Юрий Запевалов - Золото севера

• Название: Золото севера
• Автор: Юрий Запевалов
• Жанр: Русское современное

Горный инженер. Более сорока лет добывал золото, платину, алмазы в экстремальных условиях Крайнего Севера и Урала. Прошел производственный путь от рабочего до директора Алмазодобывающего Горно-обогатительного Комбината.

К своему 75-летию написал и издал книгу о своём поколении, о своих сверстниках, о своих современниках. О том поколении людей, которые в детстве пережили большую войну, в юности – восстановление страны, в зрелом возрасте – её могущество, а в старости – её разрушение. Эта книга не выдумана. В этой книге – Правда!

Член Союза писателей России, Лауреат литературной премии им. А. П. Чехова, лауреат юбилейной медали «В честь 200-летия со дня рождения А. С. Пушкина», лауреат литературного конкурса «Золотой диплом» имени А. М. Горького, член Щелковского районного литературного объединения «Слово».

«Поезд шел без остановок сутками. Скорый поезд Москва – Владивосток.

Но какая там скорость у паровоза, хоть и самого мощного, наверное, из всех, работавших на этой главной железнодорожной магистрали страны в пятидесятых годах. Какая скорость, если на подъемах ребята «на спор» прыгали на ходу, бежали какое-то, оговоренное тем спором, время рядом с вагоном и спокойно, без особых усилий, без силового надрыва и посторонней помощи запрыгивали на подножку вагона. И это не было каким-то «шоу», это было нормальное состязание с тогдашними паровозными скоростями. На затяжных подъёмах…»

---

Сколько же еще добираться? Внизу, в зале ожидания, кто-то из пассажиров сказал, что до Индигирки, по таким морозам, и по месяцу ждут отправки самолета.

«Полюс холода». Неужели еще бывает холоднее, чем сейчас в Якутске? Георгия аж передернуло. И что его черт понес в эти забытые богом края, какая такая «романтика»? Говорили же ребята в Москве – оставайся метро строить, смотри, какая команда подбирается! И действительно, парни были что надо, вчерашние студенты-горняки, кому надоело жить на стипендию да искать случайную работу. Перешли – кто на заочное, кто на вечернее – и на проходку, в метро. Там таких ребят брали, очень уж не хватало проходчиков. Георгий тоже ушел из горного, аж с четвертого курса, но у него причина была иная, не хочется вспоминать, надоело перед собой оправдываться. Но Георгий давно задумал эту поездку на Север, да чтобы еще на самый крайний, очень хотелось ему посмотреть эти суровые края. Но не думал он, что они такие суровые. Впрочем, поживем – увидим, может, не так уж и страшен этот север…

Через несколько дней повеяло ветерком, туман рассеялся, оказывается в этом «промерзшем» небе и солнышко есть, да еще такое веселое, все вокруг сразу преобразилось, ожило, потеплело. А на улицах оказывается и народу не мало, бегут куда-то, спешат по делам своим, им вроде и мороз не помеха. А может, и не помеха!

ИЛ-14 тяжело отрывается от полосы разбега, надрывно гудят двигатели самолета, до Индигирки лететь почти четыре часа, не замерзнуть бы. Но в салоне тепло, не так, чтобы и раздеться можно, но тепло, не верится, что за бортом, как и внизу, на земле, за шестьдесят…

Снова полет, движение, сколько уж этой езды, вот и поезд пережили, почти месяц в вагоне, и на самолете уже летим, а снова все те же мысли – куда, зачем?

Индигирка, столица Оймяконья, встретила спокойнее, дружелюбнее, чем Якутск. Это понятно, в Якутске быстрей бы от нас отделаться, а здесь нас ждут, нас сюда пригласили, нас сюда «наняли», к нам здесь приглядываются – кто есть кто. Не ошиблись ли, не привезли ли по незнанию пьяниц, лодырей, тунеядцев.

Легкий автобус, типа «курганца», с печкой в салоне и мудрым, рассудительным водителем, который полупьяному встречающему представителю администрации резонно посоветовал не мудрить сегодня, увезти всех в гостиницу, а уж завтра, с утра, пусть работают с отделом кадров. Он и привез бригаду в город.

Хмурый начальник кадров Индигирского Управления почти не смотрел наши документы, распределил всю компанию на прииск «Ольчан».

– Там директор всем вам определит работу.

– Когда являться?

– Три дня вам на устройство, оформление паспортного режима, но через эти три дня будьте добры быть на месте. Законы у нас «дальстроевские», не прибыл во время – «прогульщик». И наказание соответствующее.

В Якутске, даже с высоты полета, Георгий не заметил лагерей, впрочем, при плотном тумане земли почти не было видно. В Индигирке же его поразило количество «зон». Сам городок, кажется, и появился-то вокруг лагеря – и двойной ряд проволоки, и вышки сторожевые расположены в самом центре индигирского городка, а вокруг них – и жилое, и администрация. Город вокруг лагеря почти весь состоит из одноэтажных бараков, есть несколько и двухэтажных домов, все деревянное. Управление «Идигирзолото», кажется и оно создано здесь для обслуживания лагерей, расположилось где-то внизу, на берегу реки – быстрой, широкой, глубокой – хотя ясно, что это лагеря обслуживали индигирские прииска, это для добычи золота свезли сюда тысячи людей. Удивительно, но аэропорт «Индигирка» построен на противоположном от города берегу, там и жилого-то ничего нет, одна полоса, зачем? Чтобы попасть на самолет надо переправиться через стремительную и опасную реку, хорошо зимой, по льду, а летом? Катера-то не всегда, особенно в весеннее многоводье, могут реку пересечь, а не попадешь на катер? Плывут на лодках, там деловые, предприимчивые люди приспособились за определенную плату перевозить людей на тот берег, но не всегда ведь получалось и удачно. Иногда опрокидывались ненадежные лодки, не справившись с течением, и тогда уж никого не находили – ни лодки, ни людей.

Лагеря и вокруг города, в пяти километрах – лагерь смертников, откуда не выпускают никого, ни на какие работы, ни на какие общения, их как бы и не существует, но они есть, «орут» там иногда, свистят, пугают прохожих, хотя дорога ближе четырех километров к тем ограждениям не подходит.

Лагеря не только на каждом прииске, но и на каждом добычном участке.

К пятидесятым годам вокруг лагерей образовались жилые поселки, где жили те же «зэки» из лагеря, заслужившие своим поведением и дисциплинированной работой «свободное поселение». Они могли вызвать к себе даже семью, или создать ее там, на месте, но если чуть «проштрафился» или нагрубил начальству – немедленно переводился снова в зону. Впрочем, многие и освобождающиеся «зэки» никуда не уезжали – куда и к кому им ехать после двадцати пяти лет «отсидки», кто там, на «большой земле», их ждет, да и доедут ли, с их новыми привычками и характером. Вот и остаются в поселках при лагере, обзаводятся женами из местных «вдовушек», создают семью, доживая отведенное ему на этой земле время в привычных условиях, на привычной работе, под привычным присмотром лагерного начальства.

Вновь прибывшие «вербованные» всей бригадой, толпой, но неторопливо, выходили из кабинета начальника кадров, когда тот неожиданно поднял голову.

– Красноперов, задержись.

Георгий удивленно уставился на кадровика.

– Садись. У тебя тут в анкете сказано, что ты закончил три курса горного факультета, это действительно так?

– Да, я ушел после третьего курса, так у меня обстоятельства сложились.

– Странно, после третьего курса, как говорится, только «дебилы» не могут институт закончить, ты не из них?

– Может, и из них.

– Тут Майстров, директор «Эльгинского», он по своим делам приисковым приехал в Управление, посмотрел анкеты, попросил тебя задержать, поговорить хочет.

– «Задержать» куда, «на зону»?

– Ты не остри, директор прииска хочет встретиться с тобой, может, это судьба, а ты остришь. Да еще и неудачно. Ты язык-то придержи, не везде ведь и не со всеми шутки такие проходят, московские-то привычки брось.

– Да я не из Москвы.

– Ну, так тем более, поскромнее бы вести себя надо, не к «теще на блины» приехал.

– Хорошо, простите, если что не так, а сейчас – что я должен сделать?

– Ну, то-то же. Посиди в приемной, подожди, он сам сюда придет.

Ждал Георгий, к своему искреннему удивлению, не долго. Ввалился, еле пролез в дверь, здоровенный мужик, в обширном тулупе, лет под шестьдесят, в руках меховая шапка, отдышался, не пошел в кадры, прямо с порога, как будто они только что расстались, протянул руку Георгию и, словно продолжая разговор, резко спросил:

– Ну, и что ты надумал?

– А что?

– Он что – кивнул на кадры – не ввел в курс дела?

– Он сказал только, подождать, кого не знаю, может, и Вас, если Вы Майстров.

Майстров ушел в кадры, пробыл там недолгое время, вышел уже с папкой, видимо с документами Георгия.

– Мы договорились. С кадрами. А с тобой так. Понимаешь, у меня нет практически горняков. – «горняками» на Севере называли горных мастеров. – Есть инженеры, есть техники, но они все при деле, на своих постах, а «оперативников», как я называю мастеров – в забое, на промприборах – нет! У тебя почти четы ре курса института, это же готовый инженер, что там осталось, специализация, так ты ее и здесь пройдешь. На практике. Да и защитишься заочно, это же инженерная практика. Польза прииску, а значит и тебе, и государству. Согласия не спрашиваю, ты ведь «вербованный», обязан подчиниться, поедем, у меня и машина здесь, там, на месте обо всем и договоримся.

Георгий аж задохнулся от такой неожиданности.

– А как же «техника безопасности», Госгортехнадзор?

– Хороший вопрос, ценю, это уже кое-что. Значит, что-то соображаешь. Не волнуйся, с Безопасностью я договорюсь, сдашь экзамен, получишь какие ни на есть «корочки», назовем, как исключение, помощником горного мастера, ну а дальше все от тебя будет зависеть.

– Жить-то хоть есть у вас там, где-нибудь?

– С директором едешь, что о пустяках спрашиваешь. Не по делу!

– С ребятами проститься можно?

– А они здесь, на втором этаже, в «Первом» отделе оформляются, поднимись. Десять минут тебе на сборы и на выход, во дворе мой «газончик», увидишь, «пакуйся» и жди.

Прииск «Эльгинский» почти в двухстах километрах от районного центра. Дорога хорошая, знаменитый «Колымский тракт», покрытие щебеночное, но без ям, без больших рытвин, видно, что за дорогой следят и тщательно. «Газик» домчал до управления прииска за каких-то четыре часа. В пути дремалось, Майстров откровенно спал, откинувши сидение, Георгий рассматривал незнакомые места.

Все вокруг промерзло насквозь, по обе стороны дороги равнодушно стояли невысокие, но уже состарившиеся, заиндевелые лиственницы, ели, густая пихта. Карликовый лес, вот он какой, оказывается. Чуть выше, по склонам гор виднелись кустарниковые кедры, «стланики», несколько широких «лап» вылезли из одного корня, никакого ствола не видно. «Интересно, бывают ли на них шишки?» Как потом выяснилось – бывают, да еще и такие крупные, крупнее, чем на уральских, двадцатиметровой высоты кедрах, по которым так любил лазать в детстве Георгий.