Аллан Холл - История Наташи Кампуш

• Название: История Наташи Кампуш
• Автор: Аллан Холл
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-367-00922-4

---

Что еще я могу рассказать о ней? — спрашивает он, напрягая память. — Наташа была очень умным и творческим ребенком. Помню, в десять лет она уже могла приковывать к себе внимание одновременно шестерых человек. Она просто говорила и говорила, развлекая и веселя каждого. Она была настоящей болтушкой, очень дружелюбной и общительной с самого раннего возраста.

У нее было много друзей по соседству и в школе. Ей нравилось ходить в школу, и, думаю, она успевала и там. Она любила все предметы.

Он рассказал, что очень много радости ей доставлял котенок, которого ей подарили незадолго до похищения.

Наташа часто оставалась дома одна и проводила много времени с котенком, которого по-настоящему любила. Он еще не вырос, когда она пропала. У моей матери была старая кошка, — по-моему, ее звали Муши. Она окотилась, и мы подарили одного из котят Наташе. Она была очень рада и вскармливала его молоком из бутылочки.

В Венгрии у меня был приятель, Ханнес Барч, владелец венской фирмы «Планета Музыка». Он приглашал на гастроли все известные рок-группы. Наташа познакомилась с некоторыми. Ей нравилась рок-музыка. Знаете, когда мои финансовые дела обстояли хорошо, когда жизнь была лучше, мы ездили на Вёртерзее[6] по пять-шесть раз в год.

Однажды, в наш приезд туда, там снимали знаменитый австрийский телесериал «Замок у озера Вёртер», и Наташа перезнакомилась со всеми исполнителями. Она подружилась со звездами Роем Блэком и Франко Адольфо. Они были постояльцами отеля, где я останавливался. У нее появился опыт общения со звездами, когда она была еще совсем ребенком. Наташа беседовала с ними и никогда не стеснялась. Вот почему сейчас ее не смущают знаменитости и всеобщее внимание, для нее в этом нет ничего особенного.

Назад в настоящее, и Людвиг жаждет кое-чем похвастаться. Поднимаясь из-за стола, словно желая хоть как-то окунуться в те прекрасные моменты, он выходит из маленькой, обшитой деревянными панелями кухни в сад, заслоняя глаза от солнечного света, пока ищет ключ от гаража. Затем распахивает ворота и выкатывает на выложенный кирпичом двор электромобиль.

Конечно же, когда Наташа была здесь, этот двор был лужайкой, что-то да меняется, но я всегда хранил для нее эту машину. Аккумуляторы разрядились, но я всегда держал ее в чистоте, — говорит он и, подчеркивая важность момента, достает из кармана носовой платок и обтирает им капот автомобильчика.

За долгие годы ее заточения, когда кругом царило отчаяние, этот автомобиль превратился в пробный камень веры. После долгих ночей блужданий по грязным районам Вены Людвиг возвращался к этой игрушке, которую так любила его пропавшая дочь. Он как будто мог вызвать ее дух одним лишь прикосновением к этой машине.

Было не важно, сколько она стоила. Иногда мой бизнес шел хорошо, иногда нет. Жизнь — она ведь словно американские горки, но для меня всегда было важно делать для моего ребенка все, что было в моих силах.

Но я не только дарил ей подарки. Я также старался дать ей хороший совет по жизни. Я всегда учил ее держаться подальше от лживых друзей, от людей, которые говорят «да» только потому, что им что-то нужно от тебя. Они демонстрируют дружеское отношение, но только и норовят воткнуть тебе нож в спину. И даже сегодня она помнит этот урок.

Он рассказал, что Наташа не была меркантильным ребенком и предпочитала практичные подарки модным вещам. Он вспомнил, как однажды в поездке по Венгрии пошел вместе с ней покупать ей какие-нибудь «миленькие модные туфельки»:

Но она только скользнула взглядом по полкам и направилась в дальний угол магазина, где выбрала пару высоких сапожек. Ее не волновали модные туфли, она хотела сапожки, чтобы играть в саду, поливать лужайку, цветы и все такое прочее. Она любила играть в саду и вообще на улице.

Наташа очень похожа на мою мать, сходство просто поразительное. У нее такое же выражение лица, характер, интеллект. Когда я смотрел ее интервью по телевидению, то словно видел свою покойную мать, только молодую.

Однако волю к борьбе Наташа переняла у меня, так же как и упрямство. Поэтому-то она и смогла все вынести, поэтому-то теперь она и способна управлять собственной судьбой.

Когда Наташа была на выходных в Венгрии, совсем незадолго до похищения, к ней пришла детская любовь. Мартин Барч, двадцати одного года, сын друга ее отца Ханнеса, рассказал, что думал о ней как о «маленькой подружке», и вспомнил, как он любил бывать с ней, пускай она и была на три года младше его — в то время разница, несомненно, большая:

Для своего возраста она была необыкновенной девочкой. Обычно такие меня раздражали, но Наташа была воспитанной, с ней было интересно поговорить. Мы объезжали на велосипедах всю округу. Часто останавливались у футбольной площадки — я был без ума от футбола и постоянно хотел погонять мяч, и она всегда присоединялась ко мне, хотя я и не знаю, нравился ли ей футбол. Но именно такой она и была, всегда хотела во всем поучаствовать.

Мы никогда не брали с собой провизию, перекусить ездили домой, как правило ко мне, где всегда была моя мама, которую Наташа очень полюбила. Ее же маму в Венгрии я не встречал. Здесь она появлялась с папой. Я знаю, что он был отличным поваром, это точно, особенно касательно хлебобулочных изделий, но мне кажется, что на выходных он предпочитал отдохнуть и держался от всего этого подальше. Было заметно, что он очень любит Наташу, у них сложились великолепные отношения, и он по-настоящему был внимателен к ней и заботился о ней. Когда мы устраивали барбекю, собиралось иногда пять человек, иногда пятнадцать.

Когда Наташа не играла, она обнималась с папой. Думаю, он принимал самое деятельное участие в ее поисках. Он так и не сдался. Все остальные, я уверен, считали, что она никогда не найдется, — я сам думал, что больше ее не увижу. А ее папа ни на секунду не сомневался, что однажды найдет свою Наташу.

Свой последний день свободы, перед тем как началось ее испытание, Наташа провела в Венгрии с отцом и семьей Барчей. Они вместе пообедали, собравшись за столом уже поздно, из-за чего с опозданием вернулись в Вену и из-за чего, в свою очередь, вспыхнула ссора, которой было суждено вызвать такие катастрофические последствия.

На этом обеде, как рассказывала Эрика Барч, жена Ханнеса, все «смеялись и болтали». Утро Наташа провела за игрой с домашней овчаркой Барчей, а начало дня — в их саду за сбором слив для варенья. Она запомнилась ей как ребенок, обожающий природу, — Наташа восхищалась бабочками, ей нравилось гулять по тропинкам, во множестве проложенным в том районе. Она любила лазить по деревьям, гладить гривы лошадей на близлежащем лугу, а зимой ей особое удовольствие доставляло катание с горок на санках. Наверняка ей было особенно тяжело переносить изолированность от природы, от времен года, когда она была узницей в подвале.

Иногда она брала с собой на выходные набор для шитья и мастерила наряды для кукол. Она часто плела из травы браслеты и говорила Барчам: «Я делаю его для мамочки». В основном ее помнят как полную противоположность человеку, который ее похитил: дружелюбная, привлекательная, очаровательная, добрая и общительная. Госпожа Барч вспомнила те счастливые дни:

Как правило, дети вместе играли в футбол на соседней площадке или же бегали и прыгали, лазили по деревьям. Прямо напротив нас проходила тропинка, уводившая в лес, и по ней было здорово кататься на велосипедах. Жизнь для них была замечательной. В известной степени они были вынуждены развлекаться одни, потому что их окружали венгерские дети, а они знали по-венгерски лишь пару слов, так что и поговорить друг с другом не могли.

Когда мы устраивали барбекю, дети обычно играли в саду, а мы, взрослые, сидели и болтали обо всем на свете. Мать Наташи никогда у нас не показывалась, Наташа всегда была только со своим отцом. Было видно, что она счастлива и что у них прекрасные отношения. Иногда, устав, она садилась к нему на колени и обнимала его, они были очень близки.

Венгрия для Наташи была чем-то вроде Нарнии[7], нескончаемым праздником вдали от угнетающих многоэтажек и разбитых улиц, где она жила. Там никто не обзывал ее Порки и не насмехался над ее недержанием. По словам ее отца, этот недуг даже прекращался, когда она жила там.

Это были счастливые моменты, которые Наташа лелеяла в заточении, и ее отец надеется вскоре снова увезти ее туда, дабы она вспомнила любимые места своего утраченного детства.

Действительно, утраченное детство — и детство, в котором, быть может, была и более темная сторона, нежели часы, проведенные в одиночестве в квартире матери, или запертой в своей комнате, пока ссорились родители. Она обнаружилась, когда в руки полицейских из оперативной группы по делу Наташи попали четыре ее детские цветные фотографии. Это произошло вскоре после ее исчезновения. Они потрясающе отличались от снимков ее первого причастия или же ее улыбающейся со школьных фотографий, что красовались на плакатах «Разыскивается», расклеенных по всему городу.