Пола Маклейн - Парижская жена

• Название: Парижская жена
• Автор: Пола Маклейн
• Издательство: АСТ, Астрель
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-17-076120-3, 978-5-271-39415-7

Все мы читали автобиографический «Праздник, который всегда с тобой».

Мы знаем, каким видел Париж времен своей молодости и себя в нем Хемингуэй.

Но какими стали «парижские» годы для его первой жены — легендарной Хэдли? И почему Хемингуэй, который всю жизнь хранил ее письма как великую драгоценность и которой спустя годы после развода писал: «Чем больше женщин я узнаю, тем сильнее восхищаюсь тобой», оставил ее, как только к нему пришла слава?

Красивой и грустной истории любви, супружества и разрыва лучшего американского прозаика первой половины XX века и, возможно, самой важной женщины в его жизни посвящен пронзительный роман Полы Маклейн…

---

— Не хочу спать с тобой в одной постели, — заявила я, когда он сел на кровать, снимая туфли. — Отправляйся лучше к своей любовнице.

— Она в Болонье, — сказал он. — И откуда тебе знать, что для меня лучше?

Я быстро села в постели и изо всей силы влепила ему пощечину. Потом еще одну.

Он только слегка отпрянул.

— Если нравится, изображай жертву, но здесь нет жертв. Лучше бы тебе не открывать свой чертов рот. Теперь все пойдет прахом.

— Хочешь сказать, что тебя устроило бы положение вещей, при котором она останется тайной любовницей?

— Вроде того, — ответил он.

— Не верю, — сказала я и залилась слезами. — Не могу в это поверить.

В этот момент в соседней комнате проснулся малыш и захныкал.

— Прекрасно, — произнес Эрнест, глядя в разделяющую нас стену. — Теперь и он заноет. — Поднявшись, он пошел на кухню, и когда я вышла в халате, чтобы проверить Бамби, муж уже налил себе виски и тянулся за сифоном.

Эрнест больше не предпринимал попыток лечь, и когда утром я встала, чтобы приготовить завтрак, его уже не было. Ближе к вечеру он вернулся и, снимая куртку, вытащил из кармана записную книжку и карандаши — в такой день уж их-то я никак не ожидала увидеть.

— Ты сегодня работал?

— Еще как! Написал черновик нового рассказа. Работа шла как по маслу.

Поставив перед ним тарелку с холодным мясом, сыром и хлебом, я только покачала головой. Бамби подошел к Эрнесту, забрался к нему на колени и стал отщипывать кусочки от его хлеба. Какое-то время я смотрела на них, а потом спросила:

— Что теперь будет?

— Не знаю. Об этом я не писал. Даже не представляю, что дальше.

— Ты все равно поедешь в Испанию?

— А почему нет? Все готово. Еду двенадцатого. И ни днем позже, если не хочу пропустить корриду в Мадриде. Конечно, к твоему концерту я вернусь. Это не проблема.

— Не могу я теперь играть. — О концерте я совсем забыла. Какой концерт? Я же растворюсь в слезах на глазах у всех знакомых.

— Это еще почему? Все билеты раскуплены. Назад пути нет.

— Не хочу и не буду.

— Пойдут разговоры, сама знаешь.

— Скорее всего, уже идут. Не удивлюсь, если кафе бурлят сплетнями.

— Да пошли они все! Не думай об этом — и больно не будет.

— Ты ведь сам в это не веришь.

— Должен верить.

— Ты сказал Полине?

— Что ты все знаешь? Еще нет.

— Давай спросим у нее, как нам жить дальше. Не сомневаюсь, у нее уже созрел роскошный план.

— Прошу — осторожнее.

— Почему? Боишься, что я превращусь в сучку? Если так, мы знаем, кого винить.

Он встал и принес бутылку бренди и два стакана.

— Выпей! — Наполнив стакан, он через стол передал его мне. — Тебе это необходимо.

— Хорошо, давай свое пойло.

— Вот и правильно. Мы всегда это хорошо делали.

39

Следующие несколько дней были такими напряженными, полными ссор — и днем, и на улице, что Эрнест в конце концов собрал чемодан и утром уехал в Мадрид. Без него стало легче. Что ждет меня в будущем, я не представляла, но передышка и время на размышления были необходимы.

Понимая, что поступаю как трусиха, я все-таки отменила концерт, хотя избежать неловкости, связанной с принесением извинений всем приглашенным, не удалось. Приходилось лгать, сваливать все на нервы и недостаточную подготовку — и все же, мне казалось, испытание концертом далось бы труднее. Особенно учитывая, что слухи о романе, как я и предполагала, уже поползли в нашем кругу.

Об этом мне рассказала Китти. Она объявилась как раз после отъезда Эрнеста и, как преданный друг, выслушала мою исповедь, дав полностью излить душу. Когда слова уже кончились и остались только слезы, она спокойно сказала:

— Хотелось бы сказать, что я удивлена, но это не так. Я встретила Полину на улице перед ее отъездом в Шрунс. Нагруженная свертками, она несла на плечах лыжи и хотя не сказала мне ничего определенного, но было нечто новое в тоне, с каким она говорила о вас. Какая-то уверенность в голосе, словно вы оба в ее власти.

— В ней есть сила. В этом ей не откажешь.

— По словам Зельды, когда они со Скоттом были в «Ротонде», пришла Полина и рассказала, что получила письмо от Хема. Как забавно, что он так много знает о женских духах, говорила она, — неужели никто больше не находит это забавным? Так она насаживала наживку. Вызывала подозрение.

— Может, просто не могла удержаться? Она в него влюблена.

— Уж не сочувствуешь ли ты ей?

— Конечно, нет. Но любовь есть любовь. Она заставляет делать глупые вещи.

— Да простит меня Бог, мне по-прежнему нравится Полина, но тут она не права. Свобода — одно, но муж подруги — табу. Это не подлежит обсуждению.

Погода значительно улучшилась, светло-кремовые цветы каштана напоили воздух сладчайшим ароматом, но я не могла выйти из дома и наслаждаться этой благодатью. Заболел Бамби. Началось все с насморка, но потом поднялась температура. Он был бледный и апатичный, его душил кашель, который усиливался ночью и будил нас обоих. Мы не выходили из дома. Я читала ему книжки и сочиняла глупые песенки, чтобы как-то его развлечь, но делать это было трудно, потому что никак не удавалось забыть, что рушится вся моя жизнь.

Раз в несколько дней от Эрнеста приходили телеграммы. В Мадриде он чувствовал себя несчастным. В городе было холодно и пыльно, а стоящие корриды проходили редко и в отдаленных местах. Быки по непонятной причине все подряд были больные и слабые, и он чувствовал себя тоже как больной бык. Пить было не с кем. Все друзья разъехались кто куда, и ему было очень одиноко. Но писать он не переставал. Как-то в воскресенье закончил три рассказа — творческая энергия не убывала. Он будет продолжать писать и заканчивать старые вещи. Приеду ли я с Бамби? Если приедем, надо поторопиться. Ему нужна компания, иначе он рехнется.

В ответ я написала, что Бамби нездоров и не может сейчас путешествовать. Сама я тоже никуда не гожусь. Я не знала, в каких мы отношениях с Эрнестом, и понимала, что не смогу дожидаться его решения в гостиничном номере — особенно если каждый день буду видеть телеграммы от Полины. Нет, лучше сохранять дистанцию, да и работа у него идет лучше. В трудные времена он всегда писал хорошо, словно боль помогала ему докопаться до чего-то значительного в себе и извлечь истину. Меня не удивляло, что он жалеет себя. Есть мужчины, которые любят одиночество, но Эрнест к таким не принадлежал. Он начинал много пить и переставал спать, а это в свою очередь вызывало из глубин прошлого тревожные голоса и дурные мысли, и тогда он пил еще больше, пытаясь их заглушить. И еще я знала, что он страдает из-за той боли, что принес мне своим романом. Сознание того, что он страдает, терзало меня. Вот так любовь все усложняет. Я продолжала его любить, не могла вырвать из себя желание заботиться о нем, но и не спешила отправлять ответы на его письма. Мне тоже было больно, и никто не торопился помочь мне.

К концу мая кашель Бамби стал заметно мягче, я собрала наши пожитки, и мы отправились на виллу «Америка» Джеральда и Сары Мерфи, расположенную на мысе Антиб. Они пригласили нас пожить в гостевом доме. В тех местах к этому времени собралось уже много знакомых. Скотт и Зельда жили поблизости в Хуан-ле-Пен на вилле «Пакита», Арчи и Ада Маклиш поселились на побережье в небольшой бухточке, всего в нескольких милях. Нас ждали солнце, море, отличная еда, и хотя я чувствовала некоторую неловкость, понимая, что без сплетен не обойтись, но не была такой закоснелой провинциалкой, чтобы вообразить, будто наша история может надолго заинтересовать этот круг. В конце концов, ради Зельды мужчины совершали самоубийства, о чем она с гордостью говорила. Если подумать, случившееся с нами было уже вчерашним днем. В любом случае мне требовалась передышка. Эрнест приедет к нам, когда закончит дела в Мадриде, и я надеялась, что к этому времени возьму себя в руки и сумею достойно встретиться с ним.

Джеральд ждал нас у поезда и на невероятной скорости домчал до виллы в лимонно-желтом родстере. На меня это, как и все остальное, не могло не произвести впечатления. Больше года Мерфи улучшали свою виллу, а сами жили в городском отеле. До того как они появились здесь, это место было совсем не известным. Маленький, сонный городок, короткий весенний сезон. Никто не ездил на Ривьеру летом, но Мерфи любили лето и любили Антиб и придумали, как сделать это место для себя уютным. Они платили владельцу гостиницы, и он ради них держал ее открытой круглый год, а вскоре перестали закрывать и другие гостиницы и начали строить новые. Прежде пляж был затянут водорослями, но Джеральд самостоятельно расчистил несколько ярдов, и теперь берег сверкал чистотой. До появления Мерфи, сделавших это место модным, никому и в голову не приходило лежать под солнцем на пляже. Они изобрели процесс загара, и вообще стоило побыть рядом с ними какое-то время, и вам начинало казаться, что именно эта пара изобрела все лучшее, приятное и цивилизованное в жизни.