Ким Сен - В водовороте века. Мемуары. Том 2

• Название: В водовороте века. Мемуары. Том 2
• Автор: Ким Сен
• Издательство: Издательство литературы на иностранных языках
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1993

Мемуары Великого Вождя товарища Ким Ир Сена «В водовороте века».

Они охватывают период деятельности Ким Ир Сена с 1912 по 1945 год, и считаются неоконченными.

Лично Ким Ир Сеном написаны тома с 1-го по 6-й, а остальные два составлены на основе черновиков, найденных после смерти и записей его разговоров.

ИЗДАТЕЛЬСТВО ЛИТЕРАТУРЫ НА ИНОСТРАННЫХ ЯЗЫКАХ

КОРЕЯ, ПХЕНЬЯН

1993

---

Мы позаботились и о вечерних школах для молодежи, людей среднего возраста и женщин, которые не получили школьного образования.

Такие школы я создал не только в главном, но и в окрестных поселках, приняв в них всех молодых людей.

Исходя из опыта выпуска «Большевика» в Калуне, мы издали в Уцзяцзы журнал «Ноньу» («Крестьянские друзья» — ред.), который сыграл роль печатного органа Крестьянского союза. В «Большевике» писалось так, что было немного трудновато для понимания, а на страницах «Ноньу» печатались статьи, легко доступные пониманию крестьян, стиль заметок был лаконичен и прост. «Ноньу», как и «Большевик», распространялся вплоть до Цзяньдао.

В то время мы через школьников широко распространяли среди сельских жителей революционные песни. Один раз разучили в школе песни «Красное знамя» и «Гимн революции» — и на следующий же день их запело все село.

В Уцзяцзы мы создали бригаду художественной самодеятельности. Коллектив самодеятельных артистов, руководимый Ке Ен Чхуном, работал активно, базируясь, главным образом, на Самсонской школе.

И я вплотную взялся за отработку либретто оперы «Цветочница», которое начал писать еще в Гирине. Репетиции оперы проводились уже тогда неоднократно в опытном порядке. Когда вышла из-под моего пера литературная основа, Ке Ен Чхун вместе с составом драматургического кружка Самсонской школы приступил к художественному изображению произведения.

Оперу мы поставили в большом зале Самсонской школы в день 13-й годовщины Октябрьской революции.

После освобождения страны эта опера надолго «зарылась в землю». В начале 70-х годов это произведение было выпущено в свет под руководством секретаря ЦК партии по организационным делам нашими писателями и деятелями искусства в совершенном виде в формах кинематографии, оперы и романа. Над этим он немало потрудился.

В обстановке полной поддержки жителей Уцзяцзы мы за короткий срок сумели превратить деревню Ляохэ в надежную базу КРА. Работу с крестьянами мы, конечно, проводили и раньше в окрестностях Гирина и под Чанчунем, но не так последовательно, как в Уцзяцзы, превращенном в революционное село.

На все, что было сделано нами в Уцзяцзы, удивленными глазами посмотрел и курьер Коминтерна Ким Гван Рер.

Мы, разработав самобытную революционную линию, прокладывали путь революции на самостоятельных началах, и Коминтерн стал обращать на нас свое пристальное внимание. В Восточном бюро Коминтерна, наверное, шло о нас много разговоров. «В Корее появились революционеры новой смены, в корне отличающиеся от прежних коммунистов, эти силы ни к какой группировке не принадлежат, они действуют самостоятельно без громкой шумихи, имеют надежную опору в массах. Что это за люди такие?» — с таким любопытством, пожалуй, Коминтерн и послал к нам своего курьера.

Из харбинского пункта связи Ким Гван Рер приехал к нам в Уцзяцзы. Он встретился с нашими товарищами, руководителями революционных организаций, а также с знатными деревни. После бесед со многими людьми курьер встретился и со мной. Он высказал много вдохновляющих слов насчет нашей работы. «Молодые коммунисты Кореи, — говорил он, — прокладывают самобытный путь в коммунистическом движении и национально-освободительной борьбе в колонии, накопили немало опыта». Курьер выразил активную поддержку нашей революционной линии и нашего курса. Он очень удивился нашей линии на сформирование единого антияпонского национального фронта.

— Сейчас в международном коммунистическом движении, — говорил он, — идут серьезные дискуссии насчет вопроса: как определить круг тех, кто поддерживает революцию и сочувствует ей, а вы, вижу, идете рука об руку с силами твердолобых националистов, с верующими и даже с имущими слоями населения. Как это понимать?

— Революцию, — отвечал я ему, — нельзя вести меньшинством коммунистов, одними силами рабочих, батраков и бедняков. На свержение японского империализма надо мобилизовать и все промежуточные силы. Не знаю, как в другой стране, но в Корее большинство национальной буржуазии и даже верующие выступают против внешних сил. Революции не хотят только незначительные силы: кучки помещиков, компрадорской буржуазии, прояпонских элементов и национальных предателей. Мы хотим мобилизовать всех людей, кроме них, на общенациональное сопротивление. Секрет достижения независимости Кореи силами самих корейцев состоит в том, чтобы завоевать на нашу сторону все антияпонские силы.

Выслушав мое объяснение, курьер сказал:

— Вы не ограничиваетесь классикой и все дела решаете творчески и самобытно. Это мне больше всего нравится.

Потом он предложил мне учиться в Москве:

— Вы человек перспективный. Важна, конечно, практика, но надо учиться.

Ким Гван Рер раскрыл перед мной чемодан, где были костюм, сорочка, галстук и ботинки. Потом продолжал:

— Коминтерн возлагает большие надежды на вас и это вам рекомендует. Вам лучше бы на это согласиться.

В Коминтерне ему, наверное, приказали уговорить меня и направить в Москву. Я ему ответил:

— Большое спасибо вам за внимание. Но я пойду в Восточную Маньчжурию в народ. Если я буду кушать в Советском Союзе хлеб, то, может быть, стану пророссийским. Но таким быть не хочу. И без того у меня в сердце больно, что в Корее так много фракций — Эмэльпха, Хваёпха, Сеульпха[15] и т. д. Нельзя же мне следовать по стопам таких людей. А марксизму-ленинизму буду учиться по книгам…

Было время, когда Чха Гван Су, Пак Со Сим и другие мои товарищи тоже предлагали мне поехать учиться в Москву. Они уже в Толоцзы подготовили все предметы первой необходимости для будущей моей учебы за рубежом.

В последней декаде декабря того года в Уцзяцзы я созвал совещание командного состава КРА и руководителей революционных организаций. Цель нашего совещания состояла в том, чтобы обобщить уроки и опыт борьбы за претворение в жизнь курса Калуньского совещания и еще более расширять и развивать революционное движение на высоте требований сложившейся ситуации.

Япония, размахивая железной палицей милитаризма, мобилизовала все свои государственные силы на форсирование подготовки к агрессивной войне для захвата новой колонии и расширения своей территории. Все преграды с этого пути она беспощадно сметала.

Мы собирались, прежде чем Япония напала на Маньчжурию, занять свои позиции в Восточной Маньчжурии и быть начеку на случай агрессии. Чтобы выйти в Восточную Маньчжурию, нужно было подвести итоги деятельности в Средней Маньчжурии и принять необходимые меры для подготовки к вооруженной борьбе. С такой целью было созвано Уцзяцзыское совещание.

В нем приняли участие весь актив КРА и все руководители революционных организаций. Из Цзяньдао, из районов Онсона и Чонсона приехали Чхэ Су Хан и многие другие руководители революционных организаций, несмотря на 30-градусный трескучий мороз. До этого они даже не знали в лицо друг друга. На совещании многие молодые революционеры познакомились друг с другом, обменялись теплыми чувствами и серьезно обсуждали вопросы о будущем корейской революции.

Фокусом обсуждаемых проблем на совещании была заметная активизация деятельности в Восточной Маньчжурии. Мы твердо решили перенести основную арену своей борьбы в Восточную Маньчжурию. Эта проблема не терпела дальнейшего отлагательства и в свете новой революционной ситуации. Вот почему я, хотя и находился в Уцзяцзы, никогда не забывал о Восточной Маньчжурии, с нетерпением ждал того дня, когда я отправлюсь туда.

На совещании я выдвинул и другие задачи: ускорить подготовку к антияпонской вооруженной борьбе, укрепить солидарность с международными революционными силами.

Весь процесс совещания ярко продемонстрировал нашу Решимость перейти от молодежно-ученического движения и подпольного движения в деревнях к стадии вооруженной борьбы и нанести врагу решительный удар. Если Калуньское совещание сконцентрированно обобщило волю корейской нации оружием победить японский империализм и добиться возрождения Родины, то совещание в Уцзяцзы, еще раз подтвердив эту волю, осветило прямой путь к битве великой антияпонской войны.

Образно говоря, на полосе от Калуньского совещания до весеннего Минюегоуского, Сунцзянского и зимнего Минюегоуского совещаний 1931 года Уцзяцзыское совещание навело мост к решающей битве с империалистами Японии, на которую шли мы, молодые коммунисты.

В 30-е годы наше молодежно-ученическое движение, наконец, вступило в стадию вооруженной борьбы. При этом Уцзяцзы, можно сказать, сыграл роль трамплина.

Когда я уходил из Уцзяцзы, Мун Чжо Я, со слезами провожал меня целый десяток ли.

10. Незабываемые люди

Как-то раз в Пхеньяне мне довелось встретиться с Фиделем Кастро и долго разговаривать с ним о боевом опыте периода антияпонской революционной борьбы. Тогда гость задавал мне массу вопросов. Один из них — как мы решали вопрос с продовольствием в вооруженной борьбе?