ними стояли какие-то напитки со льдом. Пегги помахала мне и я подошла, потому что неожиданно сообразила, что могу у них кое-что узнать.

— Джоанна! — воскликнула Пегги. — Как ты себя чувствуешь? Вид у тебя не слишком.

— Мог бы быть и хуже, мне пока не разрешили выходить, — объяснила я. — Врач велел лежать в постели.

— В таком случае ты очень глупо сделала, что не послушалась, — сказала madame Helot. Нос ее, как всегда, прикрывал маленький листочек, хотя солнце уже ушло с нашей стороны веранды. Это придавало ей слегка загадочный вид.

— Я знаю, но мне нужно немного подышать воздухом. Расскажите мне, пожалуйста, как это произошло. Где были все, когда… я упала. Я немного отстала от вас и у меня слетела босоножка.