Александр Демченко - Поднебесный гром

• Название: Поднебесный гром
• Автор: Александр Демченко
• Издательство: Московский рабочий. Смоленское отделение
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1989
• ISBN: 5-239-00539-7

Роман рассказывает о нелегком, подчас героическом труде летчиков-испытателей, которые первыми проверяют качество крылатых машин, о мужестве, верности и любви наших молодых современников.

---

— Беда в одиночку не ходит, — усмехнулся Аргунов и спросил: — Испугался?

— Ага, — простодушно ответил Волчок.

— И я тоже, — сознался Аргунов и неожиданно вскипел: — Выбрось ты, к чертовой матери, эту дурацкую пружину! Замени ее резинкой с парашюта. Видишь, как у меня? И удобно, и безопасно.

— Обязательно заменю, сейчас же. — Волчок по-военному вскинул руку к голове: — Разрешите получить замечания?

— Покатал ты меня славно, ничего не скажешь. Если бы не эта штука… Ну да ладно, понял, надеюсь, что значит подгонка снаряжения? Надо все учесть и взвесить, прежде чем отправляться в полет.

— Поневоле запомнишь, — вздохнул Волчок.

В душное помещение ЛИС входить не хотелось.

— Присядем? — предложил Аргунов. Они сели на скамейку под старой липой. Аргунов оттянул прилипшую к телу шелковую потемневшую от пота рубашку, мечтательно выдохнул: — Эх, плюхнуться бы сейчас в море! Что еще надо для полного счастья?

— Или кружечку холодного пивка пропустить, — подсказал Волчок.

— У тебя, браток, наполеоновские замашки. В такую жарынь пива днем с огнем не сыщешь. В Ташкенте и то жара полегче переносится. А ты откуда?

— Из Чернигова.

— А у вас, случаем, не такое пекло?

— Мать пишет — тоже жарко. Поля выгорели.

— Ох и лето выдалось! Ну и как, хорош твой Чернигов?

— Не знаю. Всяк кулик свое болото хвалит. Я лично его ни на какую столицу не променяю. Там я вырос, там летчиком стал, там и других летать учил.

— Там и на вынужденную садился? — улыбаясь, напомнил Аргунов.

— Там.

— Страшно было?

Волчок поежился:

— Да, не весело!

Аргунов улыбнулся, ему нравилась откровенность молодого испытателя.

— Понимаете, Андрей Николаевич, когда до земли оставалось метров двести, я вдруг о матери подумал. Она не выживет, если я… И тогда я чуть из кабины не сиганул. Может, так и трусами становятся?

— Что-то ты путаешь. То, что ты мать пожалел, это хорошо, но при чем тут трусость?

— Сначала мать пожалеешь, потом себя… А в нашей работе это последнее дело…

— Ну, нагородил! — добродушно рассмеялся Аргунов и, как маленького, потрепал Валерия по ершистой макушке. — Жалость и трусость — разные вещи. И жалеть себя надо. А как же? Кто тебя еще пожалеет? Но в разумных пределах. Нужно выбрать, так сказать, оптимальный вариант.

— Да, выберешь его, когда смерть на носу….

— И когда научишься выбирать, — словно не слыша Волчка, закончил Аргунов, — только тогда и станешь испытателем. — Он с нежностью поглядел на Валерия: — Ну и как же ты сел?

— С грехом пополам. Ну, сначала первое выравнивание и почти одновременно второе. Крылышки-то малы, аэродинамики никакой. Уже на середине полосы умостился, думал, стойки шасси не выдержат — так машину о бетон присобачил. Нет, гляжу, ничего, стойки крепкими оказались. И самолет невредим, и я, как видите. Ноги целы, руки целы — что еще?! Матери, правда, не признался. Так она через неделю все равно узнала — и в слезы: «Сыночек, что ж ты от матери-то скрыл?» А как говорить, если я у нее один на всем белом свете?

— А как она относится к твоей работе? — поинтересовался Аргунов.

— Как все матери. В каждом письме уговаривает: ты уж там, сыночек, ясень мой, летай пониже да потише. — В глазах Волчка запрыгали озорные чертенята. — Иногда я ее слушаю, летаю пониже, как сегодня с вами. Для матерей мы, Андрей Николаевич, всегда дети, — рассудительно подытожил свой рассказ Волчок и вдруг насмешливо спросил: — Ваша мать ведь тоже беспокоится?

— У меня, Валера, ни отца, ни матери. В войну под бомбежкой погибли.

— Простите…

— Чего уж, — тихо произнес Аргунов и перевел разговор на другое: — Не вздумай, Валера, сам двойную полупетлю крутить.

— Почему?

— Тяговооруженность движка пока маловата. А штопорить на сверхзвуковой машине кому ж охота?

— Да, нашему самолету посильней бы двигун, — согласился Волчок.

— Будет! — убежденно сказал Аргунов. — И довольно скоро. Описание нового двигателя придет на днях. Он будет легче, компактней, мощней, экономичней.

— Ого! Сплошные достоинства! А как насчет надежности?

— В КБ уже провели испытания. Пока бог миловал от неприятностей.

— Андрей Николаевич, а как вы сюда попали?

— Из строевой. На Востоке служил.

— Вот там настоящая школа для пилота! Что вы улыбаетесь? Я не прав?

— Конечно, прав. Школа там что надо! Помню, были у нас учения. Летчики в основном опытные, а среди них мы — зеленые… Ну, наша эскадрилья завязала воздушный бой с «противником». Ох и карусель была! Где свои, где чужие — ничего не понять. А я крайним ведомым шел, самое адское, скажу тебе, место в строю. Мотаюсь в самом хвосте и никогошеньки, кроме ведущего своего, не вижу. От перегрузок — темень в глазах. Всех потерял!

— Один остался, победитель! — засмеялся Волчок.

— Вроде того, только не до смеха мне было. Потерять ведущего в бою — позор! Во время войны чуть ли не дезертирством считалось. И стал я мотаться туда-сюда! Вижу — тройка летит. А ведь в звене должно быть четыре самолета. Ага, свои, думаю, меня, стало быть, недостает. Раскочегарил я машину, врываюсь в строй на полном ходу. Не успел обрадоваться, смотрю — черные полосы на фюзеляжах. А в наушниках истошный крик: «Атакуют!» Тройка — в одну сторону шарахнулась, я — в другую. Своих обнаружил уже на подходе к аэродрому. Подкрался потихоньку — нет полос, значит, свои! Мой ведущий тоже заметил меня, на всякий случай спрашивает, не называя позывного: «Ты?» — «Я». А он кулаком мне: «Ну, погоди!» А меня в училище так и дразнили Ну Погоди. Прямо хоть меняй фамилию…

Аргунов поднялся:

— Ну, передохнул малость?

— Ага. Спасибо вам, Андрей Николаевич.

— За что?

— Ругать не стали. За пружину. — И попросил: — Вы уж никому не говорите. Ладно?

— Идет. — Перед входом в летный зал Аргунов обернулся: — Хороший ты парнишка, Валера. Думаю, мы с тобой слетаемся. Захаживай ко мне домой на досуге.

— Спасибо, зайду, — пообещал Волчок. — Скажите, а верно, что Волобуев тоже в училище инструкторил?

— Да.

— Странно, с его комплекцией только бомбером быть, а не истребителем.

— Между прочим, он участвовал в первенстве страны по высшему пилотажу, — заметил Аргунов. — Мастер самолетного спорта.

— Смотри-ка, а не подумаешь! — удивился Волчок.

— И Федя Суматохин — тоже мастер. Парашютного спорта. Так что, считай, тебе повезло — попал в команду мастеров.

— А Струев? — спросил Волчок, но Аргунов, не услышав, уже открывал дверь.

7

Праздничный стол ломился от снеди. Посреди из огромной хрустальной вазы свисали по краям янтарные гроздья винограда. Вокруг, в вазах чуть поменьше, краснели, зеленели, желтели апельсины, мандарины, яблоки, гранаты. Среди фруктов то тут, то там высились бутылки с добрыми кавказскими винами.

Аргунов попал на праздник случайно. Возвращаясь после работы домой мимо гастронома, он услышал позади себя знакомый гортанный голос:

— Скорей Кура повернется вспять, чем я отпущу своего старинного доброго друга!

Андрей оглянулся и увидел Сандро Гокадзе, потного, красного. Толстыми волосатыми руками он прижимал к себе кульки и пакеты с покупками.

— А-а, Сандро, чего это ты так нагрузился?

— Преодолеваю бытовые трудности. Помоги-ка лучше, чем спрашивать! — Гокадзе с дружеской бесцеремонностью сунул Аргунову свои кульки и, ничего не объясняя, побежал обратно в магазин. Вскоре он появился на ступеньках с объемистой, до отказа набитой хозяйственной сумкой. — Ай, спасибо! Как ты вовремя мне подвернулся! Я уж хотел сейчас за тобой ехать.

С легкостью, удивительной для его крупной, плотной фигуры, Гокадзе вприпрыжку помчался к «Волге», стоявшей неподалеку от гастронома. За ним, ничего не понимая, последовал и Аргунов.

Уложив в багажнике автомобиля покупки, Гокадзе вынул большой цветастый платок, стал поспешно вытирать узкий лоб, пухловатые, отливающие синевой холеные щеки, багровую шею.

— Уф, запарился, — отдувался он и вдруг схватил Аргунова за руку и потащил в машину: — Немедленно ко мне!

— Да что случилось, объяснишь ты наконец?

— Как что? Я именинник! Ты разве дома не был? Там тебя открытка с приглашением дожидается.

— Тогда пойду переоденусь.

— Никаких переодеваний! Ты что, женщина? Одет с иголочки. Белая рубашка, галстук, куртка — все соответствует.

— Нет-нет, мне еще надо домой на минутку заскочить.

— Ну хорошо, только чтоб в девятнадцать ноль-ноль, кровь из носу, сидел у меня за столом!

Среди газет в почтовом ящике Андрей обнаружил пригласительный билет. Он прочитал пространное послание с просьбой посетить дом старого друга в день его рождения и задумался: что же подарить? Времени, чтобы пробежаться по магазинам, уже не было. Он открыл книжный шкаф, но перед глазами, как укор, встала Светлана. Она, пожалуй, ни одной книги не отдала бы… Тогда он вынул из шкафа чайный сервиз, приобретенный им совсем недавно и еще даже не распакованный, придирчиво глянул на себя в зеркало — борода вроде еще не выросла — и поспешил к Гокадзе.