Норман Мейлер - Призрак Проститутки

• Название: Призрак Проститутки
• Автор: Норман Мейлер
• Издательство: АСТ
• Жанр: Шпионский детектив
• Год: 2004
• ISBN: 5-17-021875-3

Роман о людях, «которых не было», — и событиях, которые стали величайшими потрясениями XX века!

Роман о ЦРУ — во всем блеске его «дел» и всей неприглядной рутинности его повседневной работы…

Роман о тайнах прошлого века — под острым и злым пером великого Нормана Мейлера — писателя, «который не ошибается НИКОГДА»!

---

— Я собираюсь рассказать тебе о себе, Хаббард, — сказал он, — но смотри, никому не смей пересказывать, не то пожалеешь. Чертовски здорово пожалеешь.

— Можешь не рассказывать, если не доверяешь, — сказал я.

Ему стало стыдно.

— Ты прав, — сказал он. И протянул руку в знак примирения. А у меня снова возникло такое чувство, будто я сижу рядом со зверем, чье поведение в значительной степени основано на инстинкте. — Да, — сказал он, — я заплатил за то, что сбежал от того типа, которого стукнул пивной банкой. Заплатил — и как следует. Я просыпался ночью весь в поту. От меня жутко воняло. Не так страшно быть избитым, как погрузиться в бездну стыда. — Он произнес это слово так, будто оно было новым приобретением в его словаре.

Я почти ожидал, что он сейчас добавит: «Я познал, как может удивить слово».

— У меня было так скверно на душе, — вместо этого сказал он, — что я начал перечить отцу. А он был единственным, кого я боялся.

Я кивнул.

— Он не был крупным мужчиной. Ослеп на один глаз после драки, и одна нога у него плохо слушалась. Но никто не мог его одолеть. Он бы этого не допустил. Он был паршивым старым псом. Хватал бейсбольную биту или лопатку. Что попадалось под руку. Как-то вечером он меня достал, и я так вдарил ему, что уложил на обе лопатки. Привязал его к стулу, пока он был без сознания, взял его ружьишко и коробку с патронами, засунул все в свой картонный чемодан и дал деру. Я знал, что, как только он высвободится из веревок, ринется за мной с ружьем. Я даже машину его забрал. Я знал, что в полицию он сообщать не станет. Просто будет дожидаться, когда я вернусь.

Ну и понимаешь, Херрик, я ступил на путь преступления. Мне было пятнадцать с половиной лет, и я за год узнал больше, чем другие узнают за всю жизнь. Шла война. Солдаты находились далеко от дома. И я стал ходким товаром у женщин. Выглядел я лет на девятнадцать, и это облегчало дело. Утром я намечал себе какой-нибудь новый, достаточно большой город и ездил по нему, пока не находил подходящего магазинчика. Затем выбирал подходящий бар. Я болтался с пьянчугами, которые предпочитают закладывать за воротник вместо обеда, пока не находил подходящую девчонку или женщину — в зависимости от настроения. Хотелось ли мне поучиться у многоопытной, жадной до наслаждений женщины постарше или научить молоденькую крошку искусству похоти? Бывало по-разному. Иногда берешь то, что под руку попадет, но я таки оставил в Арканзасе, Миссури и Иллинойсе бесчисленное множество удовлетворенных мной женщин. Я бывал мерзким и нежным, а это тяжелая комбинация.

Словом, наслаждался жизнью вовсю. Выбирал себе девчонку или женщину — в зависимости, как я говорил, от погоды, — потом запарковывал машину на какой-нибудь боковой улочке, просил даму подождать, пока я заскочу к приятелю за деньгами, заходил за угол, хватал первую попавшуюся незапертую машину, включал зажигание, подъезжал к выбранному магазину, натягивал на лицо чулок, входил, брал хозяина на мушку и опустошал кассу. Лучшее время для такого рода операции было два часа дня. Посетители, какие ходят по магазинам в обеденное время, уже схлынули, а касса полна утренней выручки, готовой для отправки в банк. Через минуту, сняв маску, я уже сидел в украденной машине, а через две оставлял украденную машину за углом, недалеко от моей машины, после чего возвращался в старую тачку моего папеньки, садился в нее и говорил своей новой приятельнице: «Теперь мы при деньгах, солнышко». Иной раз, выезжая из города, мы слышали вой сирен в деловом квартале. «Что там случилось?» — спрашивала она. «Понятия не имею, миссис Бонз», — говорил я ей. Я выбирал туристический лагерь в пределах десяти миль от города и укрывался там вместе с девчонкой на двадцать четыре часа или на столько, на сколько она была свободна. От шести часов до сорока восьми. Мы ели, пили и трахались. Эти кражи были для меня как инъекция семени. Ты лишаешь человека добрых качеств, отбирая его достояние.

Я никогда не пытался сберечь вырученные деньги. Однажды мне повезло, и я вышел из магазина с восемьюстами долларов, а потратить такую сумму на девчонку и пьянку невозможно, тогда я купил хороший подержанный «шевроле» и послал отцу телеграмму: «Твоя машина стоит у дома 280 в северной части Тридцатой улицы, Расселвилл, Арканзас. Ключи под сиденьем. Не ищи меня. Уехал в Мексику». Как я хихикал, когда писал эту телеграмму. Я так и видел, как мой старик, прихрамывая, обходит один за другим низкопробные бары в Матаморосе и Веракрусе. Ты бы его видел! Изо рта у него торчал зуб, точно сломанный клык у зверя.

Истории следовали одна за другой, кража за кражей. И каждую девчонку он подробно описывал для моего удовольствия.

— Я вовсе не хочу, чтобы твой невинный петушок раздулся и зашевелился, но дырка у этой бабенки… — И пошел рассказывать.

Я все знал про анатомию женщины, только не представлял себе этого в натуре. В воображении мне виделся грот со входом, заросшим хитросплетениями из завитушек.

Затем жизнь Дикса изменилась. Он на несколько месяцев засел в Сент-Луисе и жил с парой новообретенных дружков. Они устраивали вечеринки и обменивались девчонками. Мне трудно было понять их безразличие к проблеме собственности.

— Ну да, — говорил он, — мы по очереди совали свою штуку в дыру в простыне, а девочки упражнялись в технике владения ртом и губами. И ты должен был угадать, которая тебя сосет. Это было совсем не просто. Цыпочки меняли свой стиль, чтобы нас запутать.

— И тебе было все равно, что твоя девчонка делает такое другому парню? — спросил я.

— Моя девчонка? Да девчонки-то были случайные. А с дружками мы вместе работали. С полдюжины домов хорошо обчистили. Уж поверь мне: ничего нет интереснее домовой кражи. Куда лучше, чем грабить магазин. У тебя пробуждаются странные желания. Выбрасываются за борт все установившиеся привычки. К примеру, один из этих дуриков всегда оставлял кучу на ковре посреди спальни хозяев. Просто не мог удержаться, чтобы не навалить. И скажу тебе, Херрик, я это понимал. Сам это поймешь, если войдешь в дом средней величины среди ночи. Он покажется тебе огромным. Ты чувствуешь, какие мысли жили в этих стенах. Ты словно становишься членом семьи. Так что меня с моими дружками связывали узы покрепче, чем с любой девчонкой. — Он впился в меня взглядом, и я не мог не кивнуть. — Но чтоб дальше тебя это никуда не пошло, слышишь? — Я снова кивнул. — Люди про меня расспрашивают, — продолжал он, — говори, что я служил три года в морской пехоте. Это ведь правда. Факт, что служил.

— Почему?

— Почему? — Он посмотрел на меня так, будто я задал ему нахальный вопрос. — Потому что всегда следует знать, когда надо сделать нужный шаг. В ближайшие годы последи за моим продвижением, Хаббард. Я много болтаю, но я и делаю. Порой люди, которые больше всего треплют языком, больше всех и действуют. Нельзя иначе — не то они будут выглядеть придурками. Поскольку в Фирме у ребят рот на замке, врагов у меня, наверно, вот сколько, — сказал он и провел рукой выше головы, — но я их всех положу на лопатки. Понимаешь, каким образом? А таким, что я вкладываю в дело всего себя. Да и знаю, когда сделать нужный шаг. Это не бесспорные, но необходимые способности. Господь немногих награждает ими. Нас каждую неделю хватала полиция, — безо всякого перехода продолжал он. — У них ничего на нас не было, но они то и дело ставили нас, как пушечное мясо, в ряд для опознания. А быть выставленным для опознания — это тебе не пикник. Пытаясь вспомнить, кто его ограбил у перекрестка, человек часто находится в истерическом состоянии. И по ошибке может показать на тебя. Это было одним фактором. А другим было мое шестое чувство. Война только что закончилась. Пора было делать следующий шаг. Так что я напился как-то вечером, а наутро записался в армию. И стал морским пехотинцем. На три года. Когда-нибудь я тебе об этом расскажу. Остальное — история. Я отслужил, поступил по закону об отслуживших в армии в Техасский университет, играл в футболе полузащитником с сорок девятого по пятьдесят второй год и благодаря этому — а также при помощи одного выпускника — сумел не попасть в резервисты и не отправился в Корею, откуда мог бы вернуться в гробу или героем — такие случаи мне известны, — но я нацелился на профессиональный футбол. Итак, я окончил колледж и попытался попасть в «Вашингтонские краснокожие», но разбил себе колено. Тогда я последовал совету Билла Харви и подал заявление сюда наряду с другими выпускниками университетов — тобой и остальными представителями интеллектуальной элиты.

— Тогда ты и познакомился с Биллом Харви?

— Более или менее. Ему нравилась моя игра в спецкомандах. Я получил от него письмо, когда еще был с «Краснокожими». Он пригласил меня пообедать. В общем, можно сказать, это он завербовал меня. — Внезапно Батлер зевнул прямо мне в лицо. — Хаббард, внимание у меня стало что-то рассеиваться. Во рту пересохло.