Кингсли Эмис - Эта русская

• Название: Эта русская
• Автор: Кингсли Эмис
• Издательство: «Симлозиум»
• Жанр: Зарубежное современное
• Год: 2001
• ISBN: 5-89091-162-7

Роман «Эта русская» (1992) – одно из последних произведений знаменитого английского писателя Кингсли Эмиса (1922–1995). Может ли леди любить конюха? Комсомолец – носить галстук, а комсомолка – завивать волосы? Как наши, так и английские бабушки и дедушки, как известно, нашли свои ответы на эти «главные вопросы» своего времени. Словно предоставляя их образованным внукам пишет размышлений, знаменитый писатель сэр Кингсли Эмис ставит на повестку дня новый проклятый вопрос: «Может ли талантливый литературовед любить никудышную поэтессу?»

История тривиальнейшая: лондонский профессор средних лет, человек тихий и скромный, страстно увлеченный своей наукой, женатый на особе стервозной, но не без достоинств, влюбляется в молодую девушку – и вся его жизнь идет наперекосяк… Но главное в этой истории – абсолютная бездарность уважаемой поэтессы и невыносимые моральные терзания, происходящие с профессором на этой почве: как можно любить человека, творчество которого вызывает у тебя омерзение.

---

– Скажите, я могу поговорить с сестрой миссис Радецки?

– Простите? С кем говорить?

– Боюсь, я не знаю ее фамилии. Э-э… ее обычно зовут Сэнди.

– А, Сэнди, конечно, – Голос от души рассмеялся, – А кто это говорит?

– Доктор Вейси.

– А, ну конечно, доктор. Ее тут нет, но, думаю, с ней все хорошо. Она у друзей.

– У друзей?

– Ну, понимаете, доктор, она вчера вечером пошла в гости и не вернулась. Значит, она у друзей.

– Понятно.

– Но с ней все в порядке, доктор. Что-нибудь ей передать?

– Нет, спасибо.

Мысль о Сэнди впервые за этот день забрела Ричарду в голову за несколько секунд до звонка. Она благополучно убрела бы обратно, если бы в ту же секунду телефон не зазвонил, вернее, будучи аппаратом современным, не заурчал сладострастным голосом. Такое случалось нечасто, потому что Ричард очень избирательно раздавал свой номер. В особенности остерегался он сообщать его тем, кто принадлежал к русской стороне его жизни, – многочисленное, непостоянное, но необратимо разрастающееся сообщество. Когда-нибудь, конечно, информация просочится наружу, и ему останется только одно – забиться в угол, пока не сменят номер. Анна никоим образом не могла быть первой ласточкой, и звонила конечно же, не она.

– Как ты там жив, муж ученый? – Криспин.

И своевременность, и суть его вопроса несколько ошеломили Ричарда.

– Ты меня поймал на пороге. – Ему хотелось поговорить с Криспином, но не сейчас – У меня все в порядке.

– По голосу не скажешь. Надеюсь, тебя не пробрали за…

– Нет, с ней тоже все в порядке.

– Ну, мне, по правде говоря, нечего тебе сказать. Сэнди просто рвала и метала, что ты вчера ее кинул…

– Вот как?

– Она позвонила Фредди ни свет ни заря из этой своей тусовки и, похоже, ни о чем другом не могла говорить. А жаль, мне поначалу казалось, что вы споетесь. Я готов был поклясться, что еще до рассвета ты воспользуешься ее неопытностью или она твоей. Ну ладно. Или ты намерен возобновить атаку?

Что-то в незамысловатых словах Криспина или в его невыразительном тоне напомнило Ричарду о том, как отличаются они по взглядам и темпераменту и как маловероятно, что когда-нибудь они станут обсуждать что-то действительно важное и сокровенное. А также о том, что ближе Криспина друзей у него нет. Сейчас.

– Я еще об этом не думал, – ответил он на вопрос.

– Ты не торопись. Сэнди никуда не денется – надеюсь, ты меня понял.

– А, ну конечно.

– Ричард… ты, может быть, не один?

– Я? Господи, с чего ты взял?

– Ну, не буду тебя отвлекать. Если хочешь мне что-нибудь сказать, скажешь завтра в «Роки» около шести. Как насчет пары сетов?

– Забронируй корт.

Когда Криспин отключился, Ричард об этом пожалел. До свидания с библиотекарем еще десять минут, а он не в силах больше читать «Отражения в русском зеркале», даже биографические данные на первой странице или на обложке, нет, не сейчас Несколько минут он постоял у телефона, хмурясь, говоря себе, что многие замечательные поэты время от времени пишут дурные стихи. Многие? А многих ли поэтов, родившихся после 1945 года, он читал? Или видел? Или слышал о них? Даже о тех, которые пишут по-английски?

Стук в дверь оборвал раскручивание спирали. Секретарша, не молодая и не старая, настолько обыкновенная, что даже в помещении кафедры казалась типичной соседкой из телевизионной пьесы двадцатилетней давности, просунула в дверь свою аккуратно причесанную темноволосую голову.

– Простите, доктор Вейси, вам срочный звонок.

– Не может быть, миссис Пирсон.

– Мне показалось, с русским акцентом. Но по голосу настоящий джентльмен. Он еще раньше попросил ваш домашний телефон, а когда я не дала, повесил трубку. И вот снова дозвонился. Говорит, что-то очень важное. Если хотите…

– Совершенно невероятно, но все равно спасибо.

Когда Ричард добрался до неизвестного с русским акцентом, оказалось, что у того еще и американский акцент, впрочем, по-английски он говорил отлично. После продуманно сжатых извинений, в том числе и за то, что свалился Ричарду на голову, он перешел к делу:

– Меня зовут Аркадий Ипполитов. Я бюрократ от культуры, – понимаю, доктор Вейси, что вы не очень жалуете таких, как я, но, говоря простым человеческим языком, иногда я могу быть полезен. Боюсь, не столько вам, сколько другим. А вот вы можете принести мне большую пользу, уделив полчаса вашего времени. Могу я пригласить вас в бар чего-нибудь выпить? Куда скажете.

– А какую организацию вы представляете, господин Ипполитов? – спросил Ричард по-русски.

– Сомневаюсь, чтобы вы когда-нибудь о ней слышали, – ответил его собеседник на том же языке. – Вы же знаете, как у нас любят придумывать новые структуры и переименовывать старые. Я работаю в Специальном комитете по культурным связям. В настоящем виде он существует всего несколько месяцев. Раньше мы были частью КЖМ.

Об этой организации, своего рода культурном аппендиксе советской бюрократической системы, Ричард слышал.

– Полагаю, вы работаете в тесном контакте с КМПЧ, – сказал он, поставив три первых попавшихся буквы после «К», обозначавшей комитет. – Как я слышал, они еще живы.

– Правда? – Тон Ипполитова сразу же стал резче, – Похоже, вы осведомлены лучше, чем я, доктор Вейси. Я не знаю структуры с таким названием. И если не возражаете, давайте перейдем обратно на английский, – сам он так и сделал, – для меня каждая крупица практики – ценность.

– Ах, вот как. Конечно. А вы не будете возражать, если я справлюсь о вас в вашем посольстве?

– Буду. – В голосе Ипполитова зазвучала совсем другая резкость. – Буду, и очень сильно. Вы меня очень подведете. Пожалуйста, не делайте этого. Если вы это сделаете…

– У вас там есть враги?

– Я понятия не имею, кто там есть, доктор Вейси, думаю, этого и вообще никто не знает, включая их самих. По крайней мере, сейчас. Однако я отнимаю у вас время. Пожалуйста, согласитесь выпить со мной стаканчик, хотя бы чтобы посмотреть на меня. Я вас не украду и не посажу под замок, умей я это делать – давно испробовал бы на некоторых своих соотечественниках.

Было решено, где и когда. Дальше заниматься Аркадием Ипполитовым, не увидев его воочию, не имело никакого смысла, равно как и думать о нем. Единственной подозрительной подробностью его подхода было полное отсутствие лести. Ну ладно, будь что будет, случались вещи и похуже. Ричард вспомнил, как однажды некий болгарский поэт (так, по крайней мере, он представился) необъяснимым образом отловил его дома и минут десять изливал на плохо понятной смеси болгарского и отвратительного русского заверения в том, насколько справедливо Ричард пользуется мировой славой выдающегося ученого. В процессе излияния он попросил в долг пятьсот фунтов. Решительный отказ Ричарда ссудить ему эту или любую другую сумму его ничуть не удивил и не обидел. Получив позволение воспользоваться уборной, он проявил незаурядные способности к ориентированию и добрался до Корделии. У нее он тоже попросил денег, а заодно и об еще одной пустячной услуге, и тоже не преуспел.

Короткий разговор с Ипполитовым заполнил тягостный интервал. Ричард поблагодарил миссис Пирсон и оставил ее одну в ее кабинете, – царивший там непреходящий хаос никак не вязался с ее такой ухоженной внешностью. По дороге Ричард вспомнил, как возвращался к своим дверям после бесплодной погони за балканским стихоплетом по проезжей улице в сторону центра города, – он пробежал метров сто. Корделия ждала его возвращения.

– Нельзя слишком сильно осуждать этого бедняжечку. Приехать из такой глуши и попасть в наш дом – он, наверное, совсем ошалел от этакого перепада. Временное помутнение рассудка от великолепия всего того, что мы с тобой, путик, принимаем как должное.

Когда он рассказал эту историю Криспину, тот мерзко хихикнул и сказал что-то, чего Ричард никак не мог вспомнить дословно, – в том смысле, что только полный придурок рискнет подкатываться к Корделии. Ну, как бы там ни было, Аркадий Ипполитов ведь не собирается к ним в дом.

Да, и все-таки, чего же от него хочет Анна?

Глава пятая

– Видишь, как все просто, – сказала Анна.

– Просто на словах, – возразил Ричард.

– Ты хочешь сказать, все это звучит неубедительно?

– Ну… понимаешь, вот, например, то, что Земля вращается вокруг Луны, то есть я хотел сказать, вокруг Солнца, звучит совершенно убедительно, но это не то же самое, что и самому убедиться…

– Ах, доктор-профессор, бросьте. Объясняю еще раз: я становлюсь знаменитостью, потом связываюсь с Москвой, требую выпустить моего брата из тюрьмы – и его выпускают. Или не выпускают. Если так не выйдет, я придумаю что-нибудь еще. Что, по-прежнему неубедительно?

– Да. Послушай. Почему ты не приехала сюда раньше, когда обстановка была спокойнее?

– Ты все прослушал. Незаконно моего брата держат в тюрьме меньше года – до этого он отбывал положенный срок. Я приехала при первой возможности.