Аллан Холл - История Наташи Кампуш

• Название: История Наташи Кампуш
• Автор: Аллан Холл
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-367-00922-4

---

Знала ли ее семья похитителя, пускай даже как случайного знакомого? Насколько несчастна была Наташа в детстве? Был ли подвал местом отдохновения, убежищем от дома, раздираемого ссорами и разлуками? Что это была за «нежность», расцветшая между Наташей и ее похитителем? Были ли у нее возможности для побега до того, как она наконец сделала это?

Другими словами, предпочитала ли она остаться?

Заключительные штрихи к этой истории, совершенно непохожей на какую-либо другую, известную миру, все еще предстоит нанести самой Наташе. Но эта книга попытается предоставить читателям достаточно информации, дабы они сами решили, стоит ли рассматривать это дело исключительно в черных и белых тонах или же во множестве оттенков серого, запутывающих чувства, естественным образом вызываемые произошедшим. Вещи редко бывают такими, какими они предстают в этой невероятной истории[2].

Глава 1 ТРУДНОЕ ДЕТСТВО

Вена. Город романтики, тревог, интриг, истории и славы. Имперское сердце Габсбургов, место действия великолепного послевоенного триллера Грэма Грина «Третий человек», город не такого уж и голубого Дуная, вальсов Штрауса и кремовых пирожных, от которых как будто толстеешь, просто глядя на них. Она притягивает гостей со всего мира в любое время года, здесь располагаются влиятельные мировые организации вроде Международного агентства по атомной энергии и различных структур ООН. Это то, о чем известно ее гостям; величественные здания минувших времен — это то, что они наблюдают; отварная говядина да торты Захера — это то, что они употребляют. Но раньше никогда ни у кого не возникало желания испортить отпуск прогулкой по угнетающему своим видом 22-му району, где Вена предстает перед вами скорее испещренной оспинами старой каргой, нежели благородной дамой.

Теперь район называется Донауштадт (Дунайский город): власти попытались очистить грязные жилые массивы и обветшалые промышленные зоны и изменить их прежнюю репутацию, но одно лишь переименование не может рассеять те миазмы отчаяния, что нависают над большей частью этого района. Высотные дома, где едва ли не четверть жителей являются безработными, места общественного пользования, где собираются наркоманы да скандалят, падают, дерутся и наконец выключаются пьяницы, зловещие сумрачные аллеи меж бедняцких домов, где хищники предлагают наркотики и секс или все вместе, — все это было отнюдь не тем, где желал бы оказаться обычный гость Вены. Но сегодня 22-й район входит в программу обязательных посещений, ему было предопределено судьбой стать магнитом для любителей отвратительного и преступного или просто любопытных. Как и травянистый холм в Далласе, где теоретики заговора разместили второго стрелка, причастного к убийству Джона Кеннеди, или тоннель в Париже, в котором погибла принцесса Диана, он создает свою ауру для мира, очарованного произошедшим с выросшей здесь маленькой девочкой. В округ Реннбанвег регулярно приезжают такси, останавливаясь у дома номер 38, где располагается квартира 18. Водитель опускает стекло и указывает, а пассажиры таращатся, следуя взглядом за его пальцем, пока он описывает дугу в небе к восьмому этажу. Иногда они лишь щелкают фотоаппаратом, иногда выходят из машины вдохнуть воздуху, забираются обратно и уезжают, удовлетворив таким образом свое любопытство. Теперь они могут сказать друзьям, демонстрируя снимки из отпуска: «Вот здесь, значит, она и жила».

Это пробный камень жертвенности, место, где Наташа Кампуш родилась 17 февраля 1988 года и выросла, дабы исполнить свое необычное и в чем-то уникальное назначение в истории.

Ее жилище располагалось в одном из тех огромных домов социального найма, что были воздвигнуты администрацией левого толка в годы послевоенного переустройства Вены. В здании более 2400 квартир и 12 000 жителей. В противоположность этому район, где она оказалась, был спроектирован как пригород-сад для зажиточных горожан.

Историю Наташи можно было бы начать с присказки братьев Гримм «жили-были», ибо жили-были когда-то ее отец да мать, не зная горя. Людвиг Кох, двадцатичетырехлетний пекарь — бережливый, работящий, серьезный и почтенный, — влюбился в привлекательную Бригитту Сирни, двадцати девяти лет, разведенную, мать двух девочек. То был 1980 год, и бизнес Людвига процветал.

Теперь все по-другому. Восемь с половиной лет преодоления ужаснейшей утраты дочери и бизнеса — одно время у него было несколько булочных — наложили на Людвига свой отпечаток.

Он слишком много пьет и, кажется, одновременно смущен и опечален событиями августа 2006 года: он вне себя от радости от исхода событий, о котором и мечтать не мог, и ожесточен тем, что ему представляется настоящей индустрией, возникшей вокруг его любимой Наташи, — нечто неподвластное ему, подобное силам, разлучившим его с дочерью и работой.

Его отношения с матерью Наташи разладились задолго до того, как из их жизни выкрали Наташу, но он испытывает приступы ностальгии, моменты нежности к женщине, которую когда-то любил. В эксклюзивном интервью он рассказал нам:

Я так и не женился на матери Наташи. Наши отношения продолжались почти тринадцать лет, из них вместе мы прожили лет семь-восемь. Точно не помню, но что-то вроде этого. Мы познакомились через общего друга, представившего нас, и с тех пор все и началось. Поначалу мы уживались очень хорошо, и у нас был совместный бизнес — она стала работать в булочной. Завести ребенка мы решили вместе. Наташа была запланированным и желанным малышом. Нашей мечтой было иметь семью, хотя у матери Наташи и так уже было двое своих детей.

Моя дочь родилась в больнице «Готтлишер Хайланд» на Херналзер-Хауптштрассе. Это был чудесный миг. Я не помню, сколько длились роды, наверное, четыре или пять часов. Помню, что до этого я очень радовался беременности, поскольку был уверен, что у меня будет сын. И я всем говорил, что у меня будет сын, даже заключал пари. Когда же оказалось, что это девочка, я был искренне потрясен, но мое сердце оттаяло, едва я взял ее на руки. Я знал, что не променяю ее и на весь мир. Она была совершенной во всем. Я присутствовал при родах, что, как мне кажется, нехарактерно для парней моего поколения.

Мы нарекли ее Наташей из-за моего отца, которого тоже звали Людвиг. Он провел пять лет в плену у русских, попав туда во время войны, и, когда вернулся, мы частенько шутили по поводу русских женщин, и я назвал ее Наташей ради него. Хотя мне и без того всегда нравилось это имя.

Он умер в 1988 году, но успел подержать Наташу на руках. Ему было восемьдесят, когда он скончался, так что он прожил долгую жизнь. Он тоже был пекарем, по-этому-то я и занялся этим бизнесом. Он не жаловался на здоровье до самой кончины и умер от сердечного приступа. Я счастлив, что они встретились перед его смертью. К сожалению, моя мать, Анна, умерла два года назад, так и не увидевшись с вернувшейся Наташей. Анна и Наташа были очень близки — она была ее любимой бабушкой.

Наташа — моя единственная дочь. Некоторые говорят, что понимают, как тяжело мне было потерять единственного ребенка, но, будь у меня хоть десять детей, это ничего не изменило бы. Ребенок есть ребенок, и утрата была ужасной. Никому не пожелал бы того, что мне пришлось пережить.

Я в самом деле не знаю, почему после рождения Наташи наши отношения разладились, и я не хочу их анализировать, скажу лишь, что вина лежит на нас обоих. Вероятно, больше, чем что-либо другое, здесь был замешан наш совместный бизнес. Думаю, деньги всегда вызывают слишком много споров. Наши отношения прервались внезапно, когда она поменяла замки в квартире, и я понял, что все кончено. Полагаю, это произошло года за четыре до похищения Наташи. Возникли некоторые споры об опеке, но в конце концов сошлись на том, что я буду проводить с Наташей каждые вторые выходные. Не думаю, что дом, где она жила, был идеальным для нее. В том не было чьей-либо вины — просто это не место для ребенка, и я старался делать для нее все возможное, когда она была со мной. Я хотел, чтобы каждые выходные превращались в праздник, и я привык брать Наташу с собой в Венгрию. У меня был и до сих пор есть дом близ термального курорта в Сарваре в Западной Венгрии. Деревня, где находится мой дом, располагается примерно в восьми километрах от курорта, она называется Ньёгер, и я думаю, что ей там очень нравилось.

Наташа постоянно была со мной, куда бы я ни ходил. Если я собирался на дискотеку, она шла со мной, если отправлялся к другу, она была рядом. Мы часто плавали, по сути большую часть времени, а в деревне у нее появилось множество друзей. Иногда мы просто гуляли. Когда она пропала, я поначалу был уверен, что дома она была несчастна и убежала туда, в Венгрию, но оказалось, что это не так.

Я узнал Венгрию, потому что часто бывал там по своей пекарской работе. Я консультировал венгерские заводы. Здесь жило множество австрийцев. Наташа, как и всегда, там была очень популярна. Она могла одновременно разговаривать с пятерыми, занимая их всех. Она учила венгерский — дети схватывают иностранные языки очень быстро — и всегда говорила мне, что хочет стать переводчиком. Думаю, у нее дар к общению.