Барбара Виктор - Друзья, любовники, враги

• Название: Друзья, любовники, враги
• Автор: Барбара Виктор
• Издательство: ЭКСМО
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1995
• ISBN: 5-85585-238-5

На счету американской писательницы Барбары Виктор не один бестселлер.

В романе «Друзья, любовники, враги» американская журналистка, работающая над телесериалом об известном палестинском террористе, знакомится с секретным агентом спецслужбы, чьи жена и сын погибли при взрыве террористов. Оказалось, что знакомство с молодой привлекательной тележурналисткой являлось частью его задания. Информацию, которую получает герой от ничего не подозревающей женщины, должна помочь группе коммандос проникнуть в штаб-квартиру террориста.

Но постепенно отношения героя с молодой женщиной начинают занимать все более важное место в его жизни.

---

19

Чемодан у Гидеона был что надо: кожаный, с бирками и этикетками на боках. Ни у кого и сомнений не возникало, что обладатель такого чемодана носит шелковые жилетки, курит сигары и пьет кальвадос, а в его французском паспорте красуются визы и печати на въезд и выезд из Туниса, Алжира, Великобритании, а также Италии.

На Гидеоне был темно-серый костюм, белая сорочка и узкий галстук, как будто сразу с самолета он намеревался попасть на бал. Проходя со взлетной полосы в терминал и стоя в очереди, чтобы пройти электронный контроль, он думал о Саше. Еще он думал о путях неисповедимых…

Американцам потребовался бы месяц, чтобы забросить двадцатипятитысячный десант, поднять шум на весь мир, развернув подготовку к настоящей войне, а потом… с позором провалиться. Французам, чтобы оказаться здесь, потребовалась бы всего неделя и три тысячи солдат. При этом они бы без конца клялись и божились, что не стремятся к конфликту, и затеяли бы основательные переговоры. Однако и они бы ничего не достигли.

У израильтян иной стиль работы. Самое большее пять человек, одна ночь — и дело сделано. А точнее, как распорядился Рафи, только восемьдесят минут на все про все. Меньше слов и больше дела. Да поаккуратнее. Если вмешается «человеческий фактор», то время операции можно продлить максимум до полутора часов.

Гидеон остановился в отеле «Африка» в центре Туниса и занялся распаковыванием вещей. Было шесть вечера, то есть несколько раньше того времени, когда он должен был прибыть. Он вылетел из Парижа более ранним рейсом. Какого дьявола ему шататься по Парижу, если она уже здесь?

Он снял трубку телефона и к восьми часам заказал автомобиль. Потом он попросил соединить его с отелем «Абу Навас». В комнате Саши телефон не отвечал, и этого он не ожидал. Он попросил портье передать, что в девять позвонит ей из фойе, чтобы отправиться вместе ужинать. Потом он позвонил администратору своего отеля с просьбой разбудить его через час. Уплывая в сон, Гидеон почувствовал, что все начинается сначала, и он собрал все силы, чтобы противостоять кошмарному сновидению. На этот раз он победил. Сон перенес его в Палестину — в страну, где не заходит солнце. Где оно светит для всех.

Она была холодна. В ее понимании это была самозащита, потому что ей нужно было слишком многое успеть, и потому что он имел над ней особую власть. Она умирала каждый раз, когда расставалась с ним, а потом напряженно ждала следующей встречи, и каждый раз ей казалось, что они больше не увидят друг друга.

Когда он позвонил ей из фойе, она сказала, чтобы он поднимался к ней. Впрочем, «подняться», в данном случае, было не совсем то слово. Отель был двухэтажным, а Саша остановилась на первом этаже. Ее номер находился в самом конце длинного коридора. У входа был горшок с декоративным кустом и белая клетка с болтливым попугаем. Некоторые двери вели прямо в цветник из роз с видом на море. Выпить можно было прямо на веранде. Это было куда лучше, чем сидеть среди множества незнакомых людей в шумном баре… «Скорее, мне тебя так не хватало!» — этого она ему не сказала, поскольку все еще изображала холодность.

На ней были бежевые шелковые брючки и бежевая шелковая блузка. Очки она подняла на лоб, в руки поспешила взять блокнот и авторучку. Она хотела выглядеть деловой женщиной, для которой их отношения всего лишь времяпрепровождение в конце трудового дня. Словно она была поглощена работой до самой последней минуты. Как будто за последние два часа ее мысли витали где угодно, только не вокруг него.

Стук в дверь и вот — он здесь. Он мгновенно оценил обстановку. Одним взглядом охватил комнату, мебель, окна. Мгновенно почувствовал температуру ее тела, пульс и эмоциональное состояние. И осторожно сохранял дистанцию. Поцеловал в щеку. Она приняла поцелуй и подставила другую щеку. Не то разыгрывала старую добрую знакомую из Парижа, не то сожалела о прошлой близости, не то просто касалась его кожи и вдыхала запах его одеколона.

Темно-синий костюм, темно-синяя рубашка, черно-синий строгий галстук от Нино Ричи. Все подобрано так, чтобы его глаза излучали голубое сияние. А может быть, виной тому был вечер и поток предзакатного солнечного света, который затопил комнату и вызвал это сияние? Он появился в дверях со свертком под мышкой. Без слов. Без лишних движений. Его глаза пристально смотрели на нее, и она ощутила внутренний трепет.

— Это для меня? — спросила она.

— Для тебя, — сказал он и протянул сверток.

Там оказалось несколько книг — биография Арафата и история ООП. Кто есть кто, объяснил он. Это может ей пригодиться или просто покажется любопытным. Кроме того, «Сентиментальное путешествие» Пруста в новом переводе. Теперь, похоже, он начинал завладевать не только ее телом и душой, но еще и ее мыслями.

Им не понравилось на открытой веранде. Слишком много всяких мушек и мотыльков. Они расположились напротив распахнутых в сад с розовым цветником стеклянных дверей. Она держала в ладонях бокал с холодным шампанским, часто прикладывая его к щекам, которые не переставали гореть с тех пор, как он появился у нее в номере. С тех пор, как появился в ее жизни. Вот в чем дело.

Она надела очки и при близком рассмотрении сделала одно наблюдение, которое, впрочем, никак не уменьшало его привлекательности. В сравнении с прошлым разом Гидеон выглядел отнюдь не таким энергичным и цветущим. И тем не менее, она не удержалась, чтобы не поделиться с ним тем, что пришло ей на ум.

Для начала вот что. То, что случилось между ними, произошло чересчур поспешно. Такого с ней, вообще-то, не бывало. Не в ее привычках, скажем так, подобная поспешность. Конечно, согласился он, о чем разговор. И все же ей немного не по себе от этого.

— Что случилось? Почему тебе не по себе? — удивился он.

Она отнюдь не предполагала влипнуть во что-то такое. Она говорила какие-то слова. Слушала, как он говорит какие-то слова. Потом они перешли на напряженный шепот. Проигрыш ей обеспечен, если она позволит разговору развиваться в этом духе. Если у него сложилось впечатление, что она еще одна американская потаскушка, то он глубоко ошибается. Пусть он скажет — разве не так называют английские джентльмены американских женщин, которые проявляют в таких делах подобную поспешность?

— Ни о чем таком я вообще не слышал, — мягко сказал он. — Ничего подобного не происходило. По крайней мере, со мной.

Не очень-то часто случается в Тюильри такая удачная охота, а? Пусть он будет честным, пусть признает это. Ведь он, надо сказать, тоже изрядно постарался. Подумать только: подцепить женщину совершенно беззащитную, едва оправившуюся после развода, едва пришедшую в себя после того, как она стала свидетельницей террористической акции. Такой случай, ей богу, выпадает один на миллион.

Он был очень нежен. Он был очень искренен.

— Мне просто очень повезло. Повезло, что я нашел тебя.

Боже, как он хорош. Как он мил. Как она бы желала заткнуться и забыть обо всем.

— Так ты говоришь, Пруст?

Ей нужно было временно сменить тему, чтобы получить передышку в борьбе со своими сомнениями. Мадам Вердурин напоминает ей собственную мать. Как замечательно удалось Прусту изобразить тип подобных женщин. Несчастливых и поверхностных.

Ее ладонь легла на обложку толстой документальной книги об Арафате. В ней были главы о ее новом знакомом. Как мило со стороны Гидеона проявить такое внимание к ее занятиям. Однако она уже успела собрать достаточно материала. Во всей ее карьере это было самое серьезное и трудное дело. Но что действительно удивительно, так это то, что Карами вовсе не выглядит взволнованным и потерявшим здравомыслие. Совсем наоборот. Он прекрасно понимает, что его ожидает судьба кофейщика.

— Что ты имеешь в виду, говоря о том, что он это понимает? Он должно быть, подавлен? — спросил Гидеон, отпивая шампанского.

— Я думаю, он был бы расстроен, если бы о кофейщике узнала его жена. Во всяком случае, нет ничего неоыбкновенного в том, что одного из его людей убили израильтяне. Он это предвидел.

— А почему он думает, что это израильтяне?

Она откинулась в кресле.

— Он это не сказал.

— Ну, если это так, то очень скоро ты будешь делать репортаж еще об одном чрезвычайном происшествии.

— О чем ты?

— Разве он не захочет отомстить? Устроить еще один Рим?

— Он не очень-то откровенничает со мной о своих планах, — сказала Саша. — Мне лишь известно, что из-за этого случая в доме будет больше охраны. Он попросил у тунисского правительства полицейских из спецподразделений. А еще у него есть собака.

Секунду Гидеон пристально смотрел на нее.

— Ты очень занята своей работой, да?

— Просто мне никогда не приходилось сталкиваться с таким ужасным делом.

— Ты очень остро на все реагируешь, — мягко сказал он.